До и после. Книга, посвящённая допотопной истории человечества. Часть I.1

Введение
 

«Когда гиганты еще жили меж людей,

О чем никто еще не рассказал…»

Виктор Гюго

 

Изучая Ветхий Завет, вчитываясь в строки Книги Бытия, всегда задумывался – что же такого невероятного должны были совершить допотопные люди, чтобы Господь был вынужден положить предел их беззакониям и всех истребить водами Потопа? Неужели народы, народившиеся позже, и основавшие великие государства магических цивилизаций с их культом языческих «богов», кровавыми человеческими жертвами, жестокими войнами, храмовым развратом и прочими религиозными мерзостями[3], оказались все же более «праведными» пред лицом Божиим и не заслужили подобного наказания? О том, что это не так, свидетельствует само Писание: «Когда [после Потопа] начали размножаться обитающие на земле, и умножились сыны и народы и поколения многие, то опять начали предаваться нечестию, более нежели прежние» (3Ездр. 3:12).

Что же тогда особого и непростительного совершили люди допотопной цивилизации, повлекшее их поголовное жестокое уничтожение? Какова же тайна этого непростительного греха, и в чем состоит вся непомерная тяжесть их преступления.

«И ходил Енох пред Богом; и не стало его, потому что Бог взял его» (Быт. 5:24). Худ. Герард Хут. (1728 г.).

Об этой тайне, как и о многом другом важном и поучительном рассказывает нам Книга патриарха Еноха. Говоря об уникальной востребованности этой книги, надо хорошо понимать, что историография столь древних, допотопных времен практически отсутствует. «Более семи тысяч лет прошло от создания первых двух человеков и около половины этих лет совершенно потеряно для истории»[4].

 «Книга Еноха» справедливо считается наиболее значимым апокрифом Ветхого Завета, и одним из уникальнейших источников знаний о том, допотопном периоде жизни человечества. Она содержит обстоятельный рассказ о древнейшем периоде жизни падшего человечества, о далекой и трагической странице человеческой истории – о эпохе исполинов.

Толкование допотопной истории по версии Книги Еноха, а также Книги Юбилеев (Малого Бытия)[5], имеет наиболее древнюю традицию и обширную географию схожих описаний событий, сохранившихся в преданиях многих народов земли. Полагают, что Книга Еноха входила в так называемую иудейскую межзаветную литературу, то есть в весьма обширный «пласт еврейских письменных источников, составленных с III века до Р.Х., то есть после окончательного формирования Ветхого Завета и до начала формирования Нового Завета»[6]. Несомненно и то, что первоисточники текста этой книги имеют бо́льшую, можно сказать, чрезвычайную древность.

С наступлением времен Нового Завета судьба Книги оказалась не слишком благополучной. На заседании Синедриона в конце I века в городе Явне было произведено разделение ветхозаветных книг на канонические и неканонические. Число «канонических» книг было искусственно сведено к двадцати четырем, по числу букв еврейского алфавита. Это решение Синедриона, конечно, не являлось безусловно авторитетным для нарождающихся христианских общин. В тоже время другими источниками ветхозаветного письменного наследия Церковь Христова обладать не могла. Кроме того, «у иудеев Александрии в предновозаветное время был принят Александрийский канон Ветхого завета (в греческом переводе – Септуагинта), который и лег в дальнейшем в основу христианского канона Ветхого завета»[7].

Критическая христианская оценка иудейского канона, анализ принятых и отвергнутых текстов были проведены спустя несколько столетий. Но, опять же, анализировалось в основном то, что ранее уже было отобрано иудейской церковью, и вряд ли это может быть признано правильным. Иудейская Церковь распяла Спасителя, познала гнев Божий в уничтожении Иерусалимского храма, лишилась Святого города. Народ Ветхого Завета потерял всякое право на Божие наследие и владение истиной, ибо «Бог дал им дух усыпления, глаза, которыми не видят, и уши, которыми не слышат» (Рим. 11:8), и «доныне… покрывало лежит на сердце их» (2Кор. 3:15). Кроме того, следует понимать, что столь прямые мессианские главы Еноха, подробно описывающие грядущего во славе «Сына человеческого», в контексте возникновения христианства не могли не породить активное отторжение этой Книги у иудейской верхушки.

 Книга Еноха на эфиопском языке никогда не исключалась из Церковного канона. Эфиопская (Абиссинская) православная церковь – одна из Древневосточных православных церквей.

Так или иначе, но даже имея ярлык «неканоничности» Книга Еноха дожила до христианских времен и имела большой авторитет. Цитаты и образы Книги наполнили Святое Евангелие и активно использовались древними христианскими писателями – Отцами Церкви[8].

Так свое апологетическое мнение об этой Книге высказывал выдающийся раннехристианский писатель Тертуллиан: «Знаю, что Книгу Еноха, в которой предсказано будущее, некоторые отвергают на том основании, что она не входит в еврейский канон. Пусть припомнят, что правнуком Еноха был переживший катастрофу Потопа Ной, который благодаря семейному преданию слышал о благоугодности своего прадеда и обо всех его пророчествах, так как Енох поручил своему сыну Мафусалу передать все эти знания своим потомкам. Другой довод в пользу подлинности и исключительной древности этой книги: Ной мог воссоздать ее, уничтоженную Потопом, как Ездра восстановил еврейское Писание после разрушения Иерусалима вавилонянами. Иудеи позднее могли ее отвергнуть, также как многое другое, свидетельствующее о Христе. Что удивительного в том, что они не признавали Книгу, говорившую о Нем, если позднее не признали Его Самого. Добавьте сюда и то, что пророчества Еноха засвидетельствованы в писаниях апостолов»[9].

* * *

К сожалению, в последующие века христианства отношение к Книге существенно менялось в сторону пренебрежения, и «отреченный» текст ее оказался практически недоступен христианским богословам Европы. И уж тем более это касалось духовной жизни Святой Руси. Принимая христианство от греков, мы с полным доверием воспринимали все те бесценные сокровища богословской мысли, что за тысячу лет накопили святые отцы. Великая Византийская империя явилась для нас непререкаемым авторитетом и всегда служила образцом для подражания.

Но, как известно, Византия не удержалась на той высоте Божьего избранничества и исчезла в потоке истории. Мы же, заявив в начале XVI века, что теперь «Москва – Третий Рим», в полной мере так и не рассмотрели критически, что именно мы унаследовали от Рима Второго. И, конечно же, далеко не всё перешедшее к нам от богословской мысли греческих отцов есть истина в последней инстанции.

Так, например, известный богослов и церковный историк архимандрит Киприан (Керн) затрагивает важную проблему, унаследованную нашим богословием от Византии: «Направление и стиль поздневизантийского богословия определяется отсутствием связи с первохристианской литературой». Но если мы веруем «во Святую, Соборную и Апостольскую Церковь», то творения отцов века апостольского должны быть нам особенно дороги. Однако будем честны – отношение к ним сложилось как к чему-то не слишком значимому и даже слегка наивному.

Отец Киприан отмечает, что Священное Писание «как богооткровенная основа всего богословия изучалось вне связи с эпохой, непосредственно следовавшей за временем написания Евангелий и Посланий». Так что вскоре с должным авторитетом стали восприниматься лишь святые отцы начиная с IV века, и Божественное откровение «изучалось только в их освещении. Тот интерес к апостольской и после-апостольской эпохе, который доступен сейчас нам, у византийцев отсутствовал»[10]. Согласимся, что вопрос затронут серьёзный.

Но это не всё. Есть проблема наследования нами и еще более ранних утрат в греческой религиозной мысли. Наступление христианства и последовавшее за ним развитие греческой богословской мысли закономерно сопровождалось активным отторжением всего связанного с языческим миром, в том числе и огромного массива исторической информации, сохранившейся с древних времен.

Однако этот информативный остракизм коснулся вовсе не всего наследия языческих времен. Высоты эллинской языческой философии и культуры принимались с полным почтением и пользовались исключительным авторитетом. Но здесь следует вспомнить, что представляло собой это наследие. Торжество эллинизма в греческом мировоззрении еще за несколько веков до наступления христианства неизбежно сопровождалось значительным приглушением религиозного чувства, вплоть до атеизма, и отторжением духовного наследия прежних веков.

Так, еще с этих дохристианских времен «среди образованных язычников, и особенно среди философов, уже с IV в. до Р.X. сложилось убеждение в исторической несостоятельности их мифологии. Поэтому было придумано аллегорическое толкование мифов, в силу чего боги сделались олицетворением сил и явлений природы»[11]. Говоря об этом, мы с надеждой на понимание напоминаем, что «боги» – это реальные сущности. Речь идет о падших ангелах или бесах со вполне конкретными деяниями. И даже по мнению современной науки в деяниях тех «богов» нет никаких аллегорий.

В настоящее время «исследование и оценка всего массива исторических данных являет нам убедительные свидетельства того, что очень многие элементы греческой мифологии имеют прочные фактические и исторические корни»[12].

И не секрет, что превозношение своими философскими изысками и холодный рационализм сознания в греческой среде имеет прочные и давние традиции. Вспомним характерную реакцию философов Афинского Ареопага на проповедь Павла: «Услышав о воскресении мертвых, одни насмехались, а другие говорили: об этом послушаем тебя в другое время. Итак, Павел вышел из среды их» (Деян. 17:32).

Унаследованный греческим христианством дух эпохи эллинизма неизбежно оказывал серьезное влияние и на греческое богословие, что проявилось, увы, в значительной десакрализации подхода к изучению и толкованию книг Священного Писания. И это вполне объяснимо, потому как мировоззренческие установки эллинов были направлены исключительно на осмысление и улучшение земного бытия, поскольку в центре их внимания находились лишь человек и общество.

Потому стоит ли удивляться, что из христианского мировоззрения исчезала библейская мистика. Все с ней связанное стало восприниматься как явный признак «недостаточной богословской образованности». В актуальную богословскую полемику они перенесли филигранные методы неоплатонической диалектики. Примечательно, что в сочинениях этих церковных деятелей даже не встречаются выражения вроде «наша вера» – вместо этого они неизменно говорят: «наша философия». Так, например, о христианских подвижниках Фиваидских пустынь говорится как «о любителях евангельской философии, которые в пустынных местах посвятили себя созерцанию Божественного»[13].

«Творчество каппадокийцев – это вершина усвоения языческой философской культуры христианской Церковью»[14]. Утверждение достаточно радикальное, но дает пищу для важных размышлений. В частности, о том, безупречно ли всё то, что мы унаследовали с открытой душою и с полным доверием.

Потому вовсе не случайно Книга Еноха была просто забыта, и лишь в 1773 году неожиданно обнаружилась в составе эфиопской Библии, поскольку никогда не исключалась из их церковного канона. Текст ее сохранился в полном объеме на эфиопском (амхаpа) языке, в двойном переводе с арамейского или древнееврейского через греческий.

Историческая справедливость и ряд открывшихся обстоятельств требует не предвзято вникнуть в суть информации, сохранившейся в «Книге патриарха Еноха», провести ее критический анализ и оценить, справедливо или нет предъявленное ей обвинение в «не каноничности».

Для того чтобы приступить к этой работе, нам придется обратиться к самым истокам проблемы, к первым страницам Книги Бытия. Это необходимо потому, что история сотворения мира, и трагическая история Эдемского грехопадения человека неотделима и напрямую связана со всем тем, что будет дальше происходить с родом человеческим. С тем, о чем, собственно, и повествует нам Книга «Еноха праведного седьмого от Адама». И это вполне закономерно, ибо: «для познания человеческой природы нужно сначала проникнуть в тайну сотворения мира»[15]. И кроме того, «если мы не познаем, какими нас сотворил Бог, то не будем осведомлены и в том, как нас изменил грех»[16].

[1] Сенковский О.И. Собрание сочинений. СПб., 1858-1859. Т. V. С. 428-429.

[2] В недавнем советском прошлом атеистическая наука поспешила найти объяснение таким неудобным находкам, легко признав в них кости, неких гигантопитеков – вымерших гигантских человекообразных обезьян.

[3] Так случалось даже в народе богоизбранном, не говоря о языческом окружении. К примеру, царь Иосия «разрушил домы блудилищные, которые были при храме Господнем» (4Цар. 23:7).

[4] Гоголь Н.В. Введение в древнюю историю // Соч. в 12-и томах. СПб.: Изд. А.Ф. Маркса, 1901. Т. XI. С. 73.

[5] «Книга Юбилеев, или Малое Бытие» – один из важнейших ветхозаветных апокрифов, содержащий многие подробности, сказания и пояснения, которые опущены в канонической книге Бытия. См. Ветхозаветные апокрифы. М., 2001.

[6] Небольсин А.С. Имена ваши на небесах. Новое прочтение эсхатологии святого апостола Луки // Журнал Московской Патриархии. М., 2013. №11. С. 41.

[7] Лакирев А.В. Канон Священных книг // Библия-центр.

[8] Например, Афинагором (Suppl. pro Christ, c. 24), в Климентинах (VI, c. 13), Климентом Александрийским (Strom. VI, c. 1), Тертуллианом (Apol. c. 22), Лактанцием (Instit. div. II, c. 15), и даже «просвещенным» иудейским историком Иосифом Флавием (Antigu. Iud. 1, c. 4). Цит. по: Святой Иустин Философ и мученик. Сочинения. М., 1892. С. 110.

[9] Цит. по: Геннадий Фаст, священник. Этюды по Ветхому Завету. Руководство к изучению Священного Писания. В 2-х кн. Красноярск: Изд. «Енисейский благовест», 2007-2008. Кн. 2. С. 236.

[10] Киприан (Керн). Архимандрит. Антропология св. Григория Паламы. М.: Изд. «Паломник», 1996. С. 30.

[11] Реверсов И. П. Защитники христианства (Апологеты) / «Русский паломник», СПб., 1898. Кн. X. С. 111.

[12] Alms, Anthony. Theology, Trauerspiel, and the Conceptual Foundations of Early German Opera. City University. New York. 2007.

[13] Феодорит Кирский, блаженный. Лечение эллинских недугов или Познание Евангельской истины из эллинской философии. М.: Изд. «Паломник», 2022. С. 369.

[14] Аверинцев С.С. Василий Кесарийский // Памятники Византийской литературы IV–IX веков. М., Изд. «Наука», 1968. С. 45.

[15] Климент Александрийский. Строматы. СПб., 2014. Кн. 1-3. С. 114.

[16] Григорий Синаит, преподобный. Творения. Пер. Еп. Вениамина (Милова). М., 1999. С. 23.

 

Часть I. До Потопа. «Адам и жена его»

«История древняя кончилась Богочеловеком. Величайший духовный и политический переворот нашей планеты есть христианство. В сей-то священной стихии исчез и обновился мир» (А.С. Пушкин) 

За какой грех наших прародителей были наведены Богом казни на род человеческий, за что была «проклята земля»? Каждый скажет, за то, что Адам, нарушив заповедь, вкусил плодов от запретного древа. Однако обратимся к тексту Библии и увидим, что вовсе не за это в первую очередь укоряет Господь первого человека, а «за то, что ты послушал голоса жены своей». И уж далее: «и ел от древа, о котором Я заповедал тебе» (Быт. 3:17). Так сразу были расставлены приоритеты в нарушениях заповедей, совершенных Адамом. «От жены начало греха, и чрез нее все мы умираем» (Сир. 25:27). Этот же аспект вины праотцов подчеркивает апостол Павел: «не Адам прельщен, но жена, прельстившись, впала в преступление» (1Тим. 2:14).

На илллюстрации:

3. Грехопадение. Худ. Хуго ван дер Гус. 1480 г. Адам «слушается голоса жены своей» (Быт. 3:17). Рядом змий с головой человека, что домыслы художника. Наши прародители хорошо понимали язык животных, в том числе и змия, который «был мудрейший из всех зверей земных» (Быт. 3:1).

Обратим внимание и на то, как это было сказано Господом: ты «ел от дерева, о котором Я заповедал тебе, сказав: не ешь от него» (Быт. 3:17), то есть эта заповедь, как, впрочем, и все иные в Эдеме, даны были только Адаму. Когда Господь их устанавливал, Евы еще не существовало. На этом, собственно, и сыграл змий, посеяв сомнение в компетентности, в понятливости Адама: «подлинно ли сказал Бог…?». Лишь закончив изложение законов жизни человека в Раю, Господь впервые заговорил о некоем «помощнике», который нужен человеку: «не хорошо быть человеку одному; сотворим ему помощника, соответственного ему» (Быт. 2:18).

Как известно, поиск помощников человеку сначала происходил среди «всех скотов, птиц небесных и всех зверей полевых». Среди великого множества тварей и «всякой души живой» не нашлось, однако, особого «помощника подобного» ему, существа «соответственного» человеку Адаму. В результате нужный «помощник» был создан из самого Адама – было изъято «одно из ребер» человека, и «создал Господь Бог жену и привел ее к человеку».

Разобранная нами последовательность сотворения жены очень важна, поскольку позволяет раскрыть изначальный замысел Божий о человеке, и в частности, о женщине. Именно этот замысел и определяет ее изначальный, подлинный статус бытия: «Что есть Адам? – Творение Божие. А Ева? – лишь часть этого творения»[1].

«И сказал человек: вот это кость от костей моих и плоть от плоти моей», то есть, другими словами, это создание состоит из меня самого. Потому Адам и не дает личного имени своей помощнице, поскольку совершения «акта владения» не требуется, – жена и так является его частью: «будет она называться женой, ибо взята от мужа» (Быт. 2:23). Это удивительное единство двух существ вплоть до изгнания из рая, так и называлось: «Адам и жена его».

4. «И создал Господь Бог из ребра, взятого у человека, жену» (Быт. 2:22). Православная икона. Жена – неотъемлемая часть Адама.

Таким образом, мы видим, что замысел Господа о сотворении человека воплотился в полной мере лишь с присоединением к Адаму «жены», то есть, когда человек стал «парой», «двоицей».

Интересно, что этот замысел «двоицы» изначально прослеживается в начальных строках Книги Бытия: «сотворим человека по образу Нашему по подобию Нашему, и да владычествуют они…» (Быт. 1:26)[2]. И далее: «И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их» (Быт. 1:27)

Вспомним, что по тексту Книги Бытия, все что создавал Творец это было «хорошо весьма». И лишь один единственный раз, за все время творения Господь употребил слово «не хорошо»: «И сказал Господь Бог: не хорошо быть человеку одному» (Быт. 2:18).

В этом утверждении Господь раскрывает удивительную тайну предназначения человека быть в постоянном внутреннем общении со своей второй половиной. Человек задуман был Господом как «двоица»[3] – «и будут два в плоть едину». Но при этом такой «человек-двоица» пребывал и в непрерывном общении с Богом. То есть, как писал святитель Григорий Богослов, раскрывая тайну троичности: «Двоица преодолена... Троица замыкается в совершенстве»[4]. Создав «человека-двоицу», Господь полагал начало приобщению людей к непостижимой тайне внутритроичного общения Божественных Лиц Святой Троицы и возрастания человека до статуса некоей малой «троицы». И это закономерно, поскольку в отличие от любой иной твари Господь «в лице Адама, через всажденного в него Живоначального Духа, явил Триипостасность Творческого Божества. Человек единственный созданный по образу Триипостасного Естества»[5].

5. «Господь Бог привел жену к человеку» (Быт. 2:22). Мозаика Собора Рождества Пресвятой Богородицы, XII век, г. Монреале (Сицилия). Господь подводил к Адаму всех земных тварей и тот давал им имена. Жене имя дано не было – она часть человека по имени Адам.

В таком случае, предполагавшееся в дальнейшем исполнение Божественного повеления людям «плодиться и размножаться», должно было вдохновляться известным богословским принципом действования Лиц Святой Троицы: «от Отца через Сына в Духе Святом»[6]. Размышляя далее, можно дерзнуть предположить по аналогии, что рождение нового человека в мир должно было бы происходить «От отца, через мать, в Святом Духе».

Очевидно, что современный образ размножения людей глубоко недостоин того высокого статуса, что был заложен в человеке при его создании. «Ночное и рабское, и страстное сие наше происхождение»[7] принципиально не совместимо с «образом и подобием Божиим» живущим в нас. Понимание этой проблемы мы слышим в словах Божественного Псалмопевца: «В беззакониях зачат есмь, и во гресех роди мя мати моя» (Пс. 50:7).

Поэтому, если попытаться проникнуть в суть изначального Божественного замысла о том удивительном существе – «Адаме и жене его», то рождается убежденность, что этот принцип получения человека-двоицы должен был и в дальнейшем оставаться неизменным, эдемским. В таком случае, «Адам и жена его», должны были в последствии рожать только сыновей-Адамов с перспективой обретения ими своих жен из собственных ребер. Человек становится полноценным существом лишь обретя состояние «двоицы», то есть, когда «прилепится к жене своей; и будут одна плоть». Забегая вперед, отметим, что память о том изначальном статусе человека пробуждает в нас Евангельское повествование, ибо Своим «Рождением от Девы, Христос упраздняет разделение человеческой природы на мужскую и женскую»[8].

Можно было бы предположить ещё рождение сразу «двоиц», однако, это противоречит указанию Божьему, о том, что лишь со временем «оставит человек отца своего и мать свою и прилепится к жене своей; и будут одна плоть» (Быт. 2:24). То есть окончательное формирование человека-двоицы, как подлинной человеческой семьи должно было проходить позже, в свое, установленное время, как, собственно, и было с Адамом. Так и объяснял Господь Своим ученикам суть процесса обретения жены: «и прилепится [человек] к жене своей… и они уже не двое, но одна плоть» (Мф. 19:5). Важно отметить, что в подлиннике Септуагинты указано точнее: «и будет прилеплен к жене своей» (Быт. 2:24). То есть, не человек сам решает «прилепиться» или нет, а Господь «прилепляет» ему жену в свое время.

 Бытописатель устами Адама точно определяет природу того существа, которое может называться «женой».  Жена – это та, которая состоит из Адама, она есть «кость от костей моих и плоть от плоти моей; она будет называться женою» (Быт. 2:23). Максим Исповедник подчеркнуто называет «жену» – «ребром»: «Адам, приняв наслаждение, предложенное ему ребром его, извел человечество из рая»[9]. То есть по изначальному Божественному установлению жена – это всегда «ребро мужа». Женой, может называться лишь то, что «взято от мужа», как его неотъемлемая часть, а не как сейчас – абсолютно постороннее существо.

Ефрем Сирин обосновывает эту мысль опираясь на слова из Книги Бытия, свидетельствующих об одновременном творении мужчины и женщины: «И сотворил Бог человека… мужчину и женщину сотворил их» (Быт. 1:27). Преподобный пишет: «Моисей дает нам знать, что Ева уже была в Адаме в той кости, которая взята от Адама. Хотя Ева была в нем не по уму, а по телу. Но при этом, и не только по телу, но и по душе и по духу, ибо Бог ничего не прибавлял к взятой от Адама кости, кроме красоты внешнего образа»[10].

6. Сотворение Евы. Худ. Паоло Веронезе. (1575-1580).

Человек изначальный
 

Вспомним, что эту таинственную тему изначального способа размножения людей не стал развивать даже великий апостол Павел в своем Послании, ограничившись замечанием, что «Тайна сия велика» (Еф. 5:29).

Мы же, пытливым умом еще немного задержимся в рассмотрении этих тайн Божьего замысла о первозданных людях. И продолжив рассуждения, сделаем вывод, что каждый «новый Адам», в дальнейшем должен был сам породить из себя жену, как часть самого себя. Это безусловно был бы важнейший момент в жизни каждого взрослеющего Адама – «взятия одного из ребр его, и закрытие того места плотию», и он мог быть сродни современным практикам инициаций юношей при достижении зрелости. «Не утаися кость моя от тебе, юже сотворил еси в тайне» (Пс. 138:15).

То есть, конечно же, все это не мыслимо без Божественной помощи, дабы вновь «навел Господь Бог на человека крепкий сон [изступление – ц.-слав.], и создал Господь Бог из ребра, взятого у человека, жену». Если бы этот механизм возникновения жены не был принципиально важен и неукоснителен для дальнейшей истории человечества, то Господь создал бы и первую жену без этих сложностей. Поступив точно также, как при создании Адама: «из праха земного, и вдунув в лице его дыхание жизни» (Быт. 2:24). Как, собственно, и было создано всё великое множество прочих разнополых земных тварей.

 И это утверждение не покажется нам слишком экзотичным, если мы будем помнить, что непременным участником всех основополагающих событий в жизни человека, равно, как и во всём его существовании в целом должен был быть Бог. Иначе и быть не могло, ибо человек был задуман как дом Божий (!). Вспомним слова апостола Павла: «дом же Его – мы» (Евр. 3:6).

Об этом и слова преподобного Макария Великого: «Как небо и землю сотворил Бог для обитания человеку: так тело и душу человека создал Он в жилище Себе»[11]. Однако, не оправдавший надежд человек покинул Рай. В Свою очередь и Господь покинул этот недостойный «дом», предоставив человеку возможность теперь своими силами решать задачу «плодиться и размножаться, и наследовать землю» (см. Быт. 1:28). В ежедневной утренней молитве христианин скорбит об этой потере и просит возвращения утраченного статуса Божьего дома: «дом Духа Божественна мене сотвори».

В этом и состоит принципиальное и трагическое отличие качества жизни людей до грехопадения в Эдеме и после него. Жизнь без прямого участия Бога стала для нас всех нормой, чего изначально быть не могло.

По Максиму Исповеднику, «человек должен был победить бесстрастием разделение в себе на полы». Такое человеческое существо-«двоица», когда «они уже не двое, но одна плоть» (Мф. 19:6), в самом себе несло удивительную гармонию постоянной полноты общения, пребывая в идеальной любви и взаимопонимании.

Мы знаем, что и поныне, каждый «Адам» от рождения стремится к своей жене, всегда ищет единства со своей частью, взятой от него, «чтобы часть своей целости находить в своей помощнице»[12]. И здесь не требуется мотивирования и понуждения «возлюбить ближнего, как самого себя», поскольку оба участника этого единства фактически и искренне любят самих себя, живущих в другом. К этой высоте чувств призывает нас апостол: «Так должны мужья любить своих жен, как свои тела: любящий свою жену любит самого себя» (Еф. 5:28).

Отголоском той изначальной, неизбывной тяги друг к другу частей, разъединившихся при грехопадении, является сильнейший, базовый половой инстинкт. В краткие минуты интимного соития, человек как бы возвращается в свое первоначальное, райское состояние, пытаясь «прилепится к жене своей» и стать «одной плотью». Вновь и вновь он стремиться пережить то утраченное в Эдеме блаженное единение со своей недостающей частью, и хоть ненадолго утолить это постоянно ноющее чувство тоски и одиночества.

7. Изгнание Адама и Евы из рая. Худ. Бенджамин Уэст (1738-1820), США. «Одежда» на людях при изгнании из Рая была, но весьма условная, поскольку они «сшили смоковные листья, и сделали себе опоясания». Что касается «риз кожанных», которые дал им Господь после грехопадения, то речь идёт о новом теле человека, утратившим первозданную ангельскую лёгкость.

Тот стресс, который пережил человек расколовшийся надвое и «скрывшийся от лица Господа Бога между деревьями рая», и затем изгнанный из Эдема, будет преследовать его всегда. Люди были созданы для жизни в блаженном общении с Богом, «быть радетелями бессмертной красоты и участникам тайных Божьих бесед»[13]. И, конечно же, в счастье полной гармонии со «своей половиной» и со всем миром.

По этой причине так настойчиво сегодняшний человек стремится заполнить эту ноющую пустоту, ища все новых удовольствий и наслаждений, потому что, «без наслаждений оно [сердце] быть не может»[14]. Да, собственно, и наше упование на Господа, устремленность к блаженным вершинам Небесного Царствия, есть, по сути, предвкушение возвращения в утраченный Рай, и утешения от «Бога живаго, дающего нам все обильно для наслаждения» (1Тим. 6:17).

Но пока что, живя в нашем дольнем мире, в этой «юдоли печали и плача», человек пребывает в бесконечном изнуряющем поиске новых удовольствий и впечатлений. Однако, ничто не может утешить его, ибо нет в этом мире того, о чем так тоскует его душа, а есть лишь «похоть плоти, похоть очей и гордость житейская» (1Ин. 2:16).

Господь предлагает нам лишь один верный способ остановить этот греховный бег плотской страсти в поисках несуществующего, и утолить ноющую тоску по утраченному. Случится это, когда сердце восстановит прерванную живую связь со своим Небесным Отцом, и войдя с Ним в общение, вкусит подлинную «сладость духовную. Только тогда оно сможет отторгнуться от услаждений плотской страстью. Любовь плотская отражается любовью Божественной, и огонь телесный отражается огнем невещественным»[15].

Однако, подчас, в наше время мы видим, как эта тяга к соединению двух частей человека становится мучительной страстью, и «похоть злая» полностью овладевает несчастными людьми. Такой одержимый человек «будучи объят этой плотской любовью все претерпевает, одно имея ввиду сближение с лицом, которое зле вожделеет, ни пищей не насыщается он, ни питием не удовлетворяется, ни сном не упокоевается и ничего другого приятного и утешительного не желает. И все чтобы погубить свою душу в геенне огня нескончаемого»[16]. Как противостоять этой угрозе мы уже сказали: «Если возлюбишь Бога и будешь твердо стоять в сей любви, то никакая страсть не возобладает тобою и никакое нуждение тела не вознасилует тебя»[17]. Вспомним, как Татьяна пресекла эту охватившую Онегина страсть, подобрав нужные христианские слова:

«А нынче! – что к моим ногам

Вас привело? какая малость!

Как с вашим сердцем и умом

Быть чувства мелкого рабом?»

Чтобы верно выстраивать в себе духовные ориентиры в этом сложном вопросе, необходимо всегда помнить, что нынешний способ размножения людей путем полового контакта, есть следствие той драмы разделения «Адама и жены его». Животный способ совокупления изначально даже и не помышлялся[18], поскольку он есть следствие «уподобления людей скотам, и превращения их из разумных существ в скотоподобных, из божественных в зверских»[19].

Преподобный Максим высказывается об этом вполне определенно: «умножение рода людского должно происходить не через телесное соитие, которое стало наказанием за грех, но чудесным и божественным образом, без какого-либо действия мужского семени»[20].

8. Адам и Ева. Худ. Альбрехт Дюрер. 1507 г. Художник Ренесанса в чувственно-реалистичной манере изображает первых людей, будучи не способным показать изначальную легкость и безгрешность их тел до драмы грехопадения.

«Но, как, скажешь ты, родились бы тогда столь многие тысячи? – задается вопросом Иоанн Златоуст, – но спрошу, и я тебя: а как рожден Адам? Как рождена Ева?  Без посредства, ведь, брака? Могут, конечно, спросить: неужели так же стали бы рождаться и все человеки? Так или иначе, я не скажу, поскольку не знаю. Знаю только то, что Бог не имел нужды в браке для размножения человеков на земле»[21]. Действительно, лишь отступление человека от своего Небесного Отца, привело к исключению Божьего вмешательства в процесс размножения людей. Не случайно апостол Павел настаивает на принципиальном моменте – немыслимости брака без Божьего участия: «ни муж без жены, ни жена без мужа, в Господе. Ибо как жена от мужа, так и муж через жену; все же – от Бога» (1Кор. 11:12).

Преподобный Макарий Египетский так говорит об этой трагической утрате единства между Богом и человеком: «Мы не говорим, что человек всецело утратился, уничтожился и умер; он умер для Бога, и живет уже собственным своим естеством»[22].

Совершенный грех отдаляет человека от Бога. Но поскольку источником жизни является Бог, то это отдаление увеличивает смертность в человеке и «удаляющие себя от Тебя гибнут» (Пс. 72:27). О том и слова святителя Василия: «В какой мере удалился от жизни, в такой приблизился к смерти. Потому как от Бога жизнь, а лишение жизни – смерть. Адам сам себе уготовал смерть через удаление от Бога»[23].

Уклонившийся от Бога, и облаченный в изменившуюся, сходную с животными плоть, эти грубые «ризы кожаные», человек воспринял и скотоподобный образ зачатия плода.

О том, что не так было задумано Богом, и что не так будет вновь, когда люди будут воскрешены в своем изначальном виде, говорит Сам Господь: «сподобившиеся достигнуть того века и воскресения из мертвых ни женятся, ни замуж не выходят» (Лк. 20:36). И это вовсе не значит, что люди будут некими одинокими небесными скитальцами. Не будет лишь земных «женитьб» и «замужеств». Они вновь станут такими каким был создан Адам, и будут с Божьей помощью исторгать из себя своё ребро-жену. Мысль о том, что в жизни будущего века будут существовать мужчины и женщины отстаивает Блаженный Иероним: «Ты спрашиваешь, каким образом будем мы подобны Ангелам, когда между Ангелами нет мужчин и женщин? Дело в том, что Господь обещает нам не естество Ангелов, а их образ жизни и блаженство. В таком смысле назван Ангелом и Иоанн Креститель, еще прежде, чем был обезглавлен. Ибо когда говорится: будете подобны Ангелам, – обещается подобие, а не перемена естества»[24].

О том, что именно первый человек есть образец для будущего поколения людей, которые будут жить под «новым небом и новой землей» (Откр. 21:1), свидетельствует апостол Павел: «Адам… есть образ будущего» (Рим. 5:14). И так же, «как мы носили образ перстного, будем носить и образ небесного» (1Кор. 15:49).

Об этом же ясно говорят и Святые отцы: «естественное состояние человечества есть девственность»[25]. И в этом смысле Пресвятая Богородица вернула на землю память о том утраченном при грехопадении естественном образе, как зачатия, так и рождения ребенка, не требующем нарушения девственности человека.

Может возникнуть вопрос – зачем нам эти весьма непривычные размышления, столь далекие от нашей нынешней жизни? Они нужны для того, чтобы в полной мере осознать грандиозность катастрофы, произошедшей в Эдеме и степень отличия нашей нынешней «скотоподобной» жизни от изначально задуманной Богом. Они позволяют трезво взглянуть на то, какую недостойную жизнь устроил человек живя без Бога, и почувствовать глупую ничтожность всех его горделивых «достижений» за эти прошедшие тысячелетия. Необходимо уяснить, что человек, как «образ и подобие Божие» по определению не может быть счастлив и успешно существовать без своего Первообраза, о чем и слова Господа: «ибо без Меня не можете делать ничего» (Ин. 15:5).

Адам и его помощники 

Еще раз обратим внимание, что в процессе Сотворения мира, Господь, создавая земных тварей преследовал одну единственную цель, ясно декларированную в Книге Бытия: «не хорошо быть человеку одному; сотворим ему помощника» (Быт. 2:18). То есть весь животный мир задуман, как огромная армия помощников, соработников человека в его творческом процессе по освоению всего, что создано Богом, по благоукрашению этого мира, «чтобы возделывать его и хранить его» (Быт. 2:15). Появление этой армии помощников сопровождалось наречением им имён, что всегда символизировало акт владения и отождествлялось с правом иметь власть над носителем этого имени.

9. Адам и Ева в Раю. Худ. Лукас Кранах Старший. 1526 г. Традиционно в людском воображении Райское дерево плодоносит яблоками. В Книге Еноха есть подробное описание того, как в действительности выглядели плоды того Древа познания добра и зла.

Человек приступал к «владычеству над рыбами морскими и над птицами небесными, и над всяким животным, пресмыкающимся по земле», и, таким образом, «всякая душа животных» становилась ему помощником. Таким хозяином вселенной задумал человека Господь, заложив в его существо эту власть, или «владычество» над тварным миром: «премудростию Твоею устроивший человека, чтобы он владычествовал над созданными Тобою тварями и управлял миром свято и справедливо, и в правоте души производил суд» (Прем. 9:2). И в другом месте: Ты «поставил его владыкою над делами рук Твоих; всё положил под ноги его: овец и волов всех, и также полевых зверей, птиц небесных и рыб морских, всё, преходящее морскими стезями» (Пс. 8:7;9).

Богословы древности именно первозданного человека видели таким властителем всей твари. И речь здесь идёт не только о тварных сущностях земли, но и о мире ангельском: «Бог в начале создал человека царем всего земного, и не только земного, но и того, что находится под кровом небесным»[26], или «Человек был владыкою всего, начиная от Неба и до мира дольнего»[27]. Иначе и быть не могло, ибо человек занимает особое место в этом мире, он есть «есть средина между Богом и материей»[28]. Еще в самом начале апостольского служения, апостол Варнава недоумевал об отсутствии ныне этого владычества и вопрошал о сроках возвращения этой власти: «Этого обладания «зверями, и птицами и рыбами» нет ныне, однако оно было обещано нам; когда же оно будет?»[29].

В Книге Бытия прямо не говорится о даровании человеку власти над миром ангельским. Скорее всего это была задача на перспективу, в существовании которой апостол Павел не сомневается: «Разве не знаете, что святые будут судить мир? Разве не знаете, что мы будем судить ангелов?» (1Кор. 6:3). Речь, надо полагать, идет об ангелах падших. Именно это обстоятельство учитывал сатана, воплощая свой коварный план, и торопясь дискредитировать человека, дабы будущего судию сделать своим слугой. «И все твари оплакивали смерть и падение его. Ибо твари видели, что данный им в царя стал рабом сопротивной и лукавой тьмы»[30].

Вражий план удался и после трагедии грехопадения абсолютное большинство животного мира вышло из подчинения человеку и «владычество» прервалось. Надо понимать, что в какой-то мере, эти доверительные отношения еще сохранялись на земле, поскольку еще не поселился в мире постоянный страх перед убийством, не наступила катастрофа плотоядного образа питания. Как мы помним, изначально все живущие на земле «все звери земные, и все птицы небесные, и всякое пресмыкающееся по земле, в котором есть душа живая» были травоядны, по слову Божьему: «Я дал вам всякую траву, сеющую семя, какая есть на всей земле, и всякое дерево, у которого плод древесный, сеющий семя; – вам сие будет в пищу» (Быт. 1:29).

Что касается питания человека, то Господь благословил ему: «от всякаго древа, же в раи, снедию снеси» (Быт. 2:16). В редакции Синодального перевода это звучит: «от всякого дерева в саду ты будешь есть», что не вполне корректно, поскольку несет некий повелительный (обязательный) характер Божьих слов. В действительности было дано лишь разрешение, отданное на усмотрение человека: «Ты можешь есть плоды любого дерева в этом саду…».[31]

Почему для нас важно это уточнение? Дело в том, что первозданный человек, живущий в полноте общения с Богом в пище не нуждался. Он мог наслаждаться великолепными плодами райских деревьев, а мог и не потреблять их. На жизненные функции организма это никак не влияло. В полной мере способности того первозданного тела человека потреблять пищу, позже будет демонстрировать Своим ученикам Сам Воскресший Господь. Это тот случай, когда Ему дали «часть печеной рыбы и сотового меда. И, взяв, ел пред ними» (Лк.24,42). Или, наоборот, когда Господь «взяв хлеб, благословил, преломил и подал им», однако есть не стал, и «стал невидим для них» (Лк. 24:31).

10. «И нарек человек имена всем скотам и птицам небесным и всем зверям полевым» (Быт. 2:20). Фреска монастыря Николая Анапавсаса, Метеоры.

Увы, но тот закон травоядности, как всеобщий принцип питания допотопного мира вскоре оказался нарушенным. Это Божье повеление дерзко попрали исполины, о чем мы подробно поговорим позже. Эти твари, посеяв ужас на земле, «поели все приобретение людей, так что люди уже не могли прокармливать их. Тогда исполины обратились против самих людей, чтобы пожирать их. И они стали согрешать по отношению к птицам и зверям, и тому, что движется, и рыбам, и стали пожирать их мясо и пить из него кровь» (Енох. 2:12)[32].

Святитель Димитрий Ростовский, даже не зная Книги Еноха пишет об этом: «Если верить халдейской истории, то она повествует, что после развращения сынов Божиих, когда умножилось число исполинов, среди них началось мясоедение еще до Потопа, и сии исполины столь были злы, что пожирали и человеческое мясо»[33].

Надо понимать, что за тысячу лет эпохи исполинов в этот грех плотоядности могли впасть и люди. Много позже, уже после Потопа, обращаясь к Ною, Господь лишь констатирует эту печальную перемену, и закрепляет новый образ питания людей, который принесла на землю эпоха исполинов: «все движущееся, что живет, будет вам в пищу; как раньше зелень травную, теперь даю вам всё» (Быт. 9:3).

Таким образом, Господь фиксирует новую реальность, решительно отдаляя всю живую тварь от человека, и упраздняя не только безусловное «владычество» человека, но даже прежние доверительные отношения: «да страшатся и да трепещут вас все звери земные, и все птицы небесные, все, что движется на земле, и все рыбы морские» (Быт. 9:2), «Страх пред вами и боязнь вдохну Я во все, что есть на земле и в море» (Юбил. 6:6).

Восстание Евы
 

Однако, вернёмся к Эдемской трагедии. Господь «прилепил» к человеку его вторую половину. Это существо, впоследствии названное женщиной, имело от Господа всего одну заповедь: быть помощницей человеку, неотступно пребывая с ним в полном единении с его волей, то есть быть «женой его». Только лишь ради реализации этой задачи она появилась на свет, и именно с этим повелением «Господь Бог и привел ее к человеку» (Быт. 2:22).

13. Искушение Евы. Худ. Дж. Р. Спенсер-Стенхоуп, 1893 год. Частное собрание. Змей, говорящий с Евой, хотя и «был хитрее всех зверей полевых», однако оставался обычным животным (возможно, рептилией) в котором скрытно действовал падший архангел – Сатана. Человекообразная голова – это вольная фантазия художника.

Надо признать, что задача быть в полном послушании у кого-либо весьма трудна, в том числе, как свидетельствует Эдемская история, даже у Бога-Слова. Тем не менее, у Адама появилась помощница по имени «жена». Евой назовет ее Адам уже много позже, когда «выслал его [опять же, не «их» – м. М.] Господь Бог из сада Едемского» (Быт. 3:23). Жена находилась в непосредственном послушании у человека, у Адама, и только через него познавала волю Божью. «Видя, что Бог сотворил Еву на помощь Адаму, диавол сделал ее содействующую в преступлении и преслушании»[34].

Сатана, эта «злая умная сила, от Бога отступившая»[35], приняв образ «змия, мудрейшего из всех зверей земных», приступая к жене, не дерзнул, однако, сразу покуситься на авторитет Господа Бога и справедливость данных Им заповедей. Но, хорошо зная, что самих слов, сказанных Богом, жена не слышала, поскольку тогда еще она не существовала, Искуситель сеет в ней сомнение относительно правильности понимания Божьих слов ее мужем, Адамом. Так ли он все понял? Уловил ли смысл, и точно ли все ей объяснил, «подлинно ли сказал Бог: не ешьте ни от какого дерева в раю?».

Конечно же, она знала, что обсуждать, подобные, страшные вопросы, касающиеся «подлинности» Заповедей Божьих, ей, «жене», да еще с каким-то животным и в отсутствии «мужа» никак не благословлено. Но змий уже искусил ее самолюбие, затронул в ней гордость. Мол, хоть я и жена, и только «половина», но тоже кое в чем и без мужа разбираюсь, и заповеди знаю и знанием могу владеть. В жене восстала Ева. Человек начал распадаться надвое.

14. Грехопадение и изгнание. Худ. Микеланджело Буонарроти. Фрагмент росписи плафона Сикстинской капеллы. 1510 год. Желание художников придать змею жуткий антропоморфный облик противоречит Библии. Ева не стала бы вступать в диалоги с подобными монстрами. Именно поэтому в одного из обычных «зверей полевых», с которыми повседневно беседовали тогда люди, коварно вошел Сатана и соблазнил жену.

«Не хочу быть вольною царицей,

Хочу быть владычицей морскою,

Чтобы служила мне рыбка золотая

И была б у меня на посылках»!

«И увидела жена, что дерево хорошо для пищи, и что оно приятно для глаз и вожделенно, потому что, дает знание». Вот то, что было самым соблазнительным для нее – знание, ведовство, «будете яко бози ведяще». Знание – это свобода от вечной зависимости, это свобода желаний, свобода от послушания Адаму. В общем, «знание – сила»[36]. Потому она «взяла плодов его и ела» (Быт. 3:6).

Так умер первый и последний человек-двоица, и появилась первая женщина Ева – прародительница всего падшего рода человеческого, «ибо стала она матерью всех живущих» (Быт. 3:20).

Продолжение https://s30033877405.mirtesen.ru/blog/43367580215/Do-i-posle...

 
[1] Григорий Богослов, святитель. Избранные творения. М.: Изд. Сретенского монастыря. 2005. С. 83.

[2] В современных переводах Библии это важный нюанс стремятся устранить.

[3] Понимание этого факта характерно для православного мироощущения: «Взятая от Адама, она [жена] тянется на свое место, чтобы создать одного целого человека». Никон (Воробьев), игумен. Нам оставлено покаяние. Письма. М., 1997. С. 219.

[4] Григория Богослова, архиепископа Константинопольского творения. М., 1889. Ч. II. С. 180. Цит. по: Давыденков Олег, иерей. Догматическое богословие. Курс лекций. Ч.I и II. М.: ПСТБИ, 1997. С. 143.

[5] Григорий Палама, святитель. Беседы (Омилии). М.: «Паломник», 1993. Ч.-3. С. 201.

[6] Лосский В.Н. Догматическое богословие // Богословские труды. М., 1972. № 8. С. 143.

[7] Григорий Богослов, святитель. // Цит. по: Григорий Палама, святитель. Беседы (Омилии)… С. 25.

[8] Лосский В.Н. Очерк мистического богословия восточной церкви. Догматическое богословие. М., 1991. С. 104.

[9] Максим Исповедник, преподобный. Творения. Богословские и аскетические трактаты. М.: «Мартис». 1993. Кн. 1. С. 262.

[10] Ефрем Сирин, преподобный. Толкование на Пятикнижие. М.: «Сибирская Благозвонница», 2017. С. 42.

[11] Макарий Великий, преподобный. Добротолюбие. М.: Сретенский монастырь. 2004. Т.1. С. 149.

[12] Филарет Московский (Дроздов), святитель. Толкование на Книгу Бытия.

[13] Максим Грек, преподобный. Избранные творения. М.: «Благовест». 2014. С. 10.

[14] Игнатий (Брянчанинов), святитель. Аскетические опыты. СПб., 1905. Т. IV. С. 413.

[15] Прп. Иоанн Лествичник. Слово XV, гл. 3. Цит. по: Игнатий (Брянчанинов). Аскетические опыты. Т. IV. С. 413.

[16] Феодор Студит, преподобный // Добротолюбие. М.: Сретенский монастырь. 2004. Т. 4. С. 136.

[17] Симеон Новый Богослов, преподобный. Слова. В 2-х томах. М.: «Правило веры». 2015. Т. 1. С. 506.

[18] «Человек не был подчинен закону скотского рождения от семени: в первоначальное намерение Божие и не входило размножение человека путем брака». Епифанович С.Л. Преподобный Максим Исповедник и византийское богословие.

[19] Григорий Синаит. Творения… С. 8.

[20] Максим Исповедник. Творения… Кн. 2. С. 236.

[21] Иоанн Златоуст, святитель. Творения // Беседы на Книгу Бытия. М., 1993. Т. 1. С. 177.

[22] Макарий Египетский, преподобный. Духовные беседы, послание и слова. М.: «Правило веры». 2013. С. 162.

[23] Василий Великий, святитель. Беседы. М.: Московское подворье Сергиевой Лавры, 2001. С. 147.

[24] Иероним Стридонский, Блаженный. Письма. М.: Изд. Московское Подворье Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, 2020. С. 310.

[25] Алфавит духовный. Кн. 1, Гл. 7, 8. Цит. по: Игнатий (Брянчанинов). Аскетические опыты… Т. IV. С. 412.

[26] Симеон Новый Богослов. Слова… Т. 2. С. 103.

[27] Макарий Великий. Добротолюбие… С. 151.

[28] Максим Исповедник. Творения… Кн. 2. Схолия. С. 220.

[29] Послание апостола Варнавы // Писания мужей апостольских. М.: Издательский совет РПЦ. 2008. С. 96.

[30] Макарий Великий. Добротолюбие… С. 154.

[31] Библия. Книги Священного Писания канонические. М.: РБО. 2011. С. 12.

[32] Здесь и далее цитаты из Книги Еноха приводятся по изданию: Видения патриарха Еноха. Мистические апокрифы. М., 2001.

[33] Димитрий Ростовский, святитель. Летопись. Синопсис. Репринтное изд. М., 1998. С. 133.

[34] Петр Дамаскин. Творения… С. 22.

[35] Симеон Новый Богослов. Слова… Т. 2. С. 310.

[36] Фрэнсис Бэкон. Из трактата «Великое восстановление наук», 1605 год.

 

см далее https://s30033877405.mirtesen.ru/blog/43367580215/Do-i-posle...