Большой террор и судьбы. Как в Удмуртии искореняли "финских шпионов"
В начале 1930-х годов в ОГПУ сфабриковали "дело СОФИН" — "Союза освобождения финских народностей". Оно также известно как "Дело Герда" — по имени удмуртского поэта и ученого Кузебая Герда, которому чекисты отвели роль создателя и идейного вдохновителя никогда не существовавшего "Союза".
В обвинительном заключении по "делу СОФИН" (оно насчитывает 131 страницу плюс приложение-схема) сказано: "В мае месяце 1932 г. на территории Удмуртской автономной республики в г. Ижевске Особым отделом ОГПУ по Нижкраю была вскрыта и ликвидирована контрреволюционная националистическая организация под названием "СОФИН" — Союз освобождения финских народностей, состоящая из национал-шовинистической части удмуртской реакционной интеллигенции, созданная известным буржуазным удмуртским писателем Гердом по заданию финских и эстонских интервенционалистических кругов" (здесь и далее — цитаты по монографии советского и российского историка, д.и.н., с 1978 по 2007 гг. директора Удмуртского института истории, языка и литературы РАН Кузьмы Куликова "Дело СОФИН", Ижевск, 1997 год).
Кузебай Герд (Кузьма Чайников) родился в 1898 году в деревне Покчивуко (сейчас — Большая Докья) Вавожского района Вятской губернии в многодетной крестьянской семье. С 1912 по 1916 год учился в Кукарской учительской семинарии на "казенный кошт", поскольку был самым бедным среди семинаристов. После семинарии Герд работал в школе, затем (после февральской революции и октябрьского переворота) заведовал удмуртским отделом Малмыжского управления народного образования. В 1920 году стал заведующим издательским отделом Удмуртского комиссариата, в 1921 году открыл первые в Ижевске детские дома. С 1922-го по 1925-й Герд учился в Высшем литературно-художественном институте им. В. Я. Брюсова в Москве. В 1922-м создал в Москве Общество изучения вотской (удмуртской) культуры.
В 1926-м — будучи отозванным из Москвы в Удмуртию — основал удмуртский краеведческий музей. Герд организовывал этнографические и археологические экспедиции, читал лекции, вел кружки. В том же году основал Всеудмуртскую ассоциацию революционных писателей, которая в недалеком будущем подвергнет его травле.
В 1929 году Герд окончил аспирантуру при НИИ этнических и национальных культур народов Востока. Перед арестом он преподавал удмуртский язык в Ижевском пединституте и Совпартшколе.
За короткую жизнь (40 лет, 5 из них — в тюрьме и в лагере) Кузебай Герд успел опубликовать около 400 стихотворений, 12 поэм, повесть, десятки рассказов, пять пьес и больше ста научных статей по вопросам финно-угроведения.
В 1932 году он был арестован, а в 1933-м приговорен к расстрелу, который заменили десятью годами в лагере на Соловках. В 1937-м Герда расстреляли. Он похоронен в братской могиле в урочище Сандармох в Карелии.
ТРАВЛЯ
Кузебай Герд подвергался обструкции задолго до ареста. Первый раз это произошло еще в 1920 году, когда Герд руководил издательским отделом в Удмуртском комиссариате. Его современники вспоминали, что ни раньше, ни позже такой интенсивной деятельности по книгоизданию в Удмуртии не было. Однако в газете "Сюрло" ("Серп") вышла анонимная статья "Усто ужа" ("Мастерски работает"), автор которой, подписавшийся как "Коммунист", обвинял Герда в контрреволюционных настроениях и национал-шовинизме. Мишенью стала поэма Герда "Ож", в которой автор отсылал к истории удмуртского народа.
"Коммунисту" не понравились строки "И татары тебя ослабляли, .<...> и русские с грязью смешивали". "Коммунист" поучал: "Мы, коммунисты, так не говорим. Мы говорим, что тебя (удмуртский народ) держали, подавляя, унижая, царь, богатеи, помещики".
Герд опубликовал гневный ответ. Имя недоброжелателя он так и не узнал. Позднее те, кто клеветал на него, имен не скрывали.
В марте 1931 года в "Ижевской правде" опубликовали письмо бывшего председателя Удмуртского облисполкома, наркома соцобеспечения РСФСР Иосифа Наговицына "Гражданин Герд" (за два месяца до этого и Герд, и Наговицын разом выступали с приветственными речами на праздновании десятилетия основания Удмуртской автономной республики в Ижевске). Советский и российский историк Кузьма Куликов отмечал, что исследователям не удалось выяснить происхождение этого письма, а также то, написал ли его Наговицын по собственной инициативе или выполнял чей-то заказ.
В открытом письме к Герду Наговицын писал: "Вы, конечно, не забыли, как я публично выступил в защиту от обвинений Вас в национализме и реакционности вашего творчества. Я думаю, вы не забыли также, что мне не стоило большого труда доказать, что в первый период вашего творчества шли в ногу с трудящимися нашей страны и нашего народа против врагов. <…> Вы были лучшим певцом национального возрождения удмуртов". Однако, продолжал Наговицын, "вы ушли в чисто культурническую работу, а иногда даже призывали к классовому примирению среди удмуртов". Далее Наговицын призывал Герда одуматься и присоединиться к классовой борьбе.
Куликов полагал, что, возможно, этим письмом нарком, уроженец Вятской губернии, удмурт, пытался предупредить и защитить Герда, а не навредить ему. Возможно, так считал и сам Герд. Во всяком случае, уже находясь в Соловецком лагере, он написал Наговицыну письмо, в котором просил наркома сберечь собранный им огромный архив удмуртских песен, сказок и загадок.
В январе 1932 года в газете "Удмурт коммуна" вышла статья за подписью пяти авторов под названием "Против попытки гердовщины надеть приспосабливающуюся ко времени маску". "У Герда, — говорилось в статье, — ни в одном стихе нет ни единой строчки, где бы говорилось о руководящей роли партии в социалистическом строительстве".
В феврале 1932 года прошла вторая конференция Удмуртской ассоциации пролетарских писателей. Выступавший на ней первый секретарь Удмуртского обкома ВКП (б) Сергей Ельцов не стеснялся в выражениях.
"Выразителем идеологии национальной буржуазии на литературном фронте, — говорил он, — является всем нам известный поэт Герд. Гердовщина, которая объединяет, воспевает всех наших противников, осколков ликвидируемого нами класса кулачества, <…> выражает чаяния и желания этого кулачества, этого ликвидируемого класса и его органов "Кенеша" (орган самоуправления в удмуртской деревне — "Idel.Реалии")".
Вскоре — в ближайшие даже не месяцы, а недели — на Герда и уже не только на него одного обрушился вал подобных обвинений. Везде речь шла о "гердовщине" — течении, которое требовалось истребить вместе с тем, чье имя этому течению дали.
"По признанию одного оставшегося в живых автора, все эти статьи готовились по указанию и под непосредственным контролем обкома ВКП(б). Подписывающиеся авторы хотя и чувствовали опасность, но отказаться не могли, поскольку сами тут же попали бы в ряды приверженцев Герда. Разумеется, они не подозревали о той роли, которую им отвели органы ГПУ в будущей операции — о роли доносчиков и, одновременно, заложников, — пишет Куликов. — После окончания дела Герда ГПУ возьмется и за этих авторов, все они (кроме Т. Архипова — один из разоблачителей Герда — "Idel.Реалии") будут репрессированы".
Образ врага был готов. Развязка не заставила себя ждать.
СЛЕДСТВИЕ
Почему ОГПУ назначило главным врагом именно Герда? Объяснений, по мнению Кузьмы Куликова, может быть несколько.
Объяснение первое — Герд был открытым и последовательным сторонником независимой Удмуртии. Образец независимой Удмуртии он видел в обретшей в 1917 году независимость, стремительно развивающейся Финляндии.
"У меня возникло чувство жгучей зависти, что вотяки против финнов — "дикари", что они живут в слепой темноте… Вспомнилась финская поговорка: "Мы — не шведы, мы — не русские, мы — финны". Эта поговорка стала моим девизом. Я ее переделал: "Мы — не русские, мы — не татары, мы — удмурты", — писал Герд.
Даже псевдоним "Герд", избранный Кузьмой Чайниковым в 1920 году, когда народы, населяющие территорию будущего СССР, еще верили в возможность создания собственных независимых республик, с удмуртского переводится как "узел, единство".
Объяснение второе — Герд был талантлив, а в неподчиненном таланте советская власть видела опасность. Он писал ярко, смело, хлестко. Например, в его стихотворении "Свинья" (сборник "В полете к солнцу") есть такие строки: "Им автономию свою, Республику подай; на что мне это? Я свинья. Навоз приятней; ты мне помоев побольше дай — вот это будет рай".
И, наконец, третье — международные научные связи Герда сделали его удобной мишенью. Чекисты утверждали, что "софиновцы" "ставили своей конечной целью отторжение путем восстания Удмуртской автономной области и других автономий (Марийская, Мордовская, Карельская, Коми-Зырянская) от СССР и создание "Единой финско-угорской федерации" с демократической формой правления" (цитата из обвинительно заключения), а, кроме того, готовили террористические акты и занимались шпионажем в пользу Финляндии и Эстонии.
К обвинительному заключению прилагалась "Схема шпионской контрреволюционной террористической организации СОФИН", показывающая СОФИН как разветвленную сеть с филиалами во всех регионах, где компактно жили представители финно-угорских народов, а также в Москве и Ленинграде. Руководили этой сетью, по замыслу ОГПУ, финские и эстонские ученые. В обвинении говорилось, что Герд стал "устанавливать связи" с финскими учеными и дипломатами еще в 1922 году, будучи студентом Московского высшего литературно-художественного института.
В материалах дела содержатся показания Герда о его встречах с финскими и эстонскими учеными.
Вот фрагменты этих показаний:
"Финская миссия и Пэрк (эстонец) в разговорах внушали мне: 1) объединение всех северо-финских народов от Балтики до Енисея; 2) отделение их от СССР; 3) создание Союза Финских Народов или Соединенных Штатов; 4) борьба с проводящейся русификацией, обрусением и колонизацией СССР восточно-финских (пермско-уральских) народов; <…> 8) добиваться такой автономии, какую имела Финляндия с тем, чтобы в дальнейшем отделиться от России; 9) бороться за свои права, вплоть до вооруженных движений; 10) в момент войны поддержать в тылу Финляндию, так как Финляндия будет бороться за освобождение финских народов от России".
"Хямяляйнен (финский профессор — "Idel.Реалии") довольно прозрачно говорил о том, что восточно-финские народы должны будут поддержать Финляндию во время ее борьбы с Россией. Помощь эта должна выразиться в вооруженном выступлении на Урале, Каме и на Севере СССР в тылу Красной Армии. Я спросил Хямяляйнена, что разве он так надеется на силы восточно-финских народов? При этом я указывал, что слишком много надежд на ощутительную помощь едва ли можно возлагать, т.к. эти народы слабы, то в ответ Хямяляйнен сказал: на этот случай в Архангельске и Ухте могут оказаться Английские десанты".
Из показаний писателя Михаила Тимашева (репрессирован, погиб в 1937 году): "Мне было известно, что Герд имеет связи — отношение с финским посольством в Москве. <...> В момент военных операций Герд говорил, что будет оказана помощь со стороны Финляндии".
Из показаний жены Герда, Надежды Герд-Ирисовой: "Муж мне говорил, что в посольствах его принимают через черный ход, на мое любопытство "почему?" муж ответил, что это необходимо из предосторожности".
Куликов, приводя показания Герда и других фигурантов "Дела "СОФИН" в своей монографии, отмечал, что содержащаяся в них информация выглядит слишком правдоподобной для того, чтобы не возникло сомнения — может быть, заговор действительно был?
Нет, писал Куликов, — о том, что никакого "СОФИН" никогда существовало, свидетельствует как минимум одна маленькая, но яркая деталь. Герд показал, что организовал "СОФИН" 19 апреля 1932 года. В то же время конец февраля и первые две декады марта он провел, будучи запертым в гостиничном номере в Нижнем Новгороде, где его допрашивали, а Герд собственноручно записывал показания о своих связях с Финляндией. Невозможно представить, убежден Куликов, что Герд сразу после этого взялся бы за основание заговорщицкой организации.
Кроме того, среди финских ученых, которых Герд указал в качестве зарубежных кураторов "СОФИН", были те, кто к моменту "создания" этой "организации" умер. Например, лингвист, финно-угровед, профессор Хельсинкского университета Юрье Вихманн умер в 1932 году. Ууно Сирелиус — этнограф, финно-угровед, доцент Хельсинкского университета — умер в 1929-м.
С какой целью Герд назвал их имена в качестве своих финских кураторов-шпионов? Для чего указал в качестве даты основания "СОФИН" апрель 1932 года? Таким образом, предположил Куликов, он надеялся доказать абсурдность обвинения, его сфабрикованность на открытом суде. Но такого суда не было. Герда судили дважды — коллегия ОГПУ в 1933-м и особая тройка НКВД в 1937-м. И дважды же Герд был реабилитирован —в 1958 и 1961 годах.
АРЕСТ
В марте 1932 года Кузебая Герда вызвали в ГПУ и увезли в Нижний Новгород, где держали в гостинице и проводили с ним "беседы" — допросы. Его жена вспоминала, что "домой он пришел очень расстроенный и сказал, что со съезда его прогнали (шел съезд писателей); съезд раскололся надвое — половина голосовала за Герда, половина — против". Через некоторое время к ним приехал человек и сказал, что Герда вызывают в обком. В это время он завтракал и сказал, что пойдет, как доест пирожки.
"Пришел домой он уже в восемь вечера и был страшно расстроен. Сначала он не говорил мне, в чем дело, а когда я его стала упрашивать, сознался, что его вызвали в ГПУ и что завтра его тайно повезут в Нижний Новгород", — рассказывала Надежда Герд-Ирисова.
В апреле Герда отпустили, месяц он провел дома (именно в это время, если верить показаниям в деле, он основал "СОФИН").
В мае 1932 года Герда арестовали, домой он больше не вернулся.
"Когда он месяц жил дома, то рассказывал, что при допросах спрашивали о связях с заграницей. Также и меня спрашивали об этом. Я сказала, что у него были люди из Финляндии, Эстонии, Венгрии. А что за люди и зачем были, об этом не знаю", — вспоминала Герд-Ирисова.
Некоторое время, рассказала она, у них в доме жил ученик и помощник Георгий Чувашов. Позже оказалось, что он был агентом ГПУ и передавал чекистам все, о чем говорили в семье.
Герд пробыл в тюрьме, в одиночной камере, полтора года. Потом его приговорили к расстрелу. Жене удалось добиться короткого свидания.
"Я приехала в Горький и попросила свидания с Гердом. Мне разрешили, но под очень строгим наблюдением, на расстоянии и всего 15 минут. Я сразу все поняла по убийственному настроению Кузебая, что он присужден к расстрелу и настолько он изменился, что трудно было его узнать".
Позже выяснилось, что расстрел заменили десятью годами в Соловецком лагере. За Герда перед Сталиным просил Максим Горький — но казнь была лишь ненадолго отсрочена. В октябре 1937 года особая тройка НКВД приговорила Кузебая Герда к расстрелу. Первого ноября его расстреляли в урочище Сандармох.
Первыми жертвами дела "СОФИН" стали 28 человек, 24 из которых были представителями удмуртской интеллигенции, четверо — два коми, один эрзя и один русский — учеными, финно-угроведами. Пятерых из них, в том числе Кузебая Герда, казнили. Последующим жертвам сопряженных с "Делом "СОФИН" дел — в частности, "Дела "Молодых эсеров", "Марийского дела" — не было числа.
Кузьма Куликов в введении к своей монографии писал:
"Официально финно-угорские народы, даже многострадальные ингерманландцы, прошедшие сквозь круги ада и доведенные до физического и этнического вымирания, не считаются репрессированными. Фактически же они подверглись жесточайшим репрессиям. Обвинения в национализме или создании антисоветских организаций под протекторатом страны, официально объявленной как вражеская — таковою стала Финляндия в 1930-е годы, это обвинения не одного человека, даже не группы людей. Оно оборачивалось агрессией в отношении целого народа, <…> люди сами выносили приговоры собственной этнической идентичности, в целях самозащиты стремились мимикрировать или добровольно ассимилироваться".
Подписывайтесь на наш канал в Telegram. Что делать, если у вас заблокирован сайт "Idel.Реалии", читайте здесь.
В обвинительном заключении по "делу СОФИН" (оно насчитывает 131 страницу плюс приложение-схема) сказано: "В мае месяце 1932 г. на территории Удмуртской автономной республики в г. Ижевске Особым отделом ОГПУ по Нижкраю была вскрыта и ликвидирована контрреволюционная националистическая организация под названием "СОФИН" — Союз освобождения финских народностей, состоящая из национал-шовинистической части удмуртской реакционной интеллигенции, созданная известным буржуазным удмуртским писателем Гердом по заданию финских и эстонских интервенционалистических кругов" (здесь и далее — цитаты по монографии советского и российского историка, д.и.н., с 1978 по 2007 гг. директора Удмуртского института истории, языка и литературы РАН Кузьмы Куликова "Дело СОФИН", Ижевск, 1997 год).
Кузебай Герд (Кузьма Чайников) родился в 1898 году в деревне Покчивуко (сейчас — Большая Докья) Вавожского района Вятской губернии в многодетной крестьянской семье. С 1912 по 1916 год учился в Кукарской учительской семинарии на "казенный кошт", поскольку был самым бедным среди семинаристов. После семинарии Герд работал в школе, затем (после февральской революции и октябрьского переворота) заведовал удмуртским отделом Малмыжского управления народного образования. В 1920 году стал заведующим издательским отделом Удмуртского комиссариата, в 1921 году открыл первые в Ижевске детские дома. С 1922-го по 1925-й Герд учился в Высшем литературно-художественном институте им. В. Я. Брюсова в Москве. В 1922-м создал в Москве Общество изучения вотской (удмуртской) культуры.
В 1926-м — будучи отозванным из Москвы в Удмуртию — основал удмуртский краеведческий музей. Герд организовывал этнографические и археологические экспедиции, читал лекции, вел кружки. В том же году основал Всеудмуртскую ассоциацию революционных писателей, которая в недалеком будущем подвергнет его травле.
В 1929 году Герд окончил аспирантуру при НИИ этнических и национальных культур народов Востока. Перед арестом он преподавал удмуртский язык в Ижевском пединституте и Совпартшколе.
За короткую жизнь (40 лет, 5 из них — в тюрьме и в лагере) Кузебай Герд успел опубликовать около 400 стихотворений, 12 поэм, повесть, десятки рассказов, пять пьес и больше ста научных статей по вопросам финно-угроведения.
В 1932 году он был арестован, а в 1933-м приговорен к расстрелу, который заменили десятью годами в лагере на Соловках. В 1937-м Герда расстреляли. Он похоронен в братской могиле в урочище Сандармох в Карелии.
ТРАВЛЯ
Кузебай Герд подвергался обструкции задолго до ареста. Первый раз это произошло еще в 1920 году, когда Герд руководил издательским отделом в Удмуртском комиссариате. Его современники вспоминали, что ни раньше, ни позже такой интенсивной деятельности по книгоизданию в Удмуртии не было. Однако в газете "Сюрло" ("Серп") вышла анонимная статья "Усто ужа" ("Мастерски работает"), автор которой, подписавшийся как "Коммунист", обвинял Герда в контрреволюционных настроениях и национал-шовинизме. Мишенью стала поэма Герда "Ож", в которой автор отсылал к истории удмуртского народа.
"Коммунисту" не понравились строки "И татары тебя ослабляли, .<...> и русские с грязью смешивали". "Коммунист" поучал: "Мы, коммунисты, так не говорим. Мы говорим, что тебя (удмуртский народ) держали, подавляя, унижая, царь, богатеи, помещики".
Герд опубликовал гневный ответ. Имя недоброжелателя он так и не узнал. Позднее те, кто клеветал на него, имен не скрывали.
В марте 1931 года в "Ижевской правде" опубликовали письмо бывшего председателя Удмуртского облисполкома, наркома соцобеспечения РСФСР Иосифа Наговицына "Гражданин Герд" (за два месяца до этого и Герд, и Наговицын разом выступали с приветственными речами на праздновании десятилетия основания Удмуртской автономной республики в Ижевске). Советский и российский историк Кузьма Куликов отмечал, что исследователям не удалось выяснить происхождение этого письма, а также то, написал ли его Наговицын по собственной инициативе или выполнял чей-то заказ.
В открытом письме к Герду Наговицын писал: "Вы, конечно, не забыли, как я публично выступил в защиту от обвинений Вас в национализме и реакционности вашего творчества. Я думаю, вы не забыли также, что мне не стоило большого труда доказать, что в первый период вашего творчества шли в ногу с трудящимися нашей страны и нашего народа против врагов. <…> Вы были лучшим певцом национального возрождения удмуртов". Однако, продолжал Наговицын, "вы ушли в чисто культурническую работу, а иногда даже призывали к классовому примирению среди удмуртов". Далее Наговицын призывал Герда одуматься и присоединиться к классовой борьбе.
Куликов полагал, что, возможно, этим письмом нарком, уроженец Вятской губернии, удмурт, пытался предупредить и защитить Герда, а не навредить ему. Возможно, так считал и сам Герд. Во всяком случае, уже находясь в Соловецком лагере, он написал Наговицыну письмо, в котором просил наркома сберечь собранный им огромный архив удмуртских песен, сказок и загадок.
В январе 1932 года в газете "Удмурт коммуна" вышла статья за подписью пяти авторов под названием "Против попытки гердовщины надеть приспосабливающуюся ко времени маску". "У Герда, — говорилось в статье, — ни в одном стихе нет ни единой строчки, где бы говорилось о руководящей роли партии в социалистическом строительстве".
В феврале 1932 года прошла вторая конференция Удмуртской ассоциации пролетарских писателей. Выступавший на ней первый секретарь Удмуртского обкома ВКП (б) Сергей Ельцов не стеснялся в выражениях.
"Выразителем идеологии национальной буржуазии на литературном фронте, — говорил он, — является всем нам известный поэт Герд. Гердовщина, которая объединяет, воспевает всех наших противников, осколков ликвидируемого нами класса кулачества, <…> выражает чаяния и желания этого кулачества, этого ликвидируемого класса и его органов "Кенеша" (орган самоуправления в удмуртской деревне — "Idel.Реалии")".
Вскоре — в ближайшие даже не месяцы, а недели — на Герда и уже не только на него одного обрушился вал подобных обвинений. Везде речь шла о "гердовщине" — течении, которое требовалось истребить вместе с тем, чье имя этому течению дали.
"По признанию одного оставшегося в живых автора, все эти статьи готовились по указанию и под непосредственным контролем обкома ВКП(б). Подписывающиеся авторы хотя и чувствовали опасность, но отказаться не могли, поскольку сами тут же попали бы в ряды приверженцев Герда. Разумеется, они не подозревали о той роли, которую им отвели органы ГПУ в будущей операции — о роли доносчиков и, одновременно, заложников, — пишет Куликов. — После окончания дела Герда ГПУ возьмется и за этих авторов, все они (кроме Т. Архипова — один из разоблачителей Герда — "Idel.Реалии") будут репрессированы".
Образ врага был готов. Развязка не заставила себя ждать.
СЛЕДСТВИЕ
Почему ОГПУ назначило главным врагом именно Герда? Объяснений, по мнению Кузьмы Куликова, может быть несколько.
Объяснение первое — Герд был открытым и последовательным сторонником независимой Удмуртии. Образец независимой Удмуртии он видел в обретшей в 1917 году независимость, стремительно развивающейся Финляндии.
"У меня возникло чувство жгучей зависти, что вотяки против финнов — "дикари", что они живут в слепой темноте… Вспомнилась финская поговорка: "Мы — не шведы, мы — не русские, мы — финны". Эта поговорка стала моим девизом. Я ее переделал: "Мы — не русские, мы — не татары, мы — удмурты", — писал Герд.
Даже псевдоним "Герд", избранный Кузьмой Чайниковым в 1920 году, когда народы, населяющие территорию будущего СССР, еще верили в возможность создания собственных независимых республик, с удмуртского переводится как "узел, единство".
Объяснение второе — Герд был талантлив, а в неподчиненном таланте советская власть видела опасность. Он писал ярко, смело, хлестко. Например, в его стихотворении "Свинья" (сборник "В полете к солнцу") есть такие строки: "Им автономию свою, Республику подай; на что мне это? Я свинья. Навоз приятней; ты мне помоев побольше дай — вот это будет рай".
И, наконец, третье — международные научные связи Герда сделали его удобной мишенью. Чекисты утверждали, что "софиновцы" "ставили своей конечной целью отторжение путем восстания Удмуртской автономной области и других автономий (Марийская, Мордовская, Карельская, Коми-Зырянская) от СССР и создание "Единой финско-угорской федерации" с демократической формой правления" (цитата из обвинительно заключения), а, кроме того, готовили террористические акты и занимались шпионажем в пользу Финляндии и Эстонии.
К обвинительному заключению прилагалась "Схема шпионской контрреволюционной террористической организации СОФИН", показывающая СОФИН как разветвленную сеть с филиалами во всех регионах, где компактно жили представители финно-угорских народов, а также в Москве и Ленинграде. Руководили этой сетью, по замыслу ОГПУ, финские и эстонские ученые. В обвинении говорилось, что Герд стал "устанавливать связи" с финскими учеными и дипломатами еще в 1922 году, будучи студентом Московского высшего литературно-художественного института.
В материалах дела содержатся показания Герда о его встречах с финскими и эстонскими учеными.
Вот фрагменты этих показаний:
"Финская миссия и Пэрк (эстонец) в разговорах внушали мне: 1) объединение всех северо-финских народов от Балтики до Енисея; 2) отделение их от СССР; 3) создание Союза Финских Народов или Соединенных Штатов; 4) борьба с проводящейся русификацией, обрусением и колонизацией СССР восточно-финских (пермско-уральских) народов; <…> 8) добиваться такой автономии, какую имела Финляндия с тем, чтобы в дальнейшем отделиться от России; 9) бороться за свои права, вплоть до вооруженных движений; 10) в момент войны поддержать в тылу Финляндию, так как Финляндия будет бороться за освобождение финских народов от России".
"Хямяляйнен (финский профессор — "Idel.Реалии") довольно прозрачно говорил о том, что восточно-финские народы должны будут поддержать Финляндию во время ее борьбы с Россией. Помощь эта должна выразиться в вооруженном выступлении на Урале, Каме и на Севере СССР в тылу Красной Армии. Я спросил Хямяляйнена, что разве он так надеется на силы восточно-финских народов? При этом я указывал, что слишком много надежд на ощутительную помощь едва ли можно возлагать, т.к. эти народы слабы, то в ответ Хямяляйнен сказал: на этот случай в Архангельске и Ухте могут оказаться Английские десанты".
Из показаний писателя Михаила Тимашева (репрессирован, погиб в 1937 году): "Мне было известно, что Герд имеет связи — отношение с финским посольством в Москве. <...> В момент военных операций Герд говорил, что будет оказана помощь со стороны Финляндии".
Из показаний жены Герда, Надежды Герд-Ирисовой: "Муж мне говорил, что в посольствах его принимают через черный ход, на мое любопытство "почему?" муж ответил, что это необходимо из предосторожности".
Куликов, приводя показания Герда и других фигурантов "Дела "СОФИН" в своей монографии, отмечал, что содержащаяся в них информация выглядит слишком правдоподобной для того, чтобы не возникло сомнения — может быть, заговор действительно был?
Нет, писал Куликов, — о том, что никакого "СОФИН" никогда существовало, свидетельствует как минимум одна маленькая, но яркая деталь. Герд показал, что организовал "СОФИН" 19 апреля 1932 года. В то же время конец февраля и первые две декады марта он провел, будучи запертым в гостиничном номере в Нижнем Новгороде, где его допрашивали, а Герд собственноручно записывал показания о своих связях с Финляндией. Невозможно представить, убежден Куликов, что Герд сразу после этого взялся бы за основание заговорщицкой организации.
Кроме того, среди финских ученых, которых Герд указал в качестве зарубежных кураторов "СОФИН", были те, кто к моменту "создания" этой "организации" умер. Например, лингвист, финно-угровед, профессор Хельсинкского университета Юрье Вихманн умер в 1932 году. Ууно Сирелиус — этнограф, финно-угровед, доцент Хельсинкского университета — умер в 1929-м.
С какой целью Герд назвал их имена в качестве своих финских кураторов-шпионов? Для чего указал в качестве даты основания "СОФИН" апрель 1932 года? Таким образом, предположил Куликов, он надеялся доказать абсурдность обвинения, его сфабрикованность на открытом суде. Но такого суда не было. Герда судили дважды — коллегия ОГПУ в 1933-м и особая тройка НКВД в 1937-м. И дважды же Герд был реабилитирован —в 1958 и 1961 годах.
АРЕСТ
В марте 1932 года Кузебая Герда вызвали в ГПУ и увезли в Нижний Новгород, где держали в гостинице и проводили с ним "беседы" — допросы. Его жена вспоминала, что "домой он пришел очень расстроенный и сказал, что со съезда его прогнали (шел съезд писателей); съезд раскололся надвое — половина голосовала за Герда, половина — против". Через некоторое время к ним приехал человек и сказал, что Герда вызывают в обком. В это время он завтракал и сказал, что пойдет, как доест пирожки.
"Пришел домой он уже в восемь вечера и был страшно расстроен. Сначала он не говорил мне, в чем дело, а когда я его стала упрашивать, сознался, что его вызвали в ГПУ и что завтра его тайно повезут в Нижний Новгород", — рассказывала Надежда Герд-Ирисова.
В апреле Герда отпустили, месяц он провел дома (именно в это время, если верить показаниям в деле, он основал "СОФИН").
В мае 1932 года Герда арестовали, домой он больше не вернулся.
"Когда он месяц жил дома, то рассказывал, что при допросах спрашивали о связях с заграницей. Также и меня спрашивали об этом. Я сказала, что у него были люди из Финляндии, Эстонии, Венгрии. А что за люди и зачем были, об этом не знаю", — вспоминала Герд-Ирисова.
Некоторое время, рассказала она, у них в доме жил ученик и помощник Георгий Чувашов. Позже оказалось, что он был агентом ГПУ и передавал чекистам все, о чем говорили в семье.
Герд пробыл в тюрьме, в одиночной камере, полтора года. Потом его приговорили к расстрелу. Жене удалось добиться короткого свидания.
"Я приехала в Горький и попросила свидания с Гердом. Мне разрешили, но под очень строгим наблюдением, на расстоянии и всего 15 минут. Я сразу все поняла по убийственному настроению Кузебая, что он присужден к расстрелу и настолько он изменился, что трудно было его узнать".
Позже выяснилось, что расстрел заменили десятью годами в Соловецком лагере. За Герда перед Сталиным просил Максим Горький — но казнь была лишь ненадолго отсрочена. В октябре 1937 года особая тройка НКВД приговорила Кузебая Герда к расстрелу. Первого ноября его расстреляли в урочище Сандармох.
Первыми жертвами дела "СОФИН" стали 28 человек, 24 из которых были представителями удмуртской интеллигенции, четверо — два коми, один эрзя и один русский — учеными, финно-угроведами. Пятерых из них, в том числе Кузебая Герда, казнили. Последующим жертвам сопряженных с "Делом "СОФИН" дел — в частности, "Дела "Молодых эсеров", "Марийского дела" — не было числа.
Кузьма Куликов в введении к своей монографии писал:
"Официально финно-угорские народы, даже многострадальные ингерманландцы, прошедшие сквозь круги ада и доведенные до физического и этнического вымирания, не считаются репрессированными. Фактически же они подверглись жесточайшим репрессиям. Обвинения в национализме или создании антисоветских организаций под протекторатом страны, официально объявленной как вражеская — таковою стала Финляндия в 1930-е годы, это обвинения не одного человека, даже не группы людей. Оно оборачивалось агрессией в отношении целого народа, <…> люди сами выносили приговоры собственной этнической идентичности, в целях самозащиты стремились мимикрировать или добровольно ассимилироваться".
Подписывайтесь на наш канал в Telegram. Что делать, если у вас заблокирован сайт "Idel.Реалии", читайте здесь.