Вряд ли найдется человек, который ничего не слышал о Константине Константиновиче Рокоссовском. Это один из самых известных и выдающихся советских военачальников.

Свои первые награды, Георгиевский крест и три Георгиевские медали он заслужил еще на Первой мировой войне. В Гражданскую войну прошел путь от командира эскадрона до командира кавалерийской бригады.

Его боевой путь в Великую Отечественную войну поистине уникальный, он участвовал во всех знаковых и переломных сражениях.

Он командовал 9-м мехкорпусом в танковом сражении под Дубно, прорыве блокады советских войск под Смоленском. В битве за Москву сумел остановить немцев и перешел в наступление на волоколамском направлении. В Сталинградской битве Донской фронт под его командованием взял в плен фельдмаршала Паулюса с его 90-тысячной группировкой. Отличился он на Курской дуге, в операции «Багратион» и в Берлинской операции.

Дважды Герой Советского Союза, кавалер ордена Победа (№6), семи орденов Ленина, шести орденов Красного знамени, двух высших полководческих орденов: Суворова и Кутузова. Именно он командовал Парадом Победы в июне сорок пятого года в Москве. Единственный за все время существования СССР военачальник, удостоенный звания маршала двух стран, Советского Союза и Польши.

Но в его личном деле есть одна, не вполне укладывающаяся в рамки благополучной карьеры запись:

«С 17 августа 1937 г. по 23 марта 1940 г. находился под следствием, освобожден с прекращением дела».

Сам Рокоссовский об этом никогда не вспоминал. В своей единственной книге «Солдатский долг» он начинает рассказ сразу с весны сорокового года, а публикации в Военно-историческом журнале посвящены событиям Великой Отечественной войны.

Почему же его арестовали и за что хотели судить? И почему выпустили? Историки до сих пор ломают копья в спорах, кто за него заступился и не дал погубить выдающегося человека. Называют Тимошенко, Жукова и даже самого Сталина. Вряд ли в печально известном тридцать седьмом году ходатайства первых двух могли иметь решающее значение, а при покровительстве Сталина и дела бы не возникло.

В самом популярном источнике информации википедии причины ареста объясняют довольно просто. Рокосовский был «в тесной связи» с начальником Управления боевой подготовки РККА Чайковским, арестованным двумя месяцами ранее. Кроме того, показания против него дали командующий ЗабВО командарм 2-го ранга Великанов и начальник штаба комдив Рубинов, а начальник разведотдела свидетельствовал, что Рокоссовский еще в 1932-м году неоднократно встречался с военным атташе Японии в Харбине Мититаро Комацубара.

В результате имеющего польские корни (более того, в одном из документов отец указан дворянином) Рокоссовского обвинили в связях с польской и японской разведками. В принципе, все правильно, но информация немного недостоверна с точки зрения хронологии. Действительно, показания против Рокоссовского давали и его бывшие друзья и сослуживцы, но, в основном, когда Константин Константинович уже попал в опалу или сидел. Тот же Великанов был арестован на четыре месяца позже него. А началось все с обыкновенного доноса его же собственного бывшего начальства.

5-го июня тридцать седьмого Ворошилов получил письмо (точнее, донос) из Забайкалья. В нем упоминается и Рокоссовский, причем первым номером:

«Считаем совершенно необходимым серьезно проверить через органы НКВД следующих лиц из состава войск Забайкальского военного округа по подозрительным связям с контрреволюционными элементами:

1. РОКОССОВСКИЙ К. К. — быв. командир 15 кавдивизии, ныне командир 5-го кавкорпуса, был тесно связан с Чайковским и Горбуновым.
Поляк. Требуется серьезная проверка социального происхождения. Имел тягу на заграничную работу…
Комвойсками ЗабВО комкор Грязнов

Член Военного Совета ЗабВО корпусной комиссар Шестаков».

Стоит сказать пару слов и об этих чересчур бдительных авторах пасквиля. Комкор Грязнов родился в семье мелкого торговца их Екатеринбургской губернии. Шел по торговой линии, до Первой мировой войны успел окончить торговую школу в Екатеринбурге и коммерческое училище в Казани. В армию был призван в 1916-м, отучился в школе прапорщиков. С 1918-го в рядах РККА, сделал карьеру в Гражданскую войну. С 1935-го года командующий ЗабВО.

Примечательно, что с будущим маршалом они дружили семьями, ходили друг к другу в гости, вместе отмечали и праздники.

Корпусной комиссар Шестаков из рабочих. В Гражданскую войну выдвинулся по линии политсостава РККА. На должность зама командующего округом по политической части и начальника политуправления ЗабВО попал вместе с Грязновым, в том же тридцать пятом году.

Становится понятно, что донос чисто политический. Не нравится национальность и классовая принадлежность. Возможно, этим доносом Грязнов пытался прикрыть свое не вполне безупречное пролетарское происхождение и сословную принадлежность до революции. Весьма любопытно, что на момент написания письма Рокоссовский уже более полугода служил в Ленинградском ВО. Командовал кавкорпусом в Пскове, такая вот, запоздалая бдительность.

Репрессивная машина работала довольно быстро. Через неделю после доноса Рокоссовского снимают с командования корпусом, еще через две (27-го июня) исключают из ВКП(б) «за потерю классовой бдительности», еще через месяц ставят вопрос об увольнении из РККА «по служебному несоответствию». В августе срочно вызывают в штаб ЛВО. По пути в Ленинград Константина Константиновича арестовали.

Было предъявлено стандартное по тем временам обвинение в шпионаже и измене Родине. Применялись ли к нему пытки доподлинно не известно. Существует много свидетельств, что да. В частности, об этом говорит правнучка Рокоссовского, ссылаясь на рассказы жены маршала Казакова.

Солженицын написал, что кроме пыток его несколько раз выводили якобы на расстрел, пытаясь добиться признательных показаний. Правда, начал осторожным словом «говорят». Да и вообще Солженицын спорный источник. Ряд исследователей утверждают, что нет, правда доказательства у них тоже спорные, на уровне «ни один человек не в состоянии выдержать пыточного конвейера и все подпишет». Документальных подтверждений ни одной, ни другой версии нет, а сам маршал при жизни ничего не рассказал.

Как бы то ни было, Константин Константинович держался стойко, вины не признавал, в грехах не каялся. Во время следствия на основании его показаний не было арестовано ни одного человека.

Зато другие не молчали, топили Рокоссовского и втягивали в дело новых фигурантов. За месяц до ареста комкора, на него дал показания Чайковский. Рассказывая на допросах о своей службе в ЗабВО, он сообщил о Рокоссовском следующее:

«Рокоссовский, бывший командир 15 кавалерийской дивизии, своей вредительской работой разлагал дивизию, не руководил боевой подготовкой, превратил территорию гарнизона в сплошной мусорный захламленный очаг. Гарнизон остался без бани, воды и электричества».

Вероятно, этого следователям показалось маловато, и они выбили существенное дополнение:

«В кавалерии в троцкистскую организацию входили… Рокоссовский К. К., бывший командир 15 кавдивизии, в данное время командир кавкорпуса в Пскове. Завербован Грязновым».

Это было весьма кстати. Дело в том, что авторы доноса попали за решетку немного раньше того, в кого они целились. Слишком бдительного комиссара арестовали 9-го июля, с момента, как он подписал письмо, прошло чуть больше месяца. На другой день Шестаков уже подписал «признание», в котором обвинил своего приятеля и командира Грязнова в работе на японскую разведку и создании контрреволюционной организации. Всего назвал 44 фамилии якобы руководящего состава этой организации, в том числе и Рокоссовского.

В августе добрались и до Грязнова. Тот тоже молчать не стал, признался в организации контрреволюционного заговора. В числе заговорщиков упомянул Чайковского, Рокоссовского и еще двух своих комдивов.

Эта версия заговора уже была более интересна. Однако, объединить эти все дела в одно по каким-то причинам не получилось, судили их поврозь. Вероятно потому, что следствие шло одновременно в Чите, Москве и Ленинграде, службы не договорились, кому снимать пенки. Случайно попавший в список Чайковский умер в апреле 1938-го года в Читинской тюрьме. Грязнова судили в июле, а Шестакова в октябре этого же года, оба были расстреляны сразу после суда. Вряд ли они действительно были заговорщиками, но, как говорится, за что боролись, на то и напоролись.

До Рокоссовского очередь дошла осенью тридцать девятого. К этому времени все свидетели обвинения были уже мертвы. Толи судебная машина дала сбой, толи за Рокоссовского действительно заступился кто-то влиятельный, но дело отправили на доследование, без вынесения приговора. На этот раз следователи разработали другую версию. Основным пунктом обвинительного заключения теперь стало, что Рокоссовского завербовал в шпионы его друг Юшкевич, еще во время Первой мировой войны. Потом Юшкевич бежал в Польшу, а Рокоссовский «остался вредить».

Согласно самой интересной версии, на втором суде, в марте сорокового, Рокоссовский заявил, что якобы польский агент Юшкевич, на самом деле был герой гражданской войны. Он воевал в рядах РККА и пал смертью храбрых при штурме Перекопа. О его подвиге поведала газета «Красная звезда». Заседание отложили и газету нашли.

Более прозаично, но не менее интересно описал этот эпизод внук знаменитого маршала:

«Доказательства строились на показаниях поляка Адольфа Юшкевича, соратника Рокоссовского в гражданскую. Но Рокоссовский хорошо знал, что Юшкевич погиб под Перекопом. Он сказал, что всё подпишет, если Адольфа приведут на очную ставку. Стали искать Юшкевича и обнаружили, что он давно умер».

⚡Больше подробностей можно читать в моём Телеграм-канале: https://t.me/two_wars

Помог ли Рокоссовскому этот эпизод, либо, как утверждает википедия, сработало коллективное обращение к Сталину от Тимошенко, Будённого и Жукова, но 22 марта сорокового года он был освобожден в связи с прекращением дела. Его восстановили в правах, в должности и в партии. О том, насколько ему было легко во время следствия можно судить по длительному отпуску, который ему предоставили после освобождения. Почти три месяца он провел с семьей на курорте в Сочи. За это время могли срастись и все переломы и здоровье восстановиться.

Люди, его оклеветавшие, были реабилитированы в 1956-м году. Они сейчас считаются «безвинными жертвами репрессий», про них даже написали книги, назвали их именами улицы и установили мемориальные доски. Но в памяти они, скорее всего, останутся как доносчики, оболгавшие легендарного маршала, будущего командира Парада Победы.