Дело о взрывающихся пейджерах: что больше всего беспокоит в истории с терактом в Ливане. Дмитрий Евстафьев

Террористический акт 17 сентября 2024 года с использованием взрывающихся пейджеров в Ливане потряс политический ландшафт региона, но не только. С учётом обозначившегося европейского следа не может не возникать вопрос о вероятности подобных событий не только на всём Ближнем и Среднем Востоке, где пейджерная связь продолжает пользоваться популярностью, но и в Европе (среди, например, исламских активистов), в том же Иране, где европейские гаджеты пользовались большой популярностью, и других странах, в ближневосточную воронку конфликта формально не вовлечённых. В Москве понимают, что этот теракт — нечто большее, чем просто теракт. Но так ли уж неожиданно произошедшее? Вряд ли. Первое. Ситуация была «беременна» новым, более жёстким витком эскалации, чем предыдущие, уже некоторое время. Чем больше на Западе и в арабском мире говорили, что стороны конфликта в Газе выходят на некое замораживание конфликта, тем больше становилось понятно, что на деле замораживание в Газе интересно только Белому дому и лично Джо Байдену, у которого появлялся шанс уйти на пенсию миротворцем, и части арабских стран, с которых снимается головная боль относительно судьбы 1,5 млн палестинцев. Но замораживание не нужно было ни Израилю, ни исламским радикалам, ни закулисным кукловодам, для которых ближневосточная воронка конфликта — просто бизнес. И даже у оптимистов не было никаких идей, как закрепить замораживание. Второе. Идея новой ливанской войны, которая, в отличие от, говоря словами А. Твардовского, «незнаменитой» войны в Газе, должна точно стать «победоносной», приведя на определённом этапе к втягиванию в неё Ирана и его последующему разгрому уже без всяких ограничений на применяемые средства, действительно стала навязчивой идеей для руководства Израиля. Несмотря на все старания Тегерана, ведущего тонкие переговоры с ЕС и Белым домом о восстановлении ядерной сделки и об экономическом взаимодействии, показать своё нежелание эскалации. Рано или поздно эта пружина нагнетания должна была распрямиться. Даже в результате эксцесса исполнителя. Третье. Заметно и некое противоречие. Да, израильский след не подвергается сомнению, что говорит о глубочайшей изоляции правительства Б. Нетаньяху. Оставим в стороне то, что сам факт полного единомыслия западных мейнстримных СМИ вызывает подозрение. Было ещё и много фейковых вбросов (например, о потере глаза послом Ирана, что было впоследствии опровергнуто иранской стороной) с целью усилить трагический эффект события. Но конкретно сейчас и в той форме, как это было сделано, теракт в Ливане подставляет Дональда Трампа — последнего, кто имел личную симпатию к Б. Нетаньяху. Вряд ли Трамп после произошедшего сможет занимать столь же произраильскую позицию. А значит, произошедшее косвенно играет на руку К. Харрис и её кукловодам. Четвёртое. Оформляется стратегическая тенденция: на каждом новом витке попыток эскалации конфликта на Ближнем Востоке усиливается центральная роль именно Ирана и подчёркивается его ответственная позиция. Уже даже самые большие критики Ирана смогли убедиться, что мир на Ближнем Востоке держится исключительно на нежелании Тегерана втягиваться в эскалационные эскапады Израиля и радикальных исламистов. Но это — нечто большее, чем просто демонстрация умеренности нынешнего руководства Ирана. Это — стратегическая легализация Ирана как ведущей державы уже не просто регионального уровня. Пятое. Любопытное, хотя и случайное совпадение: сегодня в Анкаре планировалось провести давно откладывавшуюся встречу по линии Турция — НАТО по вопросам безопасности. Теперь она пройдёт в совершенно иной атмосфере, в очередной раз поставив Р.Т. Эрдогана перед необходимостью продемонстрировать как минимум «вербальную державность» и антиизраильский настрой. Источник