Сирийская развязка

После падения Алеппо и добровольного оставления правительственными войсками Хамы маховик конфликта в Сирии стал стремительно раскручиваться. Даже самые оптимистично настроенные эксперты не давали республике больше пары месяцев жизни — хотя и рассчитывали, что «марш вооруженной оппозиции», костяк которой составили боевики различной степени радикальности, удастся остановить на подступах к столице дипломатическими или военными инструментами.

Однако спустя несколько дней пал и Дамаск: сирийское правительство сдалось на милость победителей, а президент Башар Асад покинул страну.

Осколки республиканских властей твердят о мирной передаче власти и проведении честных выборов. Им вторят и вчерашние радикалы, обещающие жестко пресекать террористическую и преступную деятельность на территориях «новой Сирии», а также сулящие народу выход из затяжного кризиса. Впрочем, как показывает история других арабских стран, Ливии и Ирака, торжество вооруженной оппозиции очень быстро перетекает в борьбу за власть между бывшими союзниками. Несмотря на то что оппозиция стремится выступать единым фронтом и лишний раз не выпячивать на публику разногласия в своих рядах, скрывать недовольство им всё труднее.

Очевидно, что лидерство главы «Хайят Тахрир аш-Шам» (ХТШ —террористическая организация, запрещена в РФ) Мухаммада аль-Джулани (его настоящее имя Ахмад Хусейн аш-Шараа), которого прочат в новые правители «демократической Сирии», устраивает далеко не всех. «Прогрессивному джихадисту», как окрестила аль-Джулани западная пресса, до сих пор не простили интриги за спиной Анкары и Вашингтона, а также репрессии против политических оппонентов в Идлибе. Никуда не делось и недовольство привилегированным положением ХТШ — хотя в операции против Асада участвовали и другие медийные оппозиционные командиры.

Кроме того, за аль-Джулани тянется явный «террористический флер». В свое время он прошел школу «Аль-Каиды» (террористическая организация, запрещена в РФ), сражался против правительственных войск на стороне ИГИЛ (террористическая организация, запрещена в РФ); за его голову по-прежнему назначена награда правительством США. И хотя обеление репутации — вопрос времени, гипотетическая передача власти главе ХТШ по-прежнему выглядит сомнительно.

Надо отметить, что конец правления династии Асадов в Сирии существенно меняет расклад сил на Ближнем Востоке. Конечно, влияние республики на международной арене (по сравнению с эпохой Асада-старшего) было не столь велико, но страна занимала важное место в системе безопасности региона.

Россия и Иран — ключевые союзники республиканского Дамаска — пусть и не сумели склонить чашу весов в пользу сирийского правительства, до последнего пытались сохранить статус-кво и по итогу выполнили свои партнерские обязательства в полном объеме.

И если Москва изначально заняла в конфликте «вспомогательную» позицию, сделав упор не столько на силовые, сколько на дипломатические инструменты, то от Тегерана официальный Дамаск явно ждал гораздо большей помощи, вплоть до отправки экспедиционного корпуса на подмогу отступающей сирийской армии.

О том, что Дамаск был настроен серьезно, говорят и недавние утечки из сирийского кабмина. Под призывом к иранским властям об оказании помощи, по некоторым данным, подписалось до половины сирийского правительства. Ставка «персидской партии» была вполне понятна — в 2020 году Ближний Восток уже видел эффективность внешнего вмешательства — когда турецкий экспедиционный корпус в Ливии остановил «победный марш» фельдмаршала Халифы Хафтара на Триполи. Кроме того, Тегеран, как и Москва, был окружен «флером победителя» после удачного разгрома «террористического халифата» в Сирии.

Однако иранцы не пришли. Не последовало помощи и со стороны группировок, входящих в «Ось сопротивления». Действовавшие на сирийской территории подразделения «Хезболлы» и проиранских милиций (общей численностью до 5 тыс. человек) в серьезные боестолкновения с вооруженной оппозицией не вступали.

Этим Тегеран навлек на себя гнев проправительственных медиа: блогеры и журналисты наперебой твердили, что Иран «продал» Сирию врагам в обмен на гипотетические санкционные поблажки и спасение от разгрома остатков «Хезболлы».

В ответ на это иранское агентство Fars, считающееся официальным рупором Корпуса стражей исламской революции (КСИР), выпустило большую статью с разъяснениями действий официального Тегерана.

Ответственность за сирийский коллапс персы возложили на сирийское высшее руководство. Якобы Асад, недовольный чрезмерным влиянием иранских советников на политику своей страны, предпочел в часы кризиса довериться гарантиям «арабских друзей» (под которыми подразумевались Саудовская Аравия, Катар и ОАЭ), но те ограничились демонстрацией озабоченности.

Хлесткие формулировки в адрес бывшего союзника вполне понятны: с падением режима Асада Тегеран утратил возможность действовать на территории Сирии открыто, а также обеспечивать быструю переброску проиранских формирований из Ирака в Ливан через сирийскую территорию. С учетом общей шаткости режима прекращения огня в Южном Ливане такой расклад вызывает тревогу у иранского руководства.

В этом контексте срочное командирование в Сирию в первые дни кризиса иранского генерала Джавада Гафари (получившего говорящее прозвище Алеппский Мясник) в контексте текущих событий выглядит уже как кулуарно согласованная операция по выводу боеспособных частей. С другой стороны, иранские военные советники до последнего находились в Дамаске, обеспечивая обмен данными между КСИР и сирийской армией.

Куда более позитивно на падение режима Асада отреагировала Турция, руками прокси-сил которой де-факто и было демонтировано республиканское правительство. После взятия Дамаска вооруженная оппозиция развернула часть сил в сторону сирийского Курдистана и заняла Манбидж, выдавив курдские силы на другой берез Евфрата. Конечная цель Турции — если и не уничтожить, то максимально ослабить и разобщить сирийских курдов и продемонстрировать «неотвратимость наказания» для врагов Анкары. Правда, движение здесь идет гораздо медленнее — курды регулярно контратакуют, а в самом Манбидже сохраняются отдельные очаги сопротивления.

Примечательно, что США — стратегические союзники сирийских курдов — в противостояние пока не вмешиваются. С другой стороны, в случае приближения протурецких сил к нефтеносным районам Сирии Вашингтон вполне может пойти на «демонстрацию флага», чтобы остудить пыл партнеров. Тем более что вооруженная оппозиция никак не отреагировала на заявления Белого дома о сохранении своего военного присутствия в стране.

Наибольшую активность развернул Израиль. Когда стало ясно, что сирийские войска окончательно утратили боеспособность, ЦАХАЛ нанесла удар со стороны Голанских высот и начала стремительное движение вглубь сирийской территории. Правительство Нетаньяху в одностороннем порядке объявило линию размежевания, установившуюся после войны Судного дня (1973 год) недействительной, и заняло часть провинций Дераа, Эс-Сувейда и Эль-Кунейтра.

И если в случае с Дераа бросок ЦАХАЛ можно было объяснить террористической угрозой — в свете очередного бунта вырвавшихся из тюрем джихадистов, то на остальных направлениях Израиль действовал проактивно, попутно бомбя занятые антиправительственными силами приграничные гарнизоны.

Кроме того, Израиль четко дал понять новым сирийским властям — которые, к слову, демонстрируют публичную готовность вести с израильтянами диалог о разрядке, — что авиаудары — не «перегибы на местах»; ЦАХАЛ продолжит бомбить сирийские аэродромы и города, включая столицу, «из соображений национальной безопасности».

Не стоит исключать, что Израиль на этом не остановится и для закрепления успеха попытается сформировать на занятых территориях марионеточное государство из местных (например, друзских) элит. Тем более что многие израильские политики — в числе которых, например, глава МИД Гидеон Саар, ранее неоднократно предлагали премьеру Биньямину Нетаньяху создать свою версию «Оси сопротивления» с опорой на курдские и друзские общины.

Делать далеко идущие выводы о дальнейшем развитии ситуации в Сирии пока преждевременно. Многие вопросы — включая перспективу дальнейшего присутствия российских военных баз в стране — остаются в подвешенном состоянии. Вооруженная оппозиция во главе с аль-Джулани сыплет увещеваниями в адрес России, обещая обеспечить «соблюдение интересов» и равноправное сотрудничество. Правда, никто не может сказать, насколько будут крепки данные обещания, когда новое правительство встанет на ноги.

Прибрежные базы можно назвать лакомым куском, за который не прочь побороться другие участники сирийского конфликта — та же Турция будет явно не прочь иметь еще один «перевалочный пункт» на пути в Африку. И инструментов влияния на правительство, взращенное из вчерашних «идлибских управленцев», у Анкары будет явно больше.

Автор — востоковед, консультант программы «Перспективы и потенциал сотрудничества России с государствами Персидского залива в вопросах глобальной безопасности и высоких технологий» (ПИР-Центр)

Позиция редакции может не совпадать с мнением автора