Мы не Сан-Франциско. Когда россияне будут сортировать мусор, как американцы?

Екатерина Тертишникова – маркетолог, экоактивист, которая помогает компаниям работать без вреда для природы. Она рассказала о том, почему Барнаул не Сан-Франциско и можно ли заработать на мусоре

Помогут ли мусороперерабатывающие заводы спасти Алтайский край от свалок, кто зарабатывает на мусоре и что должно мотивировать заниматься сортировкой? Поговорили об этом с экоактивисткой Екатериной Тертишниковой.

Екатерина Тертишникова – маркетолог и экоактивист со стажем. Сотрудничает с компаниями, которые стремятся сократить свои отходы. Помогала вводить раздельный сбор отходов в офисе телекомпании "Толк", в административном корпусе ОАО "БПЗ", Центробанке Алтайского края (отделение по Алтайскому краю Сибирского главного управления Центрального банка РФ). Сейчас сотрудничает с экокемпом " Мир Алтай" и проводит комплексную программу экологизации.

– Катя, раньше ты была волонтером акции "Мусора больше нет" в Барнауле, координировала акции по раздельному сбору отходов и проводила мероприятия по экопросвещению. Наверняка ты часто слышала о том, что намного полезнее для окружающей среды было бы ограничить выбросы крупных предприятий, чем простым жителям города заниматься сортировкой.

– Да, есть компании, которые загрязняют окружающую среду, и их вклад очень существенный. Я это не оспариваю и признаю. Но мы как потребители также можем влиять на это.

Допустим, если бы 700 тысяч жителей Барнаула в один момент решили, что им не нужен новый мусорный полигон и начали сортировать все отходы, это, конечно, стало бы значительным шагом. Хотя на данный момент в Барнауле сортировка на 100% невозможна, как, впрочем, нигде.

– А какой максимально высокий уровень сортировки возможен?

– Самый лучший пример на сегодня – это Сан-Франциско и штат Калифорния, где уровень захоронения отходов сведен к 10%, а остальные 90% перерабатываются. Это стало возможным благодаря раздельному сбору отходов, в том числе переработке органики, которая составляет около 40% мусора.

Органику можно перерабатывать в удобрения или биогаз. У них есть целая программа, нацеленная на ноль отходов. Хотя ноль отходов – это, скорее, идеал, к которому сложно полностью прийти, достигнуть 90% переработки уже реально. Если сравнить с нашей реальностью, где 94% отходов захоранивается, то в Сан-Франциско 94% перерабатывается. Это уже реальность, и это возможно.

– На твой взгляд, как добиться того, чтобы 700 тысяч жителей Барнаула начали сортировать отходы?

– Нужно преодолеть барьер в 5%. Когда 5% жителей будут сортировать вторсырье, начнется активное развитие этой темы. Есть даже теория, что пока не достигнешь этого порога, ничего глобально не сдвигается. В Барнауле живет 700 тысяч человек. Условно, на ту же акцию "Мусора больше нет" приезжает 2000 человек. Это меньше процента на данный момент.

– Мы часто на работе обсуждаем темы разделения отходов и экопривычек, и от одного из старших коллег я услышала такое объяснение: "Ну неужели я, 60-летний мужик, пойду в магазин с авоськой".

– Если бы большинство людей придерживалось таких привычек, то остальным было бы неловко не следовать им. Это запустило бы естественный процесс, где экологичное поведение стало бы нормой.

Но на данный момент есть аргумент, что те, кто занимается сортировкой мусора или используют авоськи вместо пакетов, выглядят странно. Не все готовы выделяться таким образом. Я не осуждаю таких людей, у каждого свое мнение. Однако когда общество задает тренды и правила, те, кто их не придерживается, часто ощущают давление со стороны большинства. Сейчас же у нас большинство просто выбрасывает мусор, не сортируя его.

– Хорошо, с чего начать путь в сторону сортировки?

– Можно начать с простых шагов: собирать бутылки, флаконы от бытовой химии, стекло, металл, макулатуру. Эти материалы легко определить и сортировать, они не занимают много места. Вывозить вторсырье можно раз в неделю. Многие пункты приема принимают макулатуру и пластик за деньги, что может стать дополнительной мотивацией. Лучше, чтобы каждый человек сортировал хотя бы один вид отходов, чем один человек на тысячу жил полностью без отходов.

В Барнауле доступна инфраструктура для сбора ПЭТ-бутылок, а на Павловском тракте стоит стационарный контейнер, куда можно сдать не только бутылки, но и другие виды отходов.

– Еще один аргумент: "Я буду заниматься сортировкой тогда, когда все нужные контейнеры будут рядом и когда мне за это будут платить".

– Контейнеры минимум для пяти фракций – это стекло, металл, макулатура и, допустим, ПЭТ-бутылки – должны быть в шаговой доступности. Человек не должен испытывать дискомфорт, куда-то ехать, тащить все на себе, "позориться", как некоторые пишут.

В Японии сортировка включает аж 27 фракций. У нас, конечно, я такого не представляю.

Особенно хорошо работает экономический стимул. Если бы за это платили больше, людей это могло бы дополнительно мотивировать.

В теории это может быть рабочей схемой и при вывозе мусора в многоквартирных домах. У нас есть оплата по тарифу, а есть оплата по факту. Вывоз по факту сейчас законодательно введен. Можно обратиться к регоператору и сказать: "Я хочу платить по факту". Оплата по факту выгодна, когда все жители понимают, ради чего это все происходит. Когда, допустим, устанавливаются баки раздельного сбора в доме, часть мусора мы переводим во вторичное сырье. То есть если у меня мусора немного, я буду платить меньше.

Но в многоквартирных домах нужно этот вопрос согласовать со всеми жителями. В России очень большая проблема с объединением жителей, каждый сам за себя. Но законодательно такая возможность есть.

В других странах за смешанный мусор платишь больше. Это экономически выгодно, и если кто-то не сортирует, а соседи об этом знают, они начинают на него воздействовать. Вот социальный эффект, когда тебе неудобно не сортировать.

Сколько стоит мусор

– Зарабатывают ли на переработке компании, которые занимаются сбором отходов? Еще один распространенный аргумент: я вторсырье сдаю бесплатно, а на нем зарабатывают компании-переработчики.

– Чтобы получить вторичное сырье, его нужно не только собрать, но и отсортировать, помыть, раздробить, проверить. На каждом этапе работают люди, хотя в некоторых местах используются высокотехнологичные сортировочные линии, их очень мало в мире.

Большая часть сортировки все еще ручная. Например, в Новосибирске есть сортировочный комплекс. В нашем регионе перерабатывающих компаний нет, но есть заготовители, которые собирают и подготавливают сырье для отправки. Они прессуют, кипуют материалы, например, ПЭТ-бутылки, которые даже делят по цветам. Процесс подготовки вторсырья очень затратен, и на выходе оно оказывается дороже, чем первичные материалы. Поэтому нужно искать способы компенсации этих затрат, чтобы компаний-переработчиков становилась больше.

Допустим, из всего пластика ПЭТ-бутылки и стретч-пленка – одни из самых выгодных фракций. Все остальное стоит намного дешевле, и ими никто практически не занимается. Скорее всего, это должно быть дотировано, тоже государством. Чтобы это государственные какие-то структуры были, либо те, кто вторсырье возит, сортирует, каким-то образом получали дотации.

У нас в Барнауле есть компании-заготовители "Анемона", компания "Белун". Конечно, как и любой бизнес, они на этом что-то зарабатывают. Если бы они ничего не зарабатывали, то не занимались бы этим вообще.

Люди, которые перерабатывают вторичное сырье, в данный момент занимаются крайне неблагодарным делом. Это миф, что на мусоре можно заработать. На мусоре заработать может только тот, кто его возит на полигон, за счет тарифов.

Но даже простейшая металлическая сетка для ПЭТ окупается за несколько лет. Просто сваренная и покрашенная конструкция, ничего сложного в ней нет. Ее себестоимость составляет 7-10 тысяч. Если это красивый контейнер, он будет окупаться десятки лет. Затраты на бензин, технику, зарплату людям, хранение, погрузку-разгрузку – все это влияет на окупаемость.

Или история с макулатурой – колебания в цене очень сильные. Один год она стоит 15 рублей за килограмм, а в другой – 3-5 руб. Макулатурному бизнесу сложно что-либо планировать.

Нет там золотых гор. Хотя, по идее, это должна быть перспективная и экономически выгодная отрасль. Нам хочется думать, что деньги берутся из воздуха, что они буквально валяются под ногами – это же мусор, который производит каждый. Я не могу понять таких людей, которые говорят про золотые горы. Я говорю: возьмите, соберите, сходите, получите эти деньги. – Куда дальше отправляется вторсырье? Выгодно ли производителям закупать вторичку?

– У вторичного сырья нет значительных экономических преимуществ перед первичным, и это, пожалуй, одна из главных проблем. Вторичное сырье обычно не однородно, его сложно привести к одинаковому качеству. Например, оно может поступать с полигонов или из мусорных контейнеров, где его сложно тщательно отсортировать. В то время как первичное сырье всегда стабильного качества, и производители уверены в конечном продукте.

Здесь возникает вопрос о необходимости поддержки всей отрасли переработки. Такая поддержка может осуществляться через механизм расширенной ответственности производителей. То есть когда компании, которые производят упаковку или товары, несут ответственность за утилизацию своих отходов. В России такой механизм уже существует, но его реализация пока недостаточно эффективна.

ПЭТ-бутылка, например, весит около 4 граммов, но при массовом производстве, когда выпускаются миллионы и миллиарды единиц, это превращается в огромное количество отходов, которые в итоге оказываются на полигонах. Компании, которые производят такую продукцию, должны платить экологический сбор за каждый выпущенный килограмм отходов. Но есть возможность этого избежать, если компания сама занимается сбором и переработкой своей упаковки – либо напрямую, либо через подрядчиков. Это и есть механизм расширенной ответственности производителя.

Если компании выбирают платить экосбор, то они фактически передают ответственность за утилизацию отходов государству.

– И эти отходы утилизируются?

– Часто государство не перерабатывает эти отходы, а просто собирает средства, не всегда зная, куда их эффективно направить. На сегодняшний день существует проблема: экосборы аккумулируются, но не хватает ресурсов и понимания, как и куда их грамотно инвестировать. Лучше было бы направить средства на строительство перерабатывающих заводов, но возникают вопросы – в каких регионах, какие приоритеты?

Механизм расширенной ответственности производителя позволяет компаниям самим находить подрядчиков, которые занимаются сбором и переработкой вторсырья. Эти подрядчики могут либо уже иметь инфраструктуру для переработки, либо стремиться ее развивать, что в конечном итоге помогает снизить нагрузку на полигоны и стимулировать развитие переработки.

Да, на данный момент многим крупным компаниям проще и выгоднее просто платить экологический сбор, чем заниматься самостоятельной переработкой отходов. Но как только это станет экономически невыгодно, они начнут предпринимать активные шаги. Важно понимать, что эти расходы, так или иначе, перекладываются на нас, потребителей. Если мы не готовы сейчас платить за раздельный сбор, то эти деньги возьмут с нас через другие каналы – например, через увеличение стоимости продуктов или топливные надбавки. Государство не будет заниматься переработкой отходов за свой счет, оно либо возьмет деньги с компаний, либо с собственников. А компании, в свою очередь, просто включат эти расходы в стоимость продукции. Поэтому не стройте иллюзий – в результате мы все равно заплатим за это, так или иначе.

Полезно было бы ввести механизм, при котором люди, сортирующие отходы, платят меньше за вывоз мусора. Это могло бы стать дополнительной мотивацией для населения заниматься раздельным сбором и помогло бы уменьшить объем отходов, попадающих на полигоны.

– Зачем дома сортировать отходы, если это можно сделать на заводе?

– Большая проблема – органика. То есть это потенциально и биогаз, и удобрение. Но сейчас органика, по сути, реально превращает нормальное качественное вторсырье в мусор, потому что у нас все перемешано вместе с остатками еды. И уже извлечь из этого что-то полезное становится крайне сложным.

Из смешанного мусора можно извлечь только около 2% вторсырья. То есть даже если после смешанного мусора установить сортировочную линию, мы максимум сможем извлечь эти 2%. Выход очень маленький. Можно вложить огромные деньги в сортировочные комплексы, но мы будем лишь на 2% уменьшать количество мусора, потому что мусор спрессован и все идет вперемешку.

В чем же суть раздельного сбора отходов? Чем ближе к домохозяйству мы выделяем вторсырье, тем оно качественнее, лучше и рентабельнее. Самая главная задача – сделать эту отрасль рентабельной, а это возможно только тогда, когда отходы не смешаны. По сути, вторсырье нужно изначально выводить из общего потока мусора.

"Экопривычки – это про качество жизни"

– Раздельным сбором отходов занимаются немногие, есть множество проблем и недоработок, что тебя мотивирует работать в экопросвещении?

– Мы все живем на одной планете, и она у нас одна. Так или иначе мы влияем друг на друга. Даже если нам кажется, что мы отгородились, построили свой коттедж, обнесли его забором, и вот она – наша земля, на которую никто не влияет, и мы ни на что больше не влияем – это не так. Мы как минимум дышим одним воздухом и пьем одну и ту же воду. Конечно, можно установить фильтр, но воду все равно берем из природы, а она уже подвергается влиянию человека. Даже кто-то в другом городе может ее загрязнить, и она доходит до нас уже не лучшего качества. Для меня экология и забота о природе, экопривычки – это про качество жизни.

Один из проектов, с которым я сейчас работаю, – экокемп в Республике Алтай. Мне близка позиция руководителя: не хочется своим присутствием и работой природу уничтожать, множить кучи мусора на ближайшей свалке. Мы отказались от одноразовых вещей, используем биоразлагаемые средства уборки, возобновляемую энергию, обучили сотрудников раздельному сбору отходов, на территории стоят контейнеры. Посетители тоже сортируют мусор.

Мусор – проблема для республики, но бизнесу нужно успеть заработать за короткий сезон, и это уходит на второй план. Этот мусор либо будет лежать там, рядом с деревней, где живут ваши же дети, либо это все нужно вывезти в Барнаул на переработку. С 2022 года нам удалось сократить количество мусора, который отправляется на полигон, на 60-70%.

Все вторичные ресурсы, три тонны, в конце сезона вывозим до пунктов приема. Иногда это далеко. Например, стекло принимают только в Барнауле и Новосибирске. Итого получается 2/3 всех отходов перерабатывается. Чтобы в конце сезона отвезти это все в Барнаул, требуется грузовая машина за 50 тысяч. Доход с этого – 2 тысячи. Зачем владелец так заморачивается? Ему важно показать, что это приносит какие-то плоды, сделать кейс, рассказать, с какими проблемами он сталкивался, вдохновить другие турбазы.

По сути, все это про мышление. Про мышление и про ценности. Но если у людей нет ценности жить в хорошем, красивом, чистом мире, что можно сделать?