Пандемия – не приговор
Люба думала, что она – писатель. Поэтому время от времени проводила творческие встречи. Одна из таких встреч проходила в колонии строгого режима в новогодние каникулы.
Остальной народ куда-то поразъехался, не обращая внимания на всемирную пандемию, а эта аудитория стабильная, несмотря ни на какие соблазны.
Люба немного почитала стихи и, чтобы разрядить обстановку, решила поболтать со слушателями. Это у неё приём такой: почитала – поболтала, почитала – поболтала. И так пять раз.
Встречи проходили в творческой и непринуждённой обстановке. Вот и сейчас, видя напряжённо-сосредоточенные лица в зале, завела разговор:
– Как вы думаете, почему для меня первое октября равняется первому января?
Заранее назначенные активисты начали накидывать версии:
– Набухалась, наверное, накануне, вот и перепутала!
– По кумполу получила в тёмном переулке, очнулась – гипс на башке. А врач говорит: «Ну, слава богу, с днём рождения, с Новым годом!» Ну ты и запуталась!
– Первое октября – ровно через девять месяцев после первого января. Наверное, проходила всю беременность как в тумане, пришла в себя, только когда родила.
– Первого января посадили, первого октября – оправдали и освободили. И ты забыла это время как страшный сон.
Люба похвалила их:
– Молодцы, фантазия у вас развита, могли бы стать писателями.
На что половина суровых мужиков загадочно улыбнулась. Оказывается, ей и не снилось, сколько они пишут писем – настоящих произведений искусства.
– Вы почти отгадали, день моего рождения тридцатого сентября, а первого октября как бы начинается новый год моей жизни.
И Люба перешла ко второму блоку выступления. Первый был нейтральный – о природе, а второй – философский. Она прочитала:
Если правда моя беззвучна
И на мыслях печать табу,
Значит тело моё – тюрьма.
Мозг, безропотностью измучен,
Проступает на влажном лбу,
Он устал обитать впотьмах.
Но нелепое чувство долга
Возвращает его назад,
В беспробудность тягучих снов.
Остаётся мне бремя волка –
Полыхающие глаза
И тоскливый вой вместо слов…
Зал долго аплодировал.
– Наш человек! – услышала Люба с задних рядов.
В конце она подарила библиотеке учреждения несколько своих книг с названием «Личное дело». Рассказывая о себе, упустила тот факт, что является майором милиции в отставке.
Это нечестно, но правильно. Всё-таки праздник, зачем народу настроение портить? И так из-за пандемии свидания отменили. Поэтому и на встрече в зале сидело в четыре раза меньше людей, чем могло бы.
Люба ехала домой в маршрутке и думала: «В этом году январь не совсем равняется октябрю. Потому что четвёртого октября я заболела, подхватила этот жуткий вирус, хотя практически весь мир был на карантине. А сегодня уже восьмое января, и я здорова».
Счастливая от этой мысли, она закрыла глаза и вспомнила лица сегодняшних слушателей. Для них «карантин» затянется на несколько лет. И хотя наверняка они сами виноваты, это очень грустно.
И тут Любу накрыло то состояние, когда невозможно не писать. Она достала блокнот, ручку, нацепила очки и отключилась от внешнего мира. А зря. Сзади сидел опытный карманник, который, делая своё дело, думал: «Пиши, пиши! Писатель!»
Маска, натянутая до самых глаз, надёжно скрывала его лицо. Пандемия…
Любовь Дубкова