Роман Черемухин: Какие проблемы вскрывает ООНовский «Пакт будущего»

В ООН опять не услышали голос Москвы. Генассамблея приняла «Пакт будущего», проигнорировав возражения России и других стран. Последние считают, что некоторые положения Пакта так и не были согласованы. Москва уже дала понять, что не принимает соглашение по «Пакту будущего» и глобальному цифровому договору, а также выступает против инициатив по работе неправительственных организаций и Управления верховного комиссара ООН по правам человека. Подобные шаги не просто серьезно подрывают авторитет ООН, но и заставляют задуматься о том, кто и почему не допускает уже давно созревшую реформу этой некогда уважаемой организации. Необходимость реформы ООН давно уже стала секретом Полишинеля, когда все прекрасно понимают: организация явно не справляется со своими задачами, не понимает своих полномочий и зачастую используется для продвижения повестки одних стран путем снижения возможностей других. Начать надо хотя бы с того, что двуполярный послевоенный мир не просто изменился, а перешел на новый уровень. Однако некоторые страны в упор не хотят видеть современную многополярность и пытаются дать ответ на новые вызовы по старым лекалам. Во время пандемии многие эксперты возлагали надежды на то, что после ее завершения реформа ООН будет проведена быстро, поскольку стало очевидным отсутствие даже намеков на объединенные нации: страны отгородились друг от друга заборами из феодальных времен и уже готовы были искать врагов по национальному признаку. Однако ООН сумела выкрутиться и сделать вид, что ничего не произошло. Не было и времени на изучение вклада разных институтов в процесс победы над ковидом, поскольку все страны принялись лихорадочно восстанавливать подорванные связи. Неопределенность будущего ООН еще более очевидна, хотя организация пытается всеми возможными способами доказать свою необходимость. Почти десять лет назад генеральный секретарь Генассамблеи ООН Пан Ги Мун признавал, что ряд миссий организации были ошибками и привели к серьезному ухудшению положения в тех странах, куда они были направлены. Говоря же о возможных реформах, он сделал акцент на необходимости расширения состава Совета безопасности. Однако, как оказалось, выполнить это более чем трудно. Напомню, что генсеки ООН время от времени обещают разным странам поддержать их кандидатуры в постоянные члены Совбеза. Если же говорить о преобразованиях, то очевидно, что постоянных членов в новом многополярном мире должно быть гораздо больше. И статус должны получить не только Германия и Япония, но и Бразилия, Нигерия и ЮАР. Сегодня казус заключается уже в том, что полуторамиллиардная Африка не имеет ни одного постоянного представителя, а вот малочисленная Европа аж трех! Это, пожалуй, один из самых ярких примеров, доказывающих несоответствие нынешнего формата ООН, который фактически отсылает к 1945 году и существовавшим тогда колониям. Иными словами, даже близко не отражает положение на современной политической карте. Невозможность реформы кроется в невыполнимой задаче, которую тем не менее никак не могут убрать с повестки дня. Все, что происходит сейчас в здании на площади Объединенных наций, направлено на достижение одной цели: попытаться снизить роль России в мировых процессах и уменьшить ее влияние на происходящие события. Если раньше было принято считаться с мнением стран, обладающих ядерным оружием (кстати, еще один пережиток прошлого века), то теперь все чаще приходится признать: Россия относится к тем государствам, которые не покупают авторитет, а планомерно работают над тем, чтобы его заслужить. Все больше стран принимают позицию России, которая постоянно работает над укреплением многополярности и настаивает на формировании новой архитектуры международной безопасности, где будут ценными интересы и взгляды каждого государства. Достаточно вспомнить те усилия, которые Москва прикладывает на снижения напряженности на Ближнем Востоке, в то время как некоторые другие страны играют на повышение ставок и рост эскалации. Еще один пример — расширение БРИКС, когда эксперты перестали придумывать очередные аббревиатуры, словно давая понять, что у мира появляется не просто новый влиятельный игрок, но и основа (те самые «кирпичи»), на которой будет строиться будущее. Неизбежность преобразований института ООН – вопрос, который обсуждается на протяжении всей истории существования организации. Конечно, за эти годы были сделаны важные шаги: в 60-х годах число членов Совбеза выросло с 11 до 15, а число членов Экономического и Социального Совета — с 18 до 27. Также вторая половина прошлого века ознаменовалась созданием верховных комиссариатов по делам беженцев и правам человека, а уже в начале этого века в структуре Генассамблеи появился Совет по правам человека. Параллельно появлялись новые управления, агентства, комитеты и подкомитеты. С высоты сегодняшнего дня становится очевидно: мир менялся, а ООН упорно старалась этого не замечать и фактически постоянно изобретала новые формулы, которые позволят еще пару лет протянуть без кардинальных преобразований. Буквально накануне президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган заявил о недееспособности ООН. Он не скрывает недовольства тем фактом, что пять стран с правом вето в Совете безопасности «игнорируют волю сотен стран в ООН, основываясь на своих интересах и приоритетах». Кстати, год назад о реформе ООН заговорил даже Джо Байден, который заявил, что современные реалии требуют решительных действий от мировых лидеров, в том числе на пути к реформированию Организации Объединенных Наций. Другой вопрос, что эти два лидера видят реформу совершенно по-разному: для первого важно предоставление голоса всем странам, для второго — укрепление своих позиций и гарантии собственного превосходства. Неспешность даже обсуждения будущей реформы — то, что мы еще долго будем наблюдать. Ведь понятно, что, если бы США и их союзников не устраивала нынешняя конфигурация, то они бы давно провели все необходимые преобразования и еще внушили бы всем, что именно этого они и хотели. Пока же мир наблюдает странную картину: ООН явно выражает интересы узкого круга государств и чуть ли ни главной своей задачей ставит снижение влияния России на мировую повестку. Москва же не просто пытается декларировать свою позицию, но и не жалеет времени на разъяснения, формирует актуальную повестку и постоянно пытается обратить внимание стран на реальные проблемы, решение которых в чьих-то интересах постоянно затягивается. Собственно говоря, «Пакт будущего» как нельзя лучше демонстрирует противоречивость подходов. Россия активно продвигала идею модернизации ООН, получая в обмен неоднозначные формулировки и уравнивание в правах государств-членов и негосударственных субъектов, говорила о повышении авторитета организации, сталкиваясь со специфическим использованием норм международного права. Москва и ее союзники настаивают на сокращении «цифрового разрывы», а в ответ видят стремление ряда стран стать настоящими монополистами в вопросах регулирования интернета. Нет сомнений в том, что рано или поздно наш голос будет услышан. Однако, к сожалению, для начала привыкшие диктовать свою волю «мировые лидеры» должны убедиться в том, что их методы не работают. Ну что ж, Москва умеет ждать. Роман Черемухин, член Российской ассоциации политконсультантов, руководитель агентства «Стратагема»