​Другой Балабанов

Жителей Екатеринбурга сложно удивить театральными постановками — в городе много коллективов, площадок и сцен, от классических до экспериментальных. Поэтому особенно приятно, когда это всё же удаётся. Причём впечатляет и форма, и содержание.
На прошедших выходных в столице Урала состоялись Дни Балабанова. Арт-холдинг «Ангажемент» в юбилейный год режиссёра представил театральную дилогию, состоящую из двух спектаклей и творческих встреч с людьми, знавшими Алексея Балабанова лично. Символично и место проведения — показы проходили в Большом павильоне Свердловской киностудии, где 41 год назад начинающий кинематографист Алексей Балабанов начал свою карьеру ассистентом режиссёра.
Самым ожидаемым событием стал спектакль «Мой брат умер», поставленный московским Театром Наций по последнему нереализованному сценарию мастера. Спектакль, определённый авторами как перформативная читка, был поставлен в феврале 2024 года к 65-летию со дня рождения кинорежиссёра. Это стало первым публичным воплощением сценария. После Москвы проект первым увидел Екатеринбург — родной город Балабанова.

Постановка начинается с короткого фильма, в котором вдова режиссёра, Надежда Александровна Васильева, рассказывает предысторию создания текста: «Как-то раз мы ехали к Эмиру Кустурице, и в гостинице увидели передачу с экстрасенсами. На неё пришли женщина с сыном, у которого было четыре глаза:
«Леша буквально замер. Матерь Божия! Четыре глаза! Два обычных, а ещё два — словно прорезанные над ними».

Этот эпизод лёг в основу сюжета. История рассказывает о слепом юноше, который начинает видеть миром глазами своего покойного близнеца.
Декорации, передают эстетику ранних балабановских фильмов с их приглушёнными цветами и полумраком. Сцена оформлена в виде треугольника, обращённого широкой стороной к зрителям. Пол усеян битым стеклом, а единственным предметом является могильная плита из цемента без надписей. Все это создает атмосферу, которую часто описывают термином Балабановщина.Главный герой Пётр болен и рождается с четырьмя глазами, хотя и остаётся слепым. Он живёт с верой, что в его сознании существует брат Иван, умерший при рождении. Пётр видит мир через призму восприятия Ивана. Любовь героя сосредоточена исключительно на себе самом, ведь никто другой — ни родители, ни близкие — не подарили ему настоящей привязанности. Символично, что место Ивана на сцене находится прямо над могильной плитой.По сюжету Пётр часто посещает бар, где знакомится с Ириной и, надеясь на взаимность, женится на ней. Однако Ваня предрекает, что «цыбастенькая, спотыкнётся». Так и случается: в момент, когда Пётр узнаёт, что Ирина привела домой любовника, он кричит, и в его голосе звучит боль отвергнутого.
Узнав о смерти матери в психиатрической клинике, Пётр, следуя указаниям Ивана, отправляется к своему отцу, который бросил семью, оставив сыну и жене 500 тысяч евро. Там он находит его вместе с Ириной и убивает обоих. Вместе с их смертью исчезает и тёмная сторона Петра — Ваня. После смерти глаза старшего брата закроются, а младший начинает прозревать, глядя на мир уже своими глазами.

Объём сценария невелик, и он не предназначен для полноценного спектакля. В тексте отсутствуют временные рамки и описания мест действия — лишь непрерывный поток диалогов, что достаточно для кино, где режиссёр может добавить визуальные элементы. Но в театре это невозможно.
«Мы отталкивались от понятия «перформатив» — это такие речевые акты, которые равносильны поступкам. Для нас главным является текст сценария — он первичен в сценическом действии. Но вместе с инсталляцией, актёрами и происходящим на сцене, всё это, по нашему замыслу, образует эхо вселенной Балабанова», — рассказывает режиссёр Максим Соколов.

Актёры, с одной стороны, не исполняют прописанных ремарок, но с другой — их действия чётко подчёркивают атмосферу текста, многократно усиливая её. Артисты великолепно справились с ролями, проникнувшись духом балабановской драматургии. В придании тексту объема большая заслуга художника, и не меньшая — композитора, лидера группы Shortparis Николая Комягина.
До начала спектакля зрители узнают, что Алексей Октябринович не слишком жаловал театр, возможно, вполне заслуженно. В финале постановки Максим Соколов заменяет отрывок из «Соборян» Лескова другим фрагментом, изменяя исходную концепцию финала и придавая ему новый смысл.

В завершение спектакля Петя читает отрывок из «Очарованного странника». Могильная плита на сцене в конце превращается в символическое надгробие великого российского режиссёра, на которое проецируется фото Алексея Балабанова. Основные темы его творчества всегда были связаны с человеческими судьбами, он снимал фильмы о людях, ищущих своё место в жизни. Последним кадром этой постановки становится образ человека, нашедшего себя.
Несмотря на продолжительность, спектакль надолго захватывает внимание зрителей, заставляя снова и снова мысленно возвращаться к отдельным сценам. Очередь в гардероб гудит, как пчелиный рой, обсуждая увиденное. Браво!
О том как проходили дни Балабанова в Екатеринбурге читайте в этом материале.
Фото: Глеб Махнев, предоставлено арт-холдингом «Ангажемент»