Макароны гнева

Если оглянуться на некоторые эпизоды нашей истории, то получается, что самые знаменитые бунты на русском флоте случились из-за косяков снабженцев. Команда «Потемкина», скорее всего, никогда не догадалась бы устроить свой вояж по Черному морю, если бы начальству не пришла в голову гениальная идея немного сэкономить и закупить мясо подешевле. А на линкоре «Гангут» не полыхнуло бы, если в кладовой лежали макароны.

Вообще, обстановочка на новейшем линкоре перед тем, как полыхнул скандал, сложилась не самая радужная. Только представьте себе:

Осень 1915 года. Уже год идет война с немцами. При этом новейшие линкоры Балтфлота прохлаждаются в гавани без дела. Чтобы команда не разболталась вконец, офицеры «закручивают гайки» хотя бы в плане дисциплины. Эти самые «гайки» закручиваются мелочными придирками. При этом большинство офицеров - остзейские немцы, так уж повелось на русском флоте. А матросы - сплошь русские. Поэтому в кубриках идут разговоры о том, что вся эта «офицерская немчура» специально не выводит корабль драться с германцами, так как готовится сдать их врагу и вообще делает все для того, чтобы Родина потерпела поражение.

В кубриках так прямо и говорят: «Эти немцы доведут нас до погибели».

Как назло, старпом на корабле - немец Фитингоф и отношения с командой у него не сложились от слова вообще. А командир корабля - Кедров вдобавок еще и царский флигель адъютант, офицер свиты Его Величества и ему не до всяких там текущих мелочей.

19 октября 1915 года команде «Гангута» нужно выполнить тяжелую работу – грузить уголь в мешках. Само собой, матросы успешно выполняют все положенные работы, после чего отправляются на заслуженный ужин. Их ждет только что сваренная гречка с мясом… Увидев её, команда дружно встала из-за столов и отказалась принимать пищу.

Почему?

Потому что есть неписанное, но строго соблюдаемое на флоте правило: после тяжелой работы команде полагаются МАКАРОНЫ с мясом.

А эти макароны снабженцы не купили, так как их не оказалось в продаже в нужном количестве в нужный момент. Поэтому начальство решило, что ничего страшного, один раз перетопчется, и приказало сварить кашу, как и в обычный день. Объяснять команде о возникших проблемах никто ничего не нужным, потому что чего с этими матросами разговаривать, их дело приказы выполнять. Но не перетопталось.

Командир корабля об этих заморочках с закупками, видимо, даже не знал, поэтому, когда ему сообщили о бунте, Кедров вышел к команде, снял, как положено пробу и … приказал вышвырнуть кашу за борт, потому что мало того, что сварили кашу, так она еще и оказалась кислой.

Отдав такое распоряжение, Кедров спокойно отбыл по своим делам на берег… Видимо, он посчитал, что остальные офицеры как-то автоматом догадаются, что еду для команды следует приготовить снова. Но Фитингофу такая простая мысль даже не пришла в голову и команде сыграли отбой, так и не накормив матросов.

Ложиться спать команда отказалась:

«…После вечерней молитвы матросы отказались брать койки и ложиться спать, а большинство их одели бушлаты и вышли на палубу…»

Офицеры вместо того, чтобы успокоить и распорядиться наконец насчет ужина, начали ругаться и угрожать матросам. Причем все, кто ругался и угрожал, как на подбор, оказались немцами.

В результате в офицеров полетели поленья, так как на счастье Фитингофа и остальных арсенал был закрыт и вооружиться команда не смогла. Что характерно, поленья в офицеров летели под крики:

«… Бей немцев! Не надо нам предателей, не хотим Фитингофа, защитим Россию!»

Положение спасли сначала те немногие офицеры, которые были не остзейцами, а русскими. Им удалось уговорить Фитингофа уйти, а команду угомонить обещанием, что ужин приготовят.

Тут как раз вернулся Кедров. По его приказу сыграли общий сбор и построили команду. Тут Кедров сделал то, что вообще-то следовало сделать раньше: объяснил команде, что хоть офицеры по нации остзейские немцы, они такие же защитники Отечества, как и матросы из Ярославской и Московской губернии. А к тому, что дают на ужин следует относиться немного проще, потому что вообще-то идет война и с продуктами может возникнуть напряженка.

Само собой, бунт не мог остаться без последствий. На следующий день 95 матросов арестовали. Арест и охрану обеспечивали матросы с крейсера … «Аврора». Будущие герои революции пока еще были «верными слугами режима».

Во время суда над матросами за них неожиданно впрягся их командир Кедров, заявивший во всеуслышание:

«Я лично уверен, что каша и немцы только повод для волнения, а причина кроется агитации извне, в общем тяжелом состоянии России и в отсутствии военных действий для наших кораблей…»

В результате в газетах в революционеры записали еще и Кедрова, которому прилетело от начальства за допущенный бунт и за столь дерзкое выступление на суде.

Что случилось дальше?

Часть матросов, конечно, осудили.

Но через три недели после истории с макаронами, 11 ноября 1915 года «Гангут» вместе с «Петропавловском», как ни в чем ни бывало, вышел на минную постановку в район острова Готланд. Матросы, бузившие три недели назад, стояли на боевых постах и четко исполняли приказы командиров. Потому что у команды имелось дело - реальная боевая работа, а не бесцельная стоянка на рейде Гельсингфорса.

Полтысячи выставленных в этом походе мин оказались одной из самых успешных минных постановок Балтфлота во время Первой Мировой войны.