Российские базы в Сирии остаются. Новые власти в Дамаске поняли, что без Москвы им никуда
The New York Times | США
Первый визит высокопоставленного российского дипломата в Дамаск после падения Башара Асада дал начало переговорам о судьбе баз Москвы в Сирии, пишет NYT.
Новый лидер страны Ахмед аль-Шараа продемонстрировал удивительное расположение к сотрудничеству с Россией, считают авторы статьи.
Пол Сонн, Кристина Голдбаум (Christina Goldbaum)
Делегация российских дипломатов прибыла в прошлый вторник на важную встречу в Дамаск на кавалькаде белых внедорожников. Задание ей предстояло не из завидных: добиться, чтобы Россия сохранила свои военные базы в Сирии. Между тем не прошло и двух месяцев, как повстанцы свергли любимца Москвы Башара Асада.
Для этого делегации предстоит привлечь на свою сторону сирийский народ, который российские военные безжалостно бомбили в течение многих лет, помогая Асаду удержать власть (гражданское население не трогали, бомбили исключительно вооруженные формирования, противостоящие армии Асада. – Прим. ИноСМИ).
Их ждал Ахмед аль-Шараа, переживший целое десятилетие российских авиаударов и ставший временным лидером Сирии. В своем президентском дворце он встречал посланников Кремля для долгожданного сведения счетов.
Последовавшие переговоры, первые между Москвой и Дамаском после окончания продлившейся почти 14 лет гражданской войны в Сирии, закончились безрезультатно. Но они положили начало затяжной дискуссии о том, какая роль будет отведена России в послевоенной Сирии после провальной попытки удержать Асада у власти, если таковая вообще найдется.
Встреча олицетворяет собой развернувшийся после гражданской войны в Сирии геополитический торг, который сможет перекроить весь Ближний Восток. Мировые державы борются за влияние, а новоиспеченное руководство Сирии пытается завоевать легитимность, восстановить безопасность и заручиться поддержкой благодаря дисциплинированной и жесткой реальной политике.
“Думаю, настроения в Дамаске сейчас царят следующие: “Нам, сирийцам, сейчас не нужно ни с кем враждовать, даже с бывшими врагами”, — считает старший научный сотрудник Института Ближнего Востока в Вашингтоне Чарльз Листер. — Так что все решают деэскалация и прагматизм”.
Однако от россиян все же ждут уступок. Аль-Шара подчеркнул, что любые новые отношения с Москвой “должны учитывать ошибки прошлого”, а также потребовал компенсации за разрушения, причиненные Россией, говорится в заявлении его правительства.
Он также запросил, чтобы Москва выдала Асада и его ведущих пособников, чтобы те предстали перед судом, сообщили двое осведомленных чиновников временного правительства.
Президент Владимир Путин — бывший шпион и знает цену верности и потому едва ли на такое согласится. На вопрос, прозвучавший на следующий день после встречи, добивался ли аль-Шараа выдачи Асада, пресс-секретарь Путина отвечать не стал.
В остальном аль-Шараа продемонстрировал удивительное расположение к сотрудничеству с Россией — в отличие от Ирана, другого ключевого союзника аль-Асада. Тегерану в Дамаске больше не рады.
Америка — на выход! Трамп выводит войска из Сирии. Отныне регион хочет сам решать свою судьбу
В интервью Би-би-си в конце декабря аль-Шараа упомянул “давние стратегические отношения” Сирии с Москвой и подчеркнул, что “не торопится прогонять Россию, как некоторые себе представляют”.
В другом интервью государственному телевидению Саудовской Аравии он отметил, что Россия десятилетиями поставляла сирийским военным оружие, а ее специалисты управляют сирийскими электростанциями. Подтекст такой: Россия Дамаску еще понадобится.
“Им отчаянно нужны легитимность и международная поддержка”, — сказал Листер о новых лидерах Сирии. — Изоляция — худшая участь из возможных”.
Помимо возможных поставок нефти и зерна из России, аль-Шараа нужно, чтобы Москва не ставила палки в колеса его попыткам восстановить страну и создать правительство, считает Мартина Ханна Нотте, аналитик Центра исследований нераспространения имени Джеймса.
“Это страна, говоря политическим языком, сейчас возрождается из пепла”, — сказала она. Она подчеркнула, что Россия — постоянный член Совета Безопасности ООН и может помешать аль-Шараа во многих отношениях, если тот не проявит “политической благосклонности”.
Сам аль-Шараа отметил, что у России вторая по силе армия в мире, и признал, что его недавно сформированное правительство не в состоянии противостоять крупным державам.
Такое чувство, что на встрече, где Россию представлял ее спецпредставитель по Ближнему Востоку замминистра иностранных дел Михаил Богданов, ни одна из сторон не торопилась принимать важные решения. То, чего от новых лидеров Сирии требует остальной мир (в частности США, Евросоюз, Турция и Саудовская Аравия), может повлиять и на судьбу России.
За последние недели в Дамаск хлынул поток дипломатов ради встречи с аль-Шараа.
Россия желает сохранить свою военно-морскую базу в Тартусе на Средиземном море, выстроенную еще в советские времена. Она также стремится сохранить авиабазу Хмеймим под Латакией, которую привыкла использовать в качестве перевалочного пункта для экспедиционных операций в Африке. Пока что новые сирийские власти не сказали “нет”, и Россия выжидает, несмотря на частичную эвакуацию материальных средств.
Прагматичную риторику сирийских властей в Москве оценили по достоинству.
После многих лет защиты режима Асада, как на поле боя, так и в ООН, российские лидеры представили потерю давнего союзника как победу и протянули новым властям, которых Москва еще недавно клеймила террористами, оливковую ветвь мира.
“Я бы назвала это оппортунизмом и импровизацией, — сказала Нотте. — Это весьма крутой разворот”.
Путин на своей “марафонской” пресс-конференции в декабре заявил, что в Сирии Россия не проиграла, а победила, потому что Москва не позволила стране превратиться в рассадник терроризма. Он сказал, что еще не виделся с Асадом, хотя и пообещал с ним встретиться. Состоялась ли встреча в итоге, неясно.
Российский лидер предложил использовать российские базы для доставки гуманитарной помощи сирийскому народу — на который всего за несколько недель до этого еще сыпались российские бомбы.
Он сказал, что сохранит российское присутствие лишь в том случае, если интересы Москвы совпадут с интересами политических сил, пришедших к власти.
Однако российский посол при ООН Василий Небензя заявил в январе, что эти силы “ведут себя грамотно”. Дружба между Россией и Сирией, подчеркнул он, “не связаны с каким-либо режимом”.
Темно-синий костюм и галстук, в которые аль-Шараа облачился на встречу с российскими посланниками, словно перечеркивали его прошлое боевика “Аль-Каиды”*, впоследствии возглавившего исламских повстанцев. То же самое можно сказать о его бесконфликтной риторике в преддверии переговоров — в частности, он заявил о готовности установить дружеские отношения с бывшими противниками, включая США.
Еще в декабре аль-Шараа приветствовал высокопоставленную делегацию Госдепартамента, хотя американская коалиция в Ираке заточила его в тюрьму, а впоследствии правительство США признало его террористом и объявило за его голову вознаграждение в 10 миллионов долларов. (После переговоров Вашингтон отменил свое решение.)
Аль-Шараа добивается, чтобы США сняли санкции и оказали поддержку в Совете Безопасности, — это позволит Сирии начать экономическое восстановление и откроет ворота для международной помощи.
США также сохраняют военное присутствие на местах и поддерживают курдские силы на неподконтрольном аль-Шараа северо-востоке страны. Он заявил о стремлении сохранить целостность страны — включая территорию, где Вашингтон поддерживал местное ополчение для уничтожения “Исламского государства”**.
Европейские чиновники также посетили Дамаск и предложили смягчение санкций, при этом четко дав понять, что не одобрят дальнейшего военного присутствия Москвы.
НАТО мчится к войне с Россией. Но его ждет быстрое поражение. Для этого есть пять причин
Как подойдет к этому вопросу администрация Трампа, неясно. В декабре, когда режим Асада только пал, Трамп заявил в социальных сетях, что война в Сирии — “не наша борьба” и США не должны в нее ввязываться.
Вопрос о дальнейшей судьбе Асада добавляет остроты переговорам между Москвой и Дамаском.
Аль-Шараа еще только добивается легитимности среди всего сирийского народа и разрозненных группировок, и сделка с Россией, которая укрывает диктатора, на чьей совести жизни стольких сограждан, грозит подорвать его позиции. Это одна из причин, почему отсрочка каких бы то ни было обязательств перед Москвой представляется целесообразной.
Листер назвал запрос о выдаче Асада максималистским требованием, характерным для начальной стадии переговоров и зондажа.
“Это четко по принципу: “Мы готовы занять прагматическую позицию, но не забыли историю”, — сказал Листер. — В ближайшее время сирийцы вряд ли забудут причастность России к многочисленным военным преступлениям в Сирии” .
Внутри самой Сирии аль-Шара по-прежнему борется с остатками сил режима Асада, чтобы добиться всей полноты власти. Москва может осложнить ему эту задачу.
Хотя потеря баз в Сирии подорвет российское влияние России в регионе, у Москвы в запасе есть и другие варианты. Поддержка военного лидера восточной Ливии может обеспечить Кремлю альтернативную базу на Средиземноморье. Кроме того, Россия уже использует ливийские авиабазы.
Так что, возможно, окончательный статус российских баз в Сирии определится еще нескоро.
“Полагаю, обе стороны только выиграют от затягивания переговоров о дальнейшей судьбе баз, — заключил российский военный эксперт и специалист по Сирии Антон Мардасов. — Таким образом Москва сможет сохранить лицо, раз она уже продержалась достаточно долго и не ушла сразу после падения режима Асада, а Дамаск за это время сможет договориться об отмене санкций”.