7 декабря 2024 г. на встрече в Дохе министр иностранных дел России Сергей Лавров заявил, что «нам очень жаль сирийский народ, который стал объектом очередного геополитического эксперимента. Мы абсолютно убеждены в недопустимости использования террористов типа [запрещённой в России] «Хайат Тахрир аш-Шам» для достижения геополитических целей, как это делается сейчас путем организации наступления из Идлибской зоны деэскалации».
На следующий день боевики были уже в Дамаске, а также контролировали другие крупные города Сирии.
Премьер-министр Сирии Мохаммед Гази аль-Джалали опубликовал накануне видео, в котором заявил, что он останется в Сирии и что ее институты «принадлежат всем сирийцам», выразив свою поддержку переходной власти.
«Эта страна может быть нормальной страной, страной, которая строит хорошие отношения со своими соседями и со всем миром, не вступая ни в какие региональные альянсы. Но мы оставим этот вопрос на усмотрение любого нового руководства, которое будет выбрано сирийским народом», – сказал Джалали.
Остается вопрос – возможно ли проведение честных выборов под фактическим контролем исламистов и террористов? Однако, Запад, похоже, готов признать террористов в качестве легитимной политической силы. Видимо, опыт Ливии их ничему не научил. В любом случае, сомнительно, что у избирателей будет обеспечены все права по всей территории Сирии, а у тех, кого будут избирать, будут равные возможности для агитации. Более чем вероятно, что внешние игроки сами определят нужных фигур и распределят полномочия, не обделив своих сателлитов и клиентов.
Поскольку передел власти напрямую коснется ресурсной и промышленной базы страны, то в среднесрочной перспективе мы увидим изменения в непосредственном контроле за добычей и производством. А это фосфаты, нефть, текстиль и агропромышленный сектор.
По вполне понятным причинам, внешние игроки, которые и ранее были заинтересованы в контроле над Сирией, установят между собой зоны влияния.
Вполне закономерным вопрос является - сохранит ли Россия там свое присутствие, как военное, так и экономическое?
Боевики уже находятся непосредственно возле российских военных баз, и хотя заявлений о том, что наши военные покинут Сирию нет, такой сценарий нельзя исключать.
Не менее важным является и вопрос присутствия российских компаний, которые ранее были связаны с добычей фосфатной руды, нефти, и других секторах экономики. В переходный период вряд ли будут приниматься какие-то резкие действия, но именно в это время и будет решаться судьба крупного бизнеса в стране.
Безусловно, экономикой это не заканчивается. У внешних игроков есть комплексные стратегические интересы.
Роль Израиля в падении правительства Башара Асада также очевидна, поскольку ЦАХАЛ регулярно наносил удары по сирийской инфраструктуре – не только военной, но и гражданской, тогда как в ответ сирийская сторона ничего не предпринимала. Исключением является убийство высокопоставленных офицеров КСИР в иранском консульстве в Дамаске, но в этом случае возмездием, опять же, занимался Иран, что привело к определённой эскалации.
А целенаправленно уничтожая инфраструктуру КСИР и Хезболлы на территории Сирии, Израиль постепенно создавал вакуум власти, поскольку именно КСИР и Хезболла, которые присутствовали в Сирии с 2011 г., были наиболее боеспособными частями, сдерживавшими натиск террористов непосредственно на местах. Это подтверждает и бегство солдат и офицеров регулярной сирийской армии после последнего наступления исламистов.
Ещё одной дееспособной структурой были подразделения ЧВК Вагнер, но их в Сирии давно нет. ВКС и ВМС России, размещенные на базах в Хмеймине и Тартусе выполняли хотя и важную, но дополняющую миссии по борьбе с терроризмом. Необходимо также добавить, что на уменьшении российского присутствия в Сирии настаивал сам Башар Асад еще в 2018 г.
Израильские войска, судя по заявлениям СМИ, уже заняли и расширили буферную зону у Голанских высот по направлению к «друзской» провинции Эс-Сувейда, ссылаясь на то, что предыдущие договоренности с Дамаском в нынешних условиях уже не действуют. Израильтяне обосновывают это вопросами безопасности и недопущения исламистов к своим границам, однако фокус в том, что исламисты ранее никогда не угрожали Израилю. Вполне вероятно, что далее Израиль будет расширять зону своего влияния в Сирии, придумывая какие-то новые причины. Это вполне вписывается в концепцию Великого Израиля, сторонников которой является действующий премьер-министр Биньямин Натаньяху и радикальные сионистские круги. Основной вопрос в том, смогут ли они достаточно хорошо контролировать новые территории, с учетом продолжающихся событий в Сектора Газа и Ливане.
Кроме того, Иран лишился коридора снабжения через Сирию «Хезболлы» в Ливане, что даст Израилю дополнительное преимущества.
Поскольку приходящая в Белый дом администрация Дональда Трампа традиционно имеет хорошие отношения с Израилем, можно предположить, что Вашингтон будет выстраивать сирийскую политику в израильском ключе. Хотя о выводе американских военных с севера Сирии пока не говорилось.
Турция также получает крупные дивиденды. Помимо уже распространенных заявлений официальных лиц, что Алеппо исторически принадлежит Турции (дух неооттоманизма), Анкара заинтересована в зачистке курдских военизированных формирований, поскольку эта тема долгие годы считалась экзистенциальным вопросом. Хотя о сецессии сейчас речь не идет, это может произойти в дальнейшем через проведение референдума (как было с провинцией Хатай, которую Турция присвоила себе в 1939 г.)
По данным западных СМИ, Турция имела сведения о готовящейся атаке за шесть месяцев до ее начала, а две основные группировки – «сирийская национальная армия» и «Хайат Тахрир аш-Шам»* договорились координировать действия друг с другом. Турция непосредственно стоит за обеими структурами, и использует их в своих целях.
Если читать это между строк, то становится понятным, что именно Турция за полгода начала подготовку этой операции, где указанные организации выступили прокси-силами. Это очень удобно. При неудаче все можно списать на негосударственных акторов, а при удаче, наоборот, манипулировать развитием событий, что, собственно, и происходит в настоящее время. Силы СНА, например, были направлены в Аль-Манжиб, чтобы выбить оттуда курдов. Ранее СНА контролировали Африн, Сулук и Рас Аль-Айн на севере Сирии, которые традиционно были курдскими территориями. В свою очередь курды в лице «Сирийских демократических сил» вроде бы взяли под контроль Дэйр эз-Зор, однако удержатся ли они там – не вполне ясно.
Фактически, Сирия сейчас разделена на две зоны – одна подконтрольна боевикам, которые пытаются обрести легитимность, а вторая, поменьше – курдам.
Саудовская Аравия и Катар, которые с 2011 г. преследовали в Сирии свои интересы, видимо, будут полагаться на инвестиционную политику, включая покупку политических сил для того, чтобы отстаивать свои геополитические интересы.
С учетом вышеуказанного, российской стороне необходимо активно вступить в игру на дипломатическом фронте, включая каналы двусторонних отношений, чтобы сохранить свои позиции в «постасадовской» Сирии с максимальной защитой интересов.