Иркутские истории. В почётной ссылке
«Народ ждёт приезда графа Игнатьева с нетерпением и надеждой, что он очистит край от взяточников и казнокрадов, занимающих теперь нередко лучшие места». Так всегда — веришь и надеешься на новую метлу. Но откуда ни возьмись плодятся новые взяточники и казнокрады… Валентина Рекунова, «Иркутские истории».
«Продолжение овации было графом отклонено»
Когда назначение на службу в Сибирь выпадало уже на конец зимы, выезд откладывался до начала навигации или же до поры, пока тракт окончательно не установится. Для новоиспечённого генерал-губернатора в этом был и свой плюс — можно было «погрузиться в материал» и, возможно, предупредить будущие ошибки. Патроны из министерства внутренних дел подсказали Игнатьеву, что влиятельные чины из служивших в Сибири встречаются на вечерах у Бориса Алексеевича Милютина и могли бы наверное много дельного подсказать. Но седовласые мастодонты уже ко многому утратили вкус; из продолжительных разговоров с ними граф мало вынес об особенностях управления дальним краем — только с десяток анекдотов о Муравьёве, Синельникове, Шелашникове, Фредериксе.
В самом министерстве внутренних дел охотно подавали советы, но Сибирь знали там исключительно по канцелярской переписке и, случалось, путали Иркутск с Якутском. А из этого следовало, что своё представление о месте службы Алексею Павловичу Игнатьеву нужно формировать с нуля, опираясь лишь на непосредственные впечатления.
На участке от Красноярска до Иркутска незадолго до графа проехал корреспондент «Восточного обозрения», и, конечно, он стал свидетелем лихорадочных приготовлений к явлению нового генерал-губернатора. На одной из станций записал любопытнейший разговор смотрителя, содержателя почты и сельского старосты. Первый предлагал немедля перетянуть мягкую станционную мебель. А второй возражал:
— Потратимся, а должного эффекта не получим. Лучше я позаимствую из дому дюжину венских стульев, а также консоли и зеркала.
— А я принесу цветы в красивых горшках! — подхватил староста.
Принесли, но что-то не помогло. Как и не ждавшим ревизии администрациям Енисейска и Минусинска: их положение в стороне от большого тракта давно уж породило иллюзию, что большому начальству сюда не с ноги. Когда же пришли достоверные сведения, что «не сегодня, так завтра нагрянет», мужики принялись за жалобы на благородных, а благородные — на мужиков; искатели частного интереса припомнили все проекты «во благо края», стряхнули с них пыль и настроились быть представленными его высокопревосходительству. Из деревень Оторваловка и Самодуровка прибыли хлопотать о своём две крестьянские депутации. Чиновники присмирели и, не имея надежд обелиться самим, белили казённые помещения. И ведь были правы, канальи: новый генерал-губернатор остался в большом недовольстве работой администраций. Окружному исправнику Коновалову пришлось подавать прошение об отставке. Один пароходовладелец сменил название судна, поверх прежнего написав «Граф Игнатьев» — и его сиятельство беспощадно высмеял незадачливого угодника. Единственное, что он похвалил, так это работу музея Минусинска. Обещал протянуть до города телеграф и открыть мужскую гимназию.
В Красноярске Игнатьев первым делом посетил городскую больницу и тюремный замок. С начальством был строг, а с подателями прошений, напротив, мягок — и, выйдя из экипажа и поздоровавшись, сразу же объявил: «Всех, у кого до меня есть дело, прошу пожаловать нынче же». Помощники графа приняли почти двести прошений — и сразу дали им ход. При прощании красноярцы хотели устроить начальнику края овацию и даже начали было, но «продолжение овации было графом отклонено», как заметил язвительный корреспондент «Восточного обозрения».
Справочно
Из газеты «Восточное обозрение» от 02.05.1885 года: «Народ ждёт приезда графа Игнатьева с нетерпением и надеждой, что он очистит край от взяточников и казнокрадов, занимающих теперь нередко лучшие места».
Из газеты «Восточное обозрение» от 12.06.1886 года: «Генерал-губернатор Восточной Сибири граф А. П. Игнатьев на днях уезжает для ревизии и обозрения Якутского края. Нельзя не порадоваться тому, что граф энергично знакомится с подведомственным краем и посещает те места, куда очень редко заглядывала генерал-губернаторская власть и где всевозможным злоупотреблениям не было преград.
Её сиятельство
В Иркутске нового начальника края сразу же записали в либералы: он отодвинул всесильных губернских чинов Аринкина, Любавского и Стрихарского и, напротив, приблизил опального литератора Загоскина. Слал к нему в деревню Грановщина своего адъютанта с «покорнейшим приглашением» и беседовал чуть не до ночи. По мнению многих, это было странно и как-то слишком уж демократично. Мало кто понимал, что дело не в самом Михаиле Васильевиче Загоскине, а в знании им сибирских крестьян и сельского хозяйства. Граф отлично управлял собственным родовым имением, хоть и на большом расстоянии, и хотел налаженной, сытой жизни во вверенном ему генерал-губернаторстве. Ему важно было разобраться во всех местных особенностях, чтобы лучше реформировать сельское управление.
Алексею Павловичу пеняли и на близость к «Восточному обозрению», известному «рассаднику либерализма». Но в самой-то редакции не обольщались, понимая: газета нужна начальнику края для консолидации сил и для анализа. Увы, большинство вовсе не тяготело к осмыслению происходящего. Очарование мимолётного, интерес минуты и блеск мишуры — вот к чему устремлялось большинство, даже и в Игнатьеве чтили не столько толкового администратора, сколько генерала, владельца богатейшего имения и сына председателя кабинета министров. В какое бы время суток ни возвращался в Иркутск, встречали внушительной делегацией, сооружали специальную арку из цветов с вензелями его и супруги, Софии Сергеевны. Подробно расспрашивали о дороге, здоровье — и лишь в последнюю очередь, мельком о делах. Хотя граф всегда держал наготове объёмную папку с добытыми им разрешениями, благоприятными отзывами от ведомств и министерств. О них дОлжно было говорить, а не о погодах и самочувствии.
И Софии Сергеевне, графине Игнатьевой важно было заслужить свой вензель на арке. Переезд в Иркутск в статусе супруги генерал-губернатора означал, между прочим, принятие всех обязанностей председательницы Благотворительного общества «Утоли моя печали». У него же на содержании находились несколько приютов и богаделен, а также доступная столовая, так что продуманный в дороге проект швейной мастерской для нуждающихся женщин пришлось проводить постепенно, без объявления сроков. Сначала София Сергеевна нашла возможность отремонтировать подходящее здание. Затем оборудовала его добротными зингеровскими машинами. Устроила кухню и поместительную столовую, где бы швеям подавали обед и чай. Дошла очередь и до детской, после чего был опять перерыв: требовалось собрать капитал для оплаты труда прислуги (няни, кухарки, уборщицы, сторожа).
Из вероятных заказчиков София Сергеевна выбрала крупных интересантов — местное интендантство и Бодайбинские прииски. Теперь можно было уже закупать ткани оптом и делать выкройки. Набор в мастерскую был объявлен в декабре 1887-го — и сразу же записались 150 женщин. А дежурить по примеру графини вызвались все первые дамы.
Графиню поздравляли «с прекрасной задумкой и её замечательным воплощением», но она сочла нужным пояснить:
— Идея не нова, подобная мастерская уже работает в Петербурге. Правда, там швеи делают денежный взнос, что больно бьёт по самым нуждающимся. Для Сибири такой вариант совершенно неприемлем, и мы просто нашли другой выход.
Чурин ответил выездными санями, а Плетюхин — японскими вазами
6 декабря 1888 года в зале Общественного собрания была устроена лотерея-аллегри в пользу приюта арестантских детей. Один такой вечер обеспечивал на год, а, значит, предполагал очень точный расчёт графини Софии Сергеевны: чтобы находились в Иркутске супруга губернатора Н.А. Коленко, купеческая жена Е.И. Голдобина (попечительница приюта) и ещё несколько важных персон, имеющих средства и настроенных ими делиться. Так вот в декабре 1888-го в полной готовности находились и несравненная Елизавета Ивановна, и её превосходительство Наталья Александровна; прибыли из Москвы Юлия Ивановна Базанова, подписавшаяся на 300 руб. и Ангелина Фёдоровна Дунаева, обещавшая никак не менее сотни. Ожидались и многочисленные пожертвования вещами, от ружья до подзорной трубы и живописных полотен. Для затравки Голдобина заявила новенькую пролётку, оцененную в 300 руб., и купец Чурин немедля ответил ей выездными санями, а за ним и Плетюхин (золотопромышленник) подтянулся с японскими вазами. Второв, как обычно, не размахнулся, но кое-что всё же выделил на 80 руб. Так или иначе, а чистой прибыли вышло 2.444 руб. 77 коп.
Справочно
Из газеты «Восточное обозрение» от 15.01.1889: «На прошлой неделе, в четверг, в зале Общественного собрания состоялся литературно-музыкальный вечер, устроенный в пользу переселенцев. Вечер удался как нельзя лучше. В исполнении программы приняли участие: графиня С. С. Игнатьева, прекрасно исполнившая романс Пауфлера «Прости» и затем вместе с Е. М. Васильевой дуэт Мендельсона, баронесса А. А. Розен, гг. Астырев, Женишек, Жбиковский, Васильев и Кравченко, затем хор общества любителей музыки и литературы и оркестр под управлением г. Гусева».
Из газеты «Восточное обозрение» от 05.03.1889 года: «2 марта в Общественном собрании был дан при участии графини С. С. Игнатьевой, Н. А. Коленко, г-жи Любавской и г. Зброжек концерт в пользу дешёвой столовой. Пение многократно награждалось аплодисментами публики, совершенно заполнившей залу».
Из газеты «Восточное обозрение» от 26.03.1889 года: «19 марта в здании Мариинского приюта на Большой улице состоялась выставка и базар в пользу детских приютов. В нескольких залах были расположены различные изделия, весьма изящные и недорогие. Базар посещала публика с двух до семи часов, вещи покупались охотно. Деятельное участие в устройстве базара принимали: попечительница приютов графиня София Сергеевна Игнатьева, её превосходительство Н. А. Коленко и дамы-благотворительницы».
Из газеты «Восточное обозрение» от 14.09.1897 года: «Забытое дело. В прежнее время существовала в Иркутске швейная мастерская, состоявшая в ведении Благотворительного общества, председательницей которого была тогда графиня Игнатьева. Теперь не существует её следов даже в виде инвентаря. А между тем мастерская делала большие обороты и давала заработок швеям, не имеющим возможности иметь машинку».
Возвращался — и так и набрасывался на бумаги!
С конца осени 1885-го новому начальнику края говорили: на Витимских и Олёкминских приисках очень встревожены слухами о его приезде. Передают посредникам просьбы всячески препятствовать этой ревизии, якобы нежелательной и прямо неблагоприятной для самого генерал-губернатора.
Так же через посредников Игнатьев передавал, что непременно приедет, но не так чтобы скоро — предоставит известное время для добрых дел. Особенно интересно будет увидеть, как заботятся господа промышленники о здоровье рабочих. Слух у владельцев приисков оказался хороший: компания Базанова-Сибирякова-Немчинова быстро завершила один долгострой и замахнулась на вторую больницу. К приезду генерал-губернатора успели заставить всё новенькими кроватями и уложили ошеломлённых рабочих на хрустящие белые простыни. У Базилевского ничего не построили, но отдраили нары и полы, немытые с самого основания приисков; да так разохотились, что и стены побелили.
Очень удручала страшная теснота казарм, как и то, что в бане у женщин нет своего отделения и специального дня. Удручали контракты со служащими, составленные в интересах администрации, и то, что масса рабочих вообще не имеет контракта.
За время ревизии никто не умер от страха и не сошёл с ума, но все взбодрились, почистились, подтянулись. Как и в Якутске год назад. Тогда многие (вероятно, из лести) повторяли, что за последние тридцать лет он единственный из начальников края добрался до них. Но Алексей Павлович тут же и разворачивал комплимент:
— Так и средства передвижения, и пути сообщения стали лучше. Сейчас нужно месяца полтора, чтоб добраться до вас, всё осмотреть и вернуться в Иркутск, а по меркам начала века это быстро. И дорога стала куда как комфортнее, не случайно я езжу с семьёй.
Кроме жены и детей при Игнатьеве состоял адъютант и два гражданских чиновника. Немного, но и немало, если служащие толковые. Малым составом обследовался и Киренский округ. Появление графа на сельском сходе в Петропавловке так вдохновило крестьян, что три ленских волости, включая и Петропавловскую, последовали совету приобрести несколько пароходов — вместо вёсельных лодок. Жители Петропавловки ещё долго оставались как бы в лёгком подпитии от визита начальника края, но и граф вернулся в Иркутск явно помолодевший — и прямо набросился на бумаги!
Окончание следует.
Реставрация иллюстраций: Александр Прейс