Владимирская митрополия согласна с запретом хиджабов и даже православных платков в школах: «со своим уставом в чужой монастырь не лезь»

Во Владимирской митрополии не видят проблемы в запрете на ношение религиозной одежды в учебных заведениях. Об этом The Insider рассказал пресс-секретарь митрополии отец Алексей. Он отметил, что это касается и запрета на ношение платков православными ученицами в учебных заведениях.

«Логика властей понятна и не пересекается с митрополией. Дело в том, что ограничения касаются только государственных учебных заведений. Частные, в том числе религиозные учебные заведения, имеют право устанавливать свой уставной дресс-код. В чужой монастырь со своим уставом не ходят. Есть форма и дресс-код, не устраивает — есть варианты частных учебных заведений. В митрополии семь православных гимназий — милости просим», — сказал отец Алексей.

На вопрос о давлении на власти Владимирской области со стороны некоторых депутатов Госдумы он ответил: «Да в целом, давления не заметил, может, потому что не депутат».

На этой неделе депутат Госдумы Адам Делимханов сообщил, что вместе с другими депутатами Госдумы от Чечни встретился с представителем Владимирской области в нижней палате Игорем Игошиным, чтобы по поручению Рамзана Кадырова обсудить запрет ношения мусульманской одежды в школах. «Итогом встречи стало решение совместными усилиями добиться отмены провокационного приказа», — написал он. Делимханова атаковали Z-блогеры. В частности, Z-канал «Два майора» использовал в споре ту же пословицу, что и представитель Владимирской митрополии в беседе с The Insider, призвав Делимханова «не лезть в чужой монастырь со своим уставом». 

Специалист по исламу, пожелавший остаться анонимным, в разговоре с The Insider отметил, что рассуждения о «правильном» исламе и о допустимости тех или иных форм мусульманской одежды ведутся для того, чтобы сделать религию более управляемой:

«Данный кейс интересен тем, что чиновники следуют букве закона. Запрещаются (по крайней мере фактически) не только мусульманские, но любые ”знаки отличия”. Хочется проверить на практике — каково, например, будет отношение к нательным крестам, которые тоже являются очевидным религиозным атрибутом, или как будет существовать довольно популярная практика ”постного меню” в столовых во время Великого поста? И какова будет на это реакция родителей? Другими словами, этот пример обещает быть интересным в динамике.

Контекст этой ситуации многомерен и на первый взгляд может показаться парадоксальным. С одной стороны, государство делает ставку на религиозный консерватизм — причем зачастую без привязки к конкретной религии, ведь позиции консерваторов разных конфессий нередко близки друг другу. Это касается и пресловутых ”традиционных ценностей”, и демографической политики, направленной на повышение рождаемости. По каждому из этих направлений у условных христианского и мусульманского консерваторов будет практически полное взаимопонимание. Религия здесь выступает инструментом государственной политики, не более того.

С другой стороны, в рамках такого подхода религия рассматривается не как устойчивый набор каких-то верований и практик, а как конструктор, из которого можно собрать любую фигуру. Это не является особенностью российского опыта и имеет свою историю. В эпоху колониальных империй европейские администрации активно вмешивались в религиозную жизнь, запрещая одни обряды и институты и отдавая предпочтение более правильным и цивилизованным с их точки зрения. Так, например, поступали британцы в Индии или российские чиновники в Центральной Азии. В современном мире это тоже имеет место под несколько другой обложкой: например, все рассуждения о ”правильном” исламе ведутся с той целью, чтобы сделать эту религию более приемлемой для управления в рамках государственных структур и для сосуществования с другими вероучениями в многоконфессиональном мире. Такова, на мой взгляд, природа большинства дискуссий о запрете тех или иных форм мусульманской одежды. Видя, что эта часть культуры мусульман вызывает тревогу в обществе, власти реагируют на это, как умеют. В сущности они применяют не самый совершенный, но широко распространенный принцип: радикализируя меньшинство, ты защищаешь большинство».

Министерство образования Владимирской области запретило ношение хиджабов и никабов в школах региона 22 октября. В ведомстве это объяснили тем, что в России «церковь отделена от государства, в том числе от сферы светского образования» и «одежда учащихся не должна содержать религиозных атрибутов». Проект закона в Госдуму внес депутат Владислав Даванков («Новые люди»), который объяснил необходимость запрета мусульманской одежды необходимостью «избежать дискриминации среди учащихся». Однако правительственная комиссия посчитала, что учебные заведения и так могут определять порядок ношения формы учениками в рамках действующего законодательства. До этого обсудить запрет никабов — одежды, полностью скрывающей лицо женщины, — предлагал Глава президентского Совета по правам человека (СПЧ) Валерий Фадеев.

Политики и религиозные деятели из Чечни и Дагестана раскритиковали решение владимирских властей. Муфтий Чечни Салах Межиев заявил о нарушении Конституции РФ. А депутат Госдумы от Дагестана Бийсултан Хамзаев назвал владимирских чиновников «идиотами». После этого депутат Евгений Попов в телеэфире обвинил коллегу по Госдуме в хайпожорстве, а затем в своем канале написал: «Звонил Хамзаев. Угрожал. Бывает».

Споры о ношении хиджабов и никабов обострились после терактов в Дагестане в июне 2024 года. В конце июня глава СКР Александр Бастрыкин, выступая на юридическом форуме в Петербурге, потребовал от Госдумы срочно принять закон о запрете ношения никаба. 3 июля муфтият Дагестана объявил временный запрет на ношение никабов до устранения выявленных угроз и нового богословского заключения. Никабы на время запретили и в Карачаево-Черкесии. На фоне споров пресс-секретарь Владимира Путина Дмитрий Песков заявил, что безопасность России важнее ношения никабов. «Мы живем в такое время, когда возникают ситуации, связанные с необходимостью обеспечения безопасности. И, конечно, в этих ситуациях люди с закрытыми лицами противоречат тем задачам, которые стоят перед правоохранительными органами», — сказал он.

Политолог, исламовед, автор Telegram-канала «Нерусский» Ринат Мухаметов пояснил в комментарии Telegram-каналу «Экспертиза и инсайды», что запрет хиджабов и никабов в России — часть показательных мероприятий, направленных против так называемой «незаконной миграции»:

«Что касается ситуации во Владимирской области, в этом нет ничего удивительного. Это продолжение кампании, которая уже два года как началась. Главная фигура там — это глава Следственного комитета Бастрыкин, и эта кампания направлена не только на никабы и хиджабы, но и вообще против исламской активности. Это показательные мероприятия, направленные против так называемой незаконной миграции. В этих рамках было много инициатив, вплоть до попытки протащить через Думу запрет никаба, за которым был уже запрет хиджаба. Был большой скандал, и пока это вылилось в решение в рамках одной области, а предлагалось это сделать на уровне всей страны ”либеральной” партией ”Новые люди”.

Это напоминает то, что связано с миграцией, — с одной стороны, власть сама поощряет и фактически организует потоки мигрантов в Россию, исходя из политических и экономических соображений, но с другой стороны, мы видим показательные акции, направленные на борьбу с этой миграцией. Это выражается в сращивании некоторых элементов власти с организациями вроде ”Русской общины”, которая фактически стала окологосударственной структурой по борьбе мигрантами и проявлениями исламской активности, то есть со всем, что не является русским и православным.

Даже в советские времена, когда были активные гонения на религию, ислам использовался в политических целях для продвижения советской повестка в рамках так называемой кампании по борьбе за мир против колониализма. Советские власти совершенно не смущало то, что внутри страны они подавляют ислам, а вовне — используют. Это часть внешней политики, которая не имеет никакого отношения к правам и потребностям верующих». 

В целом антимигрантские настроения в России усилились за последнее время. С 1 января 2025 года вступит в силу запрет на работу мигрантов по патентам в сферах торговли алкоголем и табаком, уличного питания, социальных услуг, а также в спорте, культуре, досуге, здравоохранении и образовании. Ограничения на работу мигрантов введены уже во многих российских регионах. В сентябре Минпросвещения рекомендовало принимать в класс или группу детского сада не более трех плохо владеющих русским языком детей иностранных граждан. 

Этим летом глава СК Александр Бастрыкин направил председателю Госдумы Вячеславу Володину список мер, которые призваны бороться с преступностью среди мигрантов. В числе прочего предлагалось создать «дорожную карту по замещению мигрантов гражданами РФ» и заставить мигрантов получать российскую SIM-карту при въезде в РФ. Тогда же представитель МВД заявил, что перед силовиками поставлена задача «осветлить Московскую область, чтобы она не зачернялась иностранными гражданами».