Поговорим по-мужски

Дмитрий Лекух. Вещи мёртвого человека. – М.: Евразийское книжное агентство, 2024. – 288 с.

Значит, сел я почитать новую книгу Лекуха.

Задумался.

Книгу читать – дело только на первый взгляд простое.

К ней всегда нужен соответствующий натюрморт. Закуска, так сказать.

Ага...

Поэтому сразу на столе появилась кружка «Жигулёвского» – да такого, что аж пена на губах леденеет.

Ну, начали.

Выпил.

Хорошо.

Ух...

Не подумайте, пожалуйста, что это ругательная рецензия. Ведь именно ругательные рецензии принято начинать в стиле автора. Такой избитый, но рабочий приём.

Нет, над стилем Лекуха, который не меняется с обидной для петербуржцев книги «Мы к вам приедем», поначалу действительно хочется иронизировать.

Собственно, именно так я и поступил, когда начал знакомство с прозой Лекуха – это была книга «Летом перед грозой». Текст, честно сказать, немного обманул ожидания, потому что его позиционировали как Большой Русский Роман, а в результате мы от корки до корки читаем, как главные герои пьют, курят, рыбачат... и больше в книге не происходит ничего.

В «Вещах мёртвого человека» ровно такой же стиль, но зато наконец появилась и интрига, и драйв, и сюжет – пусть он по-прежнему теряется среди многочисленных туманных диалогов, но он есть.

Сюжет завязан на загадочном убийстве одного не самого приятного человека из журналистской тусовки.

Собственно, медийная тусовка – и главное место действия книги, и главный её герой.

Показана она весьма неприглядно. Да и сам главный герой, в общем-то, не шибко приятный человек и всегда это подчёркивает.

Не шибко приятный – это, опять же, как посмотреть.

На фоне остальных-то...

М-да.

Да, это снова тот самый стиль Лекуха, но разрази меня гром, если в «Вещах мёртвого человека» он не работает.

Да, стиль Лекуха именно здесь и раскрылся как инструмент, чтобы показывать людей.

А люди здесь, скажу я вам, страшноватые. Но притягательные.

Это акулы, львы, тигры, волки и пантеры, и все готовы друг друга съесть, сидя через стол в «Сандунах». Люди, которые зарабатывают деньги. Сейчас модно говорить – кабанчики обкашливают вопросики.

Вот о нелёгкой жизни кабанчика – «Вещи мёртвого человека».

И столь же нелёгкой смерти.

Но на самом деле у Лекуха даже не так важно, о чём это. Куда важнее, как сделано.

А сделано – моё почтение.

Это очень мужская проза.

Я бы даже сказал, Очень Мужская Проза Для Настоящих Мужских Мужицких Мужиков.

Строками Лекуха можно забивать гвозди. Его страницами можно разгонять семинары литературных дам, штампующих бесконечные романы о травме и прочие «ноги отчима».

Это чудовищно несовременная – и потому притягивающая – проза. Она написана белым цисгендерным гетеросексуальным русским мужиком для таких же мужиков.

Здесь всё время чертовски вкусно пьют, да ещё и закуски выбирают, черти, поаппетитнее, смачно закуривают, дерзко ругаются, и снова пьют, и в общем-то неплохо разбираются в качественном спиртном.

В общем – умеют жить.

Это как если бы «Особенности национальной рыбалки» оказались нуаром. Да, внезапно это действительно круто и интересно.

И на фоне остального литпроцесса, особенно модных его тенденций, – вопиюще панково, с вызовом, неудобно, громоздко и непреклонно.

Лекух у нас такой, какой есть.

Почитать «Вещи мёртвого человека» после километровых строк одноликой семинарной прозы – сплошное удовольствие.

И над стилем больше не иронизируешь.

Хотя иногда, конечно, хочется.

Да уж...

Мужики.

Ладно.