Дмитрий Воробьёв чуть не пошёл в таксисты, а теперь забивает за «Локо» и вызывается Карпиным. Несмотря на недавнее поражение от «Краснодара», «
Локомотив» идёт в группе лидеров РПЛ. Новичок железнодорожников Дмитрий Воробьёв — тоже на подъёме: начал сезон с трёх голов и получил дебютный вызов в сборную России. В интервью «Чемпионату» Дмитрий рассказал, как сменил амплуа по настоянию Галицкого, порывался уйти в таксисты и как себя чувствует в огромном мегаполисе после маленькой деревни.
О чём ещё говорили:
- Дебют в сборной России и ураган во Вьетнаме
- Феномен «Локомотива» Галактионова
- Батраков, Игнатьев, Писарский
- Родная деревня
- Академия «Краснодара», взлёт Сафонова, болезнь Галицкого
Дебют в сборной России и ураган во Вьетнаме
—
Как узнал, что едешь в сборную России? — Я попал ещё в расширенный список. Очень хотелось оказаться в окончательном составе. Скрывать не буду, это цель и мечта. После одной из тренировок Михаил Галактионов сказал, что восемь человек из клуба вызваны в сборную России. —
Теперь «Локомотив» — базовый клуб сборной России? — Клуб развивается и движется в правильном направлении. Каждый из нас действительно заслужил этот вызов. —
Статус игрока сборной не стал менее значимым? Как будто теперь это не так круто, как было во времена международных матчей. — Я так не считаю. Понятно, что товарищеские матчи, соперники, если сравнивать с Европой, не такие статусные. Сейчас страна в таком положении, что выбор сильно ограничен, приходится отталкиваться от того, что имеем. Но я всегда стремился к этому вызову. Считаю, сборная должна играть и существовать, пусть и в таком формате. —
Через что ты прошёл, чтобы дождаться дебюта в сборной России? Были моменты, когда опускались руки? — Много всего было после ухода из «Краснодара». Скажем так, меня помотало. Всё лето 2018 года я был без команды, не было предложений. От нечего делать уже было поехал в Крым, как позвонил бывший игрок «Краснодара» Евгений Шипицын и предложил вариант с Чехией. Эту историю я уже много раз рассказывал. Ничего не получилось: полгода не было контракта и денег, билеты помогал покупать отец. Я махнул рукой и приехал домой. А что мне там было делать? Мне 21 год, я взрослый парень, деньги нужны. Хотел устроиться работать в такси, чтобы хоть что-то было. Идею не поддержал отец, отругал меня. Дальше появился вариант с «Нижним Новгородом» (сейчас клуб называется «Пари НН». — Прим. «Чемпионата»). Через полгода я ушёл в «Волгарь». Когда клуб вышел в Первую лигу, начался мой рост. За меня взялся Виталий Николаевич Панов, я стал много забивать и перешёл в «Оренбург». Дальше вы всё знаете (смеётся). —
Получается, футбольную карьеру спас папа? — Завязывать с футболом в планах не было. Я хотел иметь хоть какие-то деньги на карманные расходы, пока искал варианты. Отец был против, и это дало определённый толчок. —
Успел пообщаться с Карпиным лично? — В тренировочном процессе Валерий Георгиевич со всеми общается: подходит, объясняет тактику, подсказывает, у нас много теории. Я только знакомлюсь со всеми требованиями, начинаю понимать, какой футбол пропагандирует сборная. —
Это какой? — Атакующий, конечно! —
Кого бы назвал лидером? — Сейчас все своего рода лидеры. Нет такого, что кто-то один заводит раздевалку. Лидер — это Георгич [Карпин], он у нас главный. Сейчас как будто стёрлись эти границы: старшие, младшие. Самоха [
Илья Самошников] рассказывал, когда его вызвали, средний возраст команды был 32 года. Сейчас сборная моложе. У нас в лиге возрастных защитников и нет, как раньше Березуцкие, Игнашевич. Все молодые. Сейчас 27-28 лет — ты уже возрастной (смеётся). —
Мог представить, что оказался бы во Вьетнаме, если не сборная? — Нет. Все едут в Таиланд, а для меня это какая-то большая деревня. Во Вьетнаме цивильности нет: грязно, мусора много, еду готовят прямо на улице. Это не по мне. Летали с женой на Мальдивы, там всё красиво, аккуратно. Здесь сервиса нет, поэтому такой отдых не особо привлекает. —
Перелёт тяжело дался? — Летели ночью. Я быстро уснул. Когда будили на завтрак, думал, часа три ещё лететь, а оказалось — 40 минут. —
Мандраж от дебюта был? — Да нет, куда мне. Я уже не в том возрасте, чтобы коленки тряслись. —
Как тебе погода? — У меня это первый опыт игры в такую духоту и влажность. На самом деле, очень сложно. В первом тайме ребятам совсем тяжело было, дышать нечем. В перерыве пошёл дождь, подул ветер, но сильно лучше не стало. Через 15 минут после выхода на поле понял, что воздуха нет. Если не считать 16 градусов мороза, это самые неприятные условия. —
А что хуже: мороз или такая сильная влажность? — Всё-таки мороз. Он опаснее в плане травматичности. —
После таких матчей мысли о переходе в Азию сразу отпадают? — Климатические условия тяжёлые и непривычные. Всё остальное зависит не от нас. Это не я решаю. Люди выше работают, о чём-то договариваются, а нам остаётся только делать своё дело. Что касается перелётов, люди и в Хабаровске играют, каждый тур летают. Ко всему можно адаптироваться. —
Уровень Вьетнама ближе к РПЛ или ФНЛ? — Скорее, к ФНЛ. У Вьетнама не очень сильная команда, но она довольно неплохо технически оснащена. Были моменты, где они выходили из под прессинга комбинациями через пас. У нас и в Премьер-Лиге есть команды, которые встанут сзади и будут только обороняться. Пусть болельщики догадываются, кого я имею в виду. Вьетнам и в атаку пытался играть. Нормальная команда. —
Мы сможем конкурировать на европейской арене после возвращения? Матчи с командами уровня Вьетнама отбрасывают Россию назад? — Уверен, первые игры будут запредельные эмоции, радость. Там не важно, какой у команды уровень. А дальше надо усердно тренироваться, чтобы конкурировать и вливаться на международную арену. —
Валерий Георгиевич дал на возвращение год-два. Сам как думаешь? — Непредсказуемо и непонятно. Из меня прогнозист так себе. —
Допускаешь, что до конца карьеры можешь так и не сыграть на международной арене? — Одному богу известно. —
Тебе не впервой сталкиваться с природными катаклизмами. Как переживал паводки в Оренбурге весной 2024-го? — Пострадали посёлки вблизи Оренбурга, а в самом городе воды не было. Мы с командой собирали всё необходимое семьям пострадавших, благотворительностью занимались. Река поднялась, набережная пострадала, но стадион никак не затронуло. Журналисты чудили, писали, что матч хотели переносить. Я читал и думал: «С ума посходили, что ли?» У вас [журналистов] есть такая черта — пишете то, чего не знаете. Я после того случая даже интервью стал давать нехотя. Зачем придумывать?
Феномен «Локомотива» Галактионова
—
Многие прочили «Локомотиву» провал на старте. За счёт чего команда ярко начала сезон? — Каждый отдаётся на поле на 100%, в команде нет равнодушных. Даже при плохом результате с «Краснодаром» команда до последней минуты билась, играла в атаку и стремилась забить гол. Это не первое и не последнее наше поражение — будут ещё. Нужно уметь на такие матчи реагировать и двигаться дальше. Но главное — у нас есть искра. —
Почему проиграли «Краснодару»? — Уже все обсудили, что Илюха
Лантратов совершил результативную ошибку. Да, с кем не бывает? Это спорт. Футбол без ошибок был бы неинтересен. При счёте 0:1 Мороз [
Евгений Морозов] забил, однако был миллиметровый офсайд. У «Локомотива» были подходы, но не сказать, что получалось хорошо играть в атаке и в обороне. Мы скорее чуть перегорели, чем не настроились. Я вот что не понимаю: почему в России VAR смотрят по семь минут? Каждый раз складывается ощущение, что они сидят там и думают, что потом говорить будут. Ну честное слово! Так невозможно. Плюс в РПЛ другая графика офсайдных линий. С одного ракурса его видно, с других — нет. Ну окей. Моё дело — играть, а не судейство обсуждать. —
Ты забил три гола в первых трёх турах. Ожидал от себя такого? — Конечно, всегда хочешь приносить максимальную пользу команде. Честно, для меня самое главное — это результат команды, а не какие-то личные показатели. Как я там буду помогать ей — уже без разницы: голы, голевые. Даже если буду сидеть на замене и это поможет команде выигрывать — супер. Я буду только рад! Футбол — это коллективная игра. Один ты ничего не стоишь. Чего-то добиться в футболе можно только за счёт команды и партнёров. —
Борьба за лидирующие позиции добавляет нервов? — Да рано сейчас смотреть в турнирную таблицу и говорить, кто за чемпионство борется. Ещё 23 тура, всё может измениться. В том году все выкинули из чемпионской гонки «Динамо», «Краснодар» после увольнения Ивича все списали, а «Зенит» начал терять очки. «Локомотиву» надо выигрывать каждый матч. Понятно, руководство ставит задачи для себя и для клуба, но мы как спортсмены должны идти от игре к игре здесь и сейчас. Ты на ней зациклен — и всё, а мечтать о чём-то не стоит. У нас цель — выигрывать каждую игру, а дальше посмотрим. —
«Локомотив» сейчас — самая перспективная команда РПЛ? — Пусть наши эксперты решают и оценку дают. А мы тренируемся, работаем и развиваемся. —
Эксперты говорят, что нынешний «Локомотив» не готов быть лидером. — Каждый занимается своим делом. Мы играем в футбол, они комментируют и рассказывают о нём болельщикам. Мы отталкиваемся только от себя. —
Ты пришёл в «Локомотив» по факту вместо Артёма Дзюбы. Такая ответственность не давила? — Нет, зачем мне сравнивать? Я знал, что команда молодая, придётся быстро адаптироваться. У меня это получилось. Команда очень тепло встретила, как и тренерский штаб. Я быстро понял, что от меня хочет видеть Галактионов, в какой футбол играет команда. Уже полноценно влился. —
Удалось понять, почему Михаил Галактионов так хорош с молодыми игроками? — Тренер в первую очередь сильный психолог. Михалыч силён в психологии и умеет найти общий язык с каждым игроком, понять его мысли и настроить. Такой подход очень помогает в тренировочном и игровом процессе. —
В чём твоя сильная сторона? — Не знаю даже, пусть будет психологическая лёгкость.
Батраков, Игнатьев, Писарский
—
Лёша Батраков — талант? — Да. Мне очень нравится, как он ведёт себя на поле. Знаете, он как кошка! Очень цепкий. Лёша низкого роста, вес у него тоже маленький, а он идёт в верховые единоборства и выигрывает. По игре он просто красавец. И по психологии Батраков более-менее устойчивый. Многие молодые игроки забьют три, и им крышу начинает сносить, ходят пальцы гнут. Лёша не из таких. Скромный и спокойный парень. В этом плане он молодец. —
Как не словить звезду и не поплыть ментально в таком юном возрасте? — Если ты в «Локомотиве», для этого есть Дима Баринов, который не даёт молодым звезду поймать. В любом коллективе должен быть такой человек. Если видишь, что молодой игрок начинает «отлетать», надо стараться с ним общаться, разговорами возвращать на землю и быть примером. Дима в «Локо» с самого детства, уже легенда клуба. Для молодых пацанов он авторитет. Они его слушаются, а он их ставит на истинный путь. —
Дима Баринов и журналистов, если надо, на истинный путь направит. — А это правильно. Вас тоже надо чуть-чуть встряхнуть, вы совсем расслабились, ха-ха. —
Кто на твоих глазах из талантов того же «Краснодара» терял голову? Назови самый яркий пример. — Обидно за Ваню Игнатьева. У него было большое будущее, однако карьера пошла на спад. Я не хочу причины за кого-то искать, пусть Ваня сам за себя говорит. В жизни так бывает, но главное — в себе покопаться, а не искать какие-то оправдания. У Игнатьева тут не получилось, там не получилось. Думаю, все всё понимают. Знаю, что сейчас он в Армении. Кстати, забивает. Надеюсь, что для Вани «Урарту» будет новой точкой роста для продолжения большой карьеры. —
Ты очень хвалил Писарского и даже называл его лучшим нападающим РПЛ. Почему у него не пошло в Самаре? — Любому нападающему нужна игровая практика. Почувствовать уверенность, вкус гола. После перехода в «Крылья Советов» у Вовки стало меньше игровой практики, отсюда и идёт скованность, теряешь чувство ворот. Допустим, у него нет школы. Но он сам рассказывал, что его школа — это дворовый футбол в Крыму. Причём не только футбольная, но и жизненная. Самое главное — не зацикливаться. У него есть все качества, чтобы вернуться на прежний уровень. Сейчас он перешёл в «Сочи», играет и, как видите, забивает — красавец. Всё у Вовки нормально будет. Желаю, чтобы Писарский переборол тот этап жизни, который был после «Оренбурга».
Родная деревня
—
Ты сам из поселка Кубанская Степь с населением в 1300 человек. Был момент, когда чувствовал, что теряешь голову? — Не, у меня такого нет и не было никогда. Я простой парень из деревни, не из богатой семьи. Отец нас воспитывал, работал 24 на 7. Когда был в академии «Краснодара», меня забирали на выходные. Домой едем, а отец за жизнь рассказывает. Я всё внимательно слушал, вникал. Сейчас живу в иной среде, с другими людьми общаюсь, меняются ценности и взгляды. А в посёлке жизнь какая: пошёл на ферму, отработал, пришёл домой — всё. Тем не менее я часто приезжаю домой в деревню, у меня оттуда по-прежнему много друзей. Ещё никто не говорил: «Димон, ну ты зазвездился». Может, конечно, за спиной и говорят, но в лицо не разу не было (смеётся). —
Домой часто ездишь? — Каждый отпуск. —
Грядки копаешь? — Не-не-не! Я всё это проходил, у меня было деревенское детство. А сейчас всё есть в доступности в магазине (улыбается).
Академия «Краснодара», взлёт Сафонова, болезнь Галицкого
—
Когда был в академии «Краснодара», чувствовалось, что любимый год Галицкого — 1999-й? — Это не чувствовалось, так и было! Уезжает 99-й год на чемпионат России по своему возрасту, ребят чуть ли не по красной дорожке провожают. Едет наш 97-й, собирает нас Александр Марьянович, главный тренер академии, и говорит: «Ребята, турнир тяжёлый, но вы, главное, любите друг друга и покажите хорошую игру». Конец, ха-ха. У нас в группе были «Спартак», «Рубин» и «Луч» хабаровский. Мы выходим с первого места, нам звонят: «Молодцы, ребята!». Проходим в четвертьфинал: «Молодцы, парни! План перевыполнили». После выхода в финал снова звонят: «Задача — выиграть». Изначально было видно, что в нас вообще не верили. Обидно, что, как только от нас стали чего-то ожидать, мы проиграли. —
Ты даже сейчас оживился, тогда тоже цепляло? — Конечно, а кого такое не будет цеплять? Ты тренируешься, стараешься, а в тебя не верят. Может, скажу грубо, но единственный, кто вырос в большого футболиста 99-го года — это Матвей Сафонов. И всё. Остальные ребята, пока в них верили, были на высоте. Потом пришёл новый этап в жизни, а они оказались не готовы. Можно сказать, не закалённые. А мы ребята рабоче-крестьянские, ничего от жизни не ждали, только верили в себя. Я в «Локомотиве», Даниил Фомин — в «Динамо», Виталик Стежко — в «Черноморце», у нас ещё Лео Гогличидзе в «Урале». И это в нас не верили! А на самом деле по потенциалу ещё много игроков было хороших. Стёпа Проценко вызывался в сборную, Лёша Орлов очень техничный был, но в него никто не поверил. Да, у него тяжёлый характер, однако, если ты пытаешься растить футболиста, должен с ним работать, направлять. Психология очень важна. —
Каким Сафонов был в детстве? Гонял его? — Мотя всегда был очень спокойным. На фоне ребят 99-го Сафонов всегда выделялся: плечистый, высокий, здоровый. Отец! Мы с ним всегда хорошо общались. В «Краснодаре-2» он уже был под основой, играл уверенно, имел статус. Его и гонять было не за что (улыбается). Он и сейчас такой же спокойный, вообще не изменился. —
Успел рассказать что-то о «ПСЖ»? — Матвей пока привыкает. Сразу сказал, что уровень там очень серьёзный, исполнители очень хорошие — пока тяжело отбивать их удары. Хотя на тренировке он в ворота встал, мы парочку ему точно закинули, говорим: «И чему тебя в твоём Париже учат?» Это так, в шутку, конечно. Мотя много работает над собой, чтобы стать в «ПСЖ» номером один. Я уверен, ему это по силам. Новый этап в жизни, но всё в порядке. —
Переход Сафонова — космос в нынешних реалиях? — Да почему сразу космос? Нормальная история. «Краснодар» — топ-клуб РПЛ. Да, в «ПСЖ» большие деньги, но, по сути, они только чемпионат Франции выигрывали, Кубок, а в еврокубках у них пока не получается. —
Сергей Галицкий мечтал, чтобы «Краснодар» играл составом воспитанников. Почему это невозможно до сих пор? — Резковато скажу, но разбрасываться своими воспитанниками не нужно. Понятно, всех не удержишь. Где-то мы были молоды и резки, поэтому пути разошлись. Однако взять Фомина, который просто не подходил под стиль «Краснодара», потому что у клуба стиль — короткий и средний пас. Но вы видели, как Фома разрезает между линиями? Думаю, он бы сейчас «Краснодару» пригодился. Порой это какие-то необъяснимые вещи. При желании можно на один матч выставить 11 воспитанников. Будут ли они давать результат? Наверное, первый сезон будет очень тяжело. —
Ты рассказывал, что Сергей Николаевич видел в тебе латераля. Кого ещё из ребят Сергей Николаевич разглядел в новой роли? — Вася Черов у 96-го года был нападающим, а из него сделали правого защитника. Сейчас он играет с «Факелом» в Премьер-Лиге, так и остался правым защитником. Сложно рассуждать, нормально ли это. Кому-то реально идёт на пользу. —
Почему ты не смог закрепиться в «Краснодаре»? — Из меня тоже хотели сделать правого защитника. —
А ты не хотел? — Не хотел. Душа у меня не в защите. Они несколько раз попытались меня переставить. Я как бы согласился, побегал так два-три месяца, и меня вернули в атаку. Уже на сборах с основной командой ко мне снова подходит Владимир Леонидович Хашиг и говорит: «Дим, мы опять из тебя хотим сделать правого защитника». Я решил переговорить с отцом. Звоню и говорю: «Пап, ну душа лежит в нападении. Не буду я получать удовольствие от футбола, если буду не на своей позиции». Он говорит: «Сынок, я тебя полностью поддерживаю. Иди так и скажи». Я подошёл и сказал. Через две недели уехал в аренду, а потом и вовсе из «Краснодара» убрали. —
Про шахматы с Галицким ходят легенды. — Я лично не играл. У нас был отборочный на игру с Сергеем Николаевичем, где я в финале проиграл Фомину. И всё. Фома потом сам позвонил, говорит: «Брат, приходи помогать». Даже фотка есть, где Фома за столом сидит, а я рядышком. Основные ходы он делал, но я другими глазами смотрел, подсказывал, объяснял, почему так не надо ходить. —
Как закончилось? — Фома выиграл. —
Ничего себе! Какой приз был? — Один балл от Сергея Николаевича заработал. Как в шахматах, ха-ха. —
Шахматы — очень необычное пристрастие. Как так получилось? — Я играл с отцом ещё до академии. Он меня подучил, однако основной интерес развился уже в «Краснодаре». Недавно прочитал одну классную цитату про шахматы… Но, естественно, её забыл. Это очень интересная и стратегическая игра. Я кайфую! Мне очень нравится Ян Непомнящий. Когда он играл за шахматную корону, я оторваться не мог. На меня супруга злилась (смеётся): «Ты что, ненормальный?» Я мог шесть часов, пока идёт партия, смотреть. Жена просит меня что-то сделать, я включаю шахматы погромче и параллельно слушаю. А после этого есть быстрый обзор с объяснением! Бывало, что после игры захожу в шахматы и сам начинаю играть. —
Заснуть не можешь? — И такое было. Представьте: наш русский парень бьётся за шахматную корону. Ну это очень интересно! Переживаю всегда. Бывало, смотрю и думаю, как бы я пошёл. Потом блогеры разбирают что и как надо было сделать, Ян ходит — и всё, как я и думал. Есть во мне что-то от гроссмейстера. —
Если бы с футболом не сложилось, был бы гроссмейстером? — На самом деле, это очень тяжело. С самого детства надо заниматься, это очень мозг развивает. Я как любитель шахмат спокойно могу просидеть часа три поиграть, подумать. Во-первых, это отвлекает и перезагружает. Мне помогает отстраняться от футбола. Во-вторых, ты и в жизни лучше мыслишь. В шахматах комбинацию на три-четыре хода задумываешь, так и в жизни быстрее что-то планируешь и принимаешь более грамотные, продуманные решения. —
Когда читал новости про здоровье Галицкого, что было внутри? — Скажу честно, когда увидел фотографию с последнего тура в прошлом сезоне, у меня ком в горле встал. Сергей Николаевич сделал огромное дело для города, для всего края, для клуба. То, как он фанатеет от футбола, это уникально. Думаю, в России таких функционеров больше нет. Это страшная болезнь, которая может настигнуть любого. Желаю ему только крепкого здоровья. В такие моменты есть ощущение, что жизнь максимально несправедлива. —
Был яркий момент, когда сам с этим столкнулся и понял? — Я по характеру такой человек, что во всём ищу оптимизм. Редко бывает, что грущу. Могу, конечно, но другие никогда не поймут, что я о чём-то переживаю или мне тоскливо. На мне будут видеть только улыбку. Рома Локтионов, капитан «Волгаря», мне говорил: «Ты второй год в команде, а я смотрю на тебя и понять не могу. Ты такой загадочный». А я отвечаю: «Да, братан, такой я и есть».
