Романовы, Распутин и выбор Петренко. Как Элем Климов делал «Агонию»

Фигура последнего российского императора Николая II долгое время в советском кино находилась под неким табу. В 1920-е фильмы, в которых этот царь всё же появлялся, снимались, в том числе и документальные, смонтированные из огромного архива кинопленок, оставшихся с дореволюционных времен. Но потом был перерыв почти на тридцать лет, и лишь во второй половине 1950-х, на оттепельной волне, Николай II снова был допущен на экран. Поначалу не в виде главного героя, а как некаю деталь фона. Но постепенно дело дошло и до осмысления самой истории, которая привела к концу самодержавия в 1917 году. Правда, путь фильма Элема Климова «Агония» до зрителя оказался очень непростым и извилистым.

Революция и пьеса

Поначалу эта картина должна была встать в череду других юбилейных революционных лент — в 1967-м отмечали 50-летие Октябрьской революции, к празднованию этой даты подключились и киношники. Одной из задумок стала экранизация пьесы Алексея Толстого «Заговор императрицы», снимать которую должен был известный театральный режиссер Анатолий Эфрос. История умалчивает, почему этот проект, что называется, не взлетел, но факт остается фактом: Эфрос с фильма ушел, а его наработки руководитель «Мосфильма» Иван Пырьев отдал молодому режиссеру Элему Климову. Климову в то время надо было как-то реабилитировать себя — сомнения у киночиновников вызывала даже его дебютная комедия «Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещен», а следующая лента «Похождения зубного врача» и вовсе лежала на полке с 1965 года. Эти «Похождения...», кстати, выпустили лишь в 1967-м, но скромным тиражом 25 копий, что было некой разновидностью запрета. Но с назначением Климова на революционный фильм чиновники согласились.

Пьеса Толстого была написана в соавторстве с историком и драматургом Павлом Щеголевым в 1925 году и впервые опубликована в Берлине. Речь в ней шла о разборе дела фрейлины Анны Вырубовой и Григория Распутина в мае 1917 года комиссией Временного правительства; основное действие посвящено различным событиям из жизни царской семьи накануне Февральской революции, а заканчивается она убийством Распутина. Пьесу после выхода критиковали за то, что авторы использовали как факт недоказанные слухи о том, что жена Николая II хотела свергнуть мужа и править сама. Впрочем, спектакли по пьесе ставили в Москве, Ленинграде и других городах, и в целом они шли достаточно успешно.

Климову же исходный материал не понравился. Он позвал на помощь своих соавторов по «Добро пожаловать» Семёна Лунгина и Илью Нусинова, они сочинили новый сценарий, который и одобрили на худсовете. Правда, дело было в конце 1967-го, о выходе фильма к юбилею революции уже речи не шло, так что, наверное, мало кто удивился, когда картину снова закрыли уже через месяц. Причина была тривиальной — деньги. Бюджет «Мосфильма» был давно утвержден, а эпопея Юрия Озерова тогда требовала огромных затрат, которые брали с других проектов.

Ещё один ответ Голливуду

Вспомнили про Климова и его фильм о Распутине лишь через несколько лет, когда в США вышла историческая драма «Николай и Александра», которая рассказывала про тех же персонажей, но с комплиментарных позиций. На Западе вообще любили времена последнего российского императора, хоть и странной любовью — в ходу была легенда об Анастасии, якобы выжившей дочери Николая II, да и фигура Распутина считалась чем-то мощным и мистическим. Ну а советское кино в те годы вообще старалось постоянно давать «наши ответы Голливуду» — такими ответами были, например, «Война и мир» Сергея Бондарчука (снят после голливудской экранизации 1956 года) и эпопея «Освобождение», которая полемизировала с вышедшими в 1960-е американскими фильмами о войне. Примерно таким же «ответом» должна была стать и картина Климова — ему выдали бюджет в миллион рублей (их хватило на две серии) и разрешили снимать фильм по его сценарию.

Петренко и настоящая мощь

С актерами по большей части проблем не было. Роль Николая II Климов отдал Анатолию Ромашину — возможно, лишь потому, что тот играл этого персонажа в фильме 1972 года «Свеаборг». Его супругу сыграла актриса из Латвийской ССР Велта Лине — но это давняя традиция брать на роли иностранцев (а последняя императрица была немкой) артистов из Прибалтики. Роль Вырубовой исполнила Алиса Фрейндлих, а в других ролях были заняты Леонид Броневой, Юрий Катин-Ярцев, Михаил Светин. Закадровый текст читал Александр Калягин.

Сложности были с исполнителем роли Распутина. Климов вспоминал, что пробы проходили четверо актеров, из которых Евгений Евстигнеев и Анатолий Папанов не подошли. Сам режиссер склонялся к Леониду Маркову, как более опытному — и лишь случай склонил весы в пользу малоизвестного тогда артиста из ленинградского театра имени Ленсовета Алексея Петренко. «В Петренко таилась настоящая мощь, энергия. Я уже тогда это почувствовал», — позже говорил Климов.

Добраться до зрителей

Датировать «Агонию» очень сложно. В разных источниках эту картину относят к разным годам — что немудрено, поскольку работа над ней продолжалась почти двадцать лет. Климов вспоминал, что все съемки завершились в 1973-м, потом был монтажный период, устранение замечаний худсовета — и в 1975-м «Агония» получила все необходимые разрешения на показы — и в СССР, и за рубежом. Правда, посмотревший картину Андрей Тарковский посоветовал не обольщаться и пообещал, что ленту запретят, потому что она далека от стереотипов советского исторического фильма. Как показала жизнь — Тарковский был прав. Против «Агонии» выступил, например, всемогущий тогда главный идеолог СССР Михаил Суслов, его поддержали партийный глава Москвы Виктор Гришин и председатель Совета министров СССР Алексей Косыгин — все они входили в Политбюро ЦК КПСС, то есть судьба «Агонии» решалась на высшем уровне. У картины были и защитники, но мнение партийных вождей перевесило — фильм вернули Климову.

Ситуация изменилась только в начале 1980-х. В 1981-м «Агонию» показали на международном кинорынке, который проходил в рамках Московского кинофестиваля; картину тут же приобрели для показа на Западе, её показали на нескольких кинофестивалях, дали призы... Ну а на родине «Агония» вышла только 1 июня 1985 года — уже началась горбачевская перестройка, уже не было в живых ни Косыгина, ни Суслова, многое стало можно... Хитом проката картина не стала — 18,1 млн зрителей; «Иди и смотри» Климова на следующий год посмотрели почти 30 млн человек. Но сейчас «Агония» — единственный образец советского взгляда на историю последних лет династии Романовых и их взаимоотношения с Распутиным, на который вынуждены опираться все последующие работы по этой теме — такие, как «Цареубийца» Карена Шахназарова или «Романовы. Венценосная семья» Глеба Панфилова.