«Чем серьёзнее мы к себе относимся — тем глупее выглядим». Интервью с Юрием Муравицким

Привычный для России психологический театр с четвертой стеной уходит в сторону. Да, у нас любят классику, но ее можно показать иначе — в барочной манере: хаотично, задорно и без шанса на залипание в телефон во время спектакля. Театральный и кинорежиссер, педагог Юрий Муравицкий верит, что искусство — это служение, а в театре нужно выражать прежде всего идеи, а не себя.

Почему в театре бывает неловко, зачем в 2025 году ставить барочный театр и чем живут студенты Юрия Муравицкого — читайте в нашем интервью.

За что Вы любите театр?

За магию. Она, к сожалению, не всегда возникает, но когда возникает — это прекрасно. Это и есть театр. За возможность создавать миры и погружаться в них. За возможность создавать игру, играть в нее. За возможность не быть серьезным. Делать то, что любишь с детства, еще деньги за это получать — это же прекрасно.

Далай Лама недавно сказал, что человечество нуждается в сказочниках. Вот я люблю театр за возможность быть сказочником.

Ваши студенты также делают документальный театр. По каким принципам он работает и чьи тексты ложатся в основу спектакля?

Документальным театром с нашими студентами занимается драматург, режиссер и педагог Герман Греков. Он же будет режиссером спектакля. Тема спектакля — доверие.

Главный метод работы документального театра — это техника «вербатим». Студенты — актеры и режиссеры, берут интервью на определенную тему у разных людей — знакомых или незнакомых.

Затем в спектакле воспроизводят этот текст так же, как говорил его человек, которому этот текст принадлежит. Передают характер человека и его речевые особенности.

Какой совет Вы дали бы начинающим актерам, которые (пока?) не учатся у Вас?

Прежде всего, относиться ко всему с юмором, с иронией. И, прежде всего, к самому себе. Чем серьезнее мы к себе относимся — тем глупее выглядим.

И еще: если вы идете в актеры или в режиссеры ради самовыражения или саморазвития — ничего хорошего не получится. Выражать нужно смыслы, идеи, образы, а не себя. И развивать нужно не себя, а профессиональные навыки и способности.

В конечном итоге вы и саморазовьетесь, и самовыразитесь, но ни то, ни другое не может быть целью в искусстве. В творчестве – да, но не в искусстве. Искусство — это служение.

В чем разница между творчеством и искусством?

Творчеством люди занимаются для себя, как раз для самореализации, саморазвития и самовыражения. Творчество может быть просто хобби. К нему необязательно предъявлять серьезные требования — здесь, как правило, процесс важнее результата.

А искусство — это создание некоего художественного произведения или как минимум художественного образа. Здесь уже речь идет о профессионализме и ответственности художника. Искусство это нечто, что больше и важнее нас самих, это важно осознавать.

Станиславский говорил: «Любите искусство в себе, а не себя в искусстве». Лучше и не скажешь, хотя искусство — это тоже некий творческий акт. Но не все творчество становится искусством. Надеюсь, я вас не запутал.

Что самое неожиданное Вам говорили зрители после спектакля?

Недавно вот сказали, что мои спектакли не для российского зрителя. Не знаю, хорошо это или плохо. А еще, недавно после «Вакханок» один в общем-то театральный человек сказал, что в этом спектакле нет ничего нового, что там все, как было в древнегреческом театре.

Это очень смешно. Во-первых, откуда он может знать, как там было? А во-вторых, судя по тем обрывочным сведениям, которые до нас дошли, там все было совсем не так. Но мы попробовали представить, как это могло бы быть. Значит, получилось.

Мы слышали, что недавно возродился «Хор Муравицкого». Кто в нем участвует, какова концепция и планы на будущее?

Это такой театрально-музыкальный проект. Мы придумали его в 2016 году с нашими студентками из МШНК. Проект просуществовал года два, потом закрылся, а теперь снова возродился. Сейчас это шесть актрис-певиц — наши выпускницы.

Концепция простая — девы в черных одеждах, с черными губами и смоки айз, с каменными лицами достаточно брутально поют миксы из разных хитов, в основном попсовых. Получается смешно.

Уже сегодня, 9 марта, у них будет первый сольный концерт в «Хитрых людях». Планы на будущее — стать богатыми и знаменитыми, я так думаю. Для начала.

Почему сейчас такая мода на кабаре в театре?

Ну, во-первых, это стиль. Во-вторых, очень удобный формат. По сути, это формат концерта. У меня было несколько спектаклей в форме концерта, это действительно интересно, зажигательно.

А в-третьих, время сейчас такое — время кабаре. Если разобраться, не самое лучшее время.

В связи с этим вопрос: есть ли перевес «женского» в современном русском театре?

Пока нет. Но, надеюсь, появится. Пошла такая общая тенденция, что женщины начинают доминировать во многих сферах. Я это безусловно приветствую.

Мужчины, в общем-то, достаточно бесполезный вид. И к тому же не умеют себя вести. Глупо выглядят, глупо себя ведут. За редким исключением.

Вы бы поставили сейчас спектакль по современному тексту? Если да, то по кому?

Я ставил много спектаклей по текстам современных драматургов и современных писателей, но сейчас почти перестал. Мне сейчас гораздо интереснее барокко — и как эпоха, и как стиль.

Вот собираюсь со студентами поставить пьесу «Третья смена» современного драматурга Паши Пряжко, но в барочном стиле. Посмотрим, что получится.

Какой он — барочный театр? И почему его нужно показывать в 2025?

Барочный театр яркий, прежде всего. Может быть, даже слишком яркий для нашей театральной традиции. Он чувственный, экспрессивный, импульсивный.

Барочный театр — это игра, но игра, которая совсем не исключает глубины. Барокко это не только эпоха, это стиль, мировосприятие, философия. И этот стиль, как мне кажется, очень актуален сегодня.

Барокко — это энергия хаоса. Когда мир не кажется чем-то упорядоченным и понятным. Когда все не то, чем кажется. Когда кажется, что жизнь это сон, иллюзия. «Весь мир — театр», «жизнь есть сон», «наша жизнь — игра» — все это, по сути, барочные тезисы.

Если постмодернизм утверждает, что Бог умер или его просто нет, то в основе барокко утверждение, что Бог спит. Он создал наш мир, устал и прилег отдохнуть. А дальше разбирайтесь сами. Вот мы и разбираемся, как можем… Надо признать, получается у нас пока не очень.

Для кого Ваши спектакли?

Один мой коллега сказал, что ставит спектакли для критиков. Его можно понять, но я вот не могу так сказать. Я ставлю спектакли для зрителей — делаю «театр для людей», как завещал великий Джорджо Стрелер.

Для людей с чувством юмора, для людей, не боящихся быть детьми, не стесняющихся своего внутреннего ребенка. Для людей приходящих в театр не оценивать, а воспринимать. Для людей, не стесняющихся смеяться и плакать в театре.

Чего нельзя делать в театре?

Нельзя проповедовать, агитировать, пропагандировать, навязывать свое мнение. Нельзя самоутверждаться за чей-либо счет — за счет автора, режиссера, актеров, зрителей.

Нельзя использовать животных и маленьких детей, которые не давали своего согласия на участие в спектаклях. Нельзя допускать реального насилия над кем-либо. Есть прекрасные три правила: разумно, добровольно, безопасно.

Когда Вам в последний раз было неловко в театре?

Не помню, когда был последний раз. А если бы и вспомнил, не назвал бы ни спектакль, ни театр, конечно. Но мне очень часто бывает неловко в театре. Слишком часто. Поэтому я редко хожу в театр. Неловко бывает за актеров, которые пыжатся и полном серьезе изображают эмоции, которых на самом деле не испытывают.

Неловко бывает за режиссеров, которые не стесняются «ездить» на псевдосовременных приемах второй и третьей свежести, чтобы понравиться критикам. А критики маркируют эту вторичность как современный театр, хотя этот театр перестал быть современным в лучшем случае лет десять назад.

Если обобщить, неловко бывает, в основном, от безвкусицы, которой у нас ну очень много. Вкус можно воспитать, но это мало кто пытается делать. Поэтому у нас театр, в основной массе своей, глубоко провинциальный. И в столице, и, как говорится, в регионах. Но с другой стороны, стало появляться много интересных и по-настоящему оригинальных спектаклей.

Какие, например?

Я могу перечислить то, что посмотрел в последнее время и что мне понравилось: «Превращение» в Театре на Таганке, «Завтра была война» в Театре Пушкина, «Принц Гомбургский» в Никитинском театре, «Три сестры» в Театре Около. Еще мне очень нравится эскиз спектакля наших студентов по пьесе «Чайка».

В апреле выпустим спектакль, он будет называться «Рев наших моторов» — режиссер Егор Бильжо — тоже наш студент. На мой взгляд, это настоящий метамодерн — то, что мне сейчас интересно.

В одном из интервью Вы сказали, что «смех — самый доступный в хорошем смысле способ абстрагироваться от экзистенциального ужаса, который нас ежедневно окружает». Неужели все так плохо и есть ли выход?

Выход есть всегда. Но, пока что, кажется, что все действительно плохо, и мне как-то уже даже несмешно. Надеюсь, это приведет к улучшению. Надеюсь, это сделает нас хоть немного лучше, осознаннее.

Совсем скоро можно будет вновь посмотреть Вашу «Двенадцатую ночь или как угодно». Какой она будет?

Она будет такой, же как и всегда, — непредсказуемой.