«Мы летели на двух самолетах. Второй сбили прямо в воздухе». Бежал от войны в Абхазии и попал в РПЛ в 30 лет
Интервью Мераби Уридии.
Мераби Уридия считался одним из самых перспективных воспитанников казанского «Рубина», но в 2016-м, после подставы от родного клуба, остался без команды — с женой и ребенком на руках.
В 2023-м Уридия вернулся в «Рубин» будучи главным нападающим Первой лиги. Он помог команде Рахимова подняться в вышку и в 30 лет наконец дебютировал в Премьер-лиге. Но потом вновь последовало некрасивое расставание с «Рубином» — и опять после закрытия трансферного окна.
Сейчас Мераби лидер «Черноморца», с которым в этом сезоне рвется в РПЛ, чтобы всем доказать — его слишком рано списали. Автор Sport24 Тигран Арутюнян встретился с Мераби, чтобы проследить его нелегкий путь в нашем футболе.
Уридия забил три гола с центра поля. Рассказ о том, как он отточил этот скилл
— Твой главный хайлайт сезона — гол со своей половины поля в ворота «Урала». Как ты такое исполнил?
— А ты в курсе, что это мой третий подобный гол?
— Реально?
— Ага. Первые два забил забил еще за «Нефтехимик». Сначала закинул во Второй лиге «Оренбургу-2», а потом в Первой — «Велесу». Но те голы были с полукруга, так что мяч в ворота «Урала» мой самый дальний.
— Как натренировал этот скилл?
— В «Нефтехимике» был классный помощник главного тренера — Олег Михайлович Нечаев. Он сам бывший нападающий, поэтому мы очень много работали индивидуально. Михалыч раскладывал все до мелочей: от того, как нужно выворачивать стопу при ударе, до открываний и приема мяча.
— Этому разве не учат в академиях?
— Учат. Я какое-то время реально думал, что все умею — хотя мне было всего 23 года. Но в «Нефтехимике» даже опытные 30-летние нападающие офигевали от того, какие нюансы им раскрывает Нечаев. Именно он научил меня всегда поглядывать на вратаря соперника. Самое главное — определить, как он располагается, когда его команда владеет мячом. Если низко, тогда шансов, что залетит с центра поля, практически нет. А вот если высоко — пожалуйста. Отобрал мяч и можешь сразу лупить. Я в такие моменты даже на ворота особо не смотрю, как-то все инстинктивно.
— Это круто.
— Уже после «Урала», когда мой гол везде показали и обсудили, у нас был матч с «Аланией». Вратарем там был Ростик Солдатенко, который совсем недавно пришел к нам в «Черноморец». При владении он всегда располагается высоко. Очень хотел забить ему с центра поля. Но, к сожалению, не подвернулся момент.
— Разбираешь персонально вратарей перед играми?
— Да. Смотрю подборку с прошлых матчей — минут 10-15. Этого достаточно, чтобы понять, как человек реагирует на удары, как складывается и располагается относительно защитников.
«В РПЛ нет ничего сверхъестественного, это не АПЛ и не Ла Лига»
— «Черноморец» сейчас идет пятым в Первой лиге. Выйдете в РПЛ?
— Очень на это надеюсь. По крайней мере, мы к этому готовы. «Черноморец» был бы еще выше, если бы не проблемы с логистикой. «Балтика», «Урал» и «Сочи», которые идут выше нас, летают чартерами. Они могут спокойно подстраивать недельный тренировочный цикл под перелеты. У нас же каждый выезд — целое приключение. Поначалу было нормально, но где-то спустя месяц после перехода в «Черноморец» понял, что сильно устаю в дороге. Видимо, накопительный эффект. Если на переезд накладывается еще и какой-то форс-мажор — это вообще конечная.
— Какой форс-мажор?
— Совсем недавно летали в Хабаровск. Выезд сам по себе тяжелый, а тут еще наш рейс из Минеральных Вод в Новосибирск задержали. Почти весь день провели в дороге и прилетели всего за три часа до начала матча. Успели только заехать в отель, покушать и сразу на стадион. Вышли помятые, некоторые ребята вообще не спали. 20 минута — горим 0:2, а по итогу проиграли 1:6.
— Да уж.
— Поэтому и говорю — логистика играет большую роль. Чисто по игре мы никому не уступаем. «Урал» обыграли 3:2, с «Торпедо» сыграли 1:1, от «Сочи» пропустили два глупых гола, но потом всю игру их полоскали, а «Балтике» проиграли только из-за пенальти. Мы должны верить в себя, потому что у клуба сейчас есть все для Премьер-лиги: стадион, база, а самое главное — болельщики. В Первой лиге на нас ходят по 8-9 тысяч, мы в топ-3 по посещаемости. Уверен, что в РПЛ эта цифра возрастет. В Новороссийские очень любят футбол.
— Ты переживаешь вторую молодость — в этом сезоне у тебя 5+5. С чем связываешь такую крутую статистику?
— Я добрался до РПЛ только в 30 лет и сделал это со своим родным «Рубином». После болезненного расставания с клубом в прошлом году меня накрыла депрессия. Я не знал, что делать дальше. Поехал в «Черноморец», который тогда шел на последнем месте, чтобы доказать — меня слишком рано списали. Наверное, с этим и связана моя заряженность на каждый матч — хочу забивать всегда.
— У «Черноморца» в этом сезоне было два главных тренера. Почему не прижился Гаранин?
— Вячеславовичу спасибо за то, что мы при нем спались от вылета. Но в какой-то момент многие футболисты просто перестали его понимать.
— В плане?
— Гаранин хотел играть в тики-таку, но у нас просто не было и нет исполнителей под такой футбол. Свои Хави, Иньеста и Бускетс в Новороссийске еще не родились. Да и в целом в Первой лиге очень трудно играть в доминирующий футбол. На моей памяти это получалось только у одной команды.
— Какой?
— У «Крыльев», когда они поднимались в РПЛ с Осинькиным. У них тогда полсостава было из «Чертаново», пацаны с детства играли друг с другом. Гаранин был уверен, что у нас тоже получится исполнять все эти стеночки и забегания. Но, к сожалению, не получилось. У Василенко, который пришел на место Гаранина, другой подход. Он знает, чего хочет, но в то же время понимает, что можем мы. Петрович максимально погружен во все нюансы, для него не существует чего-то поверхностного.
Олег Василенко
— Уровень Первой лиги, как и РПЛ, упал?
— Не сказал бы. Первая лига намного сложнее РПЛ. Многие футболисты отсюда могли бы играть в Премьер-лиге — в ней вообще нет ничего сверхъестественного.
— Ты сейчас на полном серьезе?
— Конечно. Это ведь не АПЛ и не ЛаЛига. Единственная проблема в том, что там, наверху, нашим ребятам зачастую предпочитают легионеров. В остальном — все дороги открыты. Раньше, чтобы молодому футболисту попасть только в ФНЛ, нужно было пахать в дубле. Сейчас же достаточно нормально сыграть 3-4 матча в Первой лиге и тебя уже забирает команда РПЛ. Путь из молодежного футбола во взрослый стал намного легче. Но у этого есть и минус — футболисты вырастают не такими характерными, как раньше.
— В чем это выражается?
— Не умеют терпеть. Я в свое время выходил играть с ушибами, травмами, однажды даже с температурой 38. А сейчас чуть что заболит — сразу дают паузу, не тренируются. Лично меня удивляет такое отношение. Я воспитан по-другому: мы могли пропустить тренировку, только если реально не могли ходить.
«В Абхазию меня не пустят, я ведь грузин»
— Ты родился в Батуми. Как попал в Россию?
— Мои родители всю жизнь жили в Абхазии, в Сухуми. Когда я был у мамы в животе, началась война. Чтобы спокойно меня родить, мама поехала в Грузию. Через 3-4 месяца после моего рождения, наступило перемирие — всем беженцами разрешили вернуться в свои дома. Но вскоре боевые действия возобновились, и нам снова пришлось бежать.
— Обратно в Батуми?
— На этот раз в Тбилиси. Всех беженцев собрали в одном месте, посадили в два грузовых Боинга и отправили в Грузию. Но долетел только один самолет — второй, заполненный людьми, сбили прямо в воздухе…
— Какой ужас.
— Мои дедушки и бабушки, которые остались в Абхазии, до самого последнего момента не знали — были мы в том самолете или нет. Они успокоились, только когда по телевизору показали прямой репортаж из грузинского аэропорта: там крупным планом поймали маму со мной на руках.
— Почему бабушки и дедушки не поехали с вами?
— В Сухуми у нас было три дома. Было тяжело это все оставить. Но когда ситуация стала совсем опасной и всех грузин начали убивать, они все-таки решили бежать. Причем кто как — кто-то на самолете, кто-то на машине, а дед по маминой линии вообще шел в Грузию три дня — через горы, один.
— Офигеть.
— В Тбилиси мы прожили недолго. Мамины родители поехали к родственникам в Казань, а мы с папиными переехали в Москву. Жили все вместе, каждый крутился, как мог: у отца с дедом было несколько тонаров с выпечкой, а бабушка торговала сигаретами в ларьке на Пушкинской — прямо возле «Макдональдса». Благодаря родным в детстве я ни в чем не нуждался — и плейстейшен был, и бутсы последних моделей.
— Во взрослом возрасте ты хоть раз был в Абхазии?
— Не-а. Меня туда не пустят, я ведь грузин.
— Российский паспорт не играет роли?
— Нет. Отца с ним не пустили. Думаю, на границе просто пробивают по фамилиям.
— Как родители объясняли тебе, почему грузины и абхазы начали враждовать?
— Мне кажется, родители этого сами до конца не понимают. Любят вспоминать прошлое, когда в Абхазии все жили мирно и дружно — грузины, абхазы, армяне, евреи, греки. Жаль, что мы это все потеряли.
«Информаторы сливали Бердыеву все, вплоть до чеков»
— Ты часто говоришь, что считаешь себя воспитанником «Рубина». Как ты вообще попал в Казань?
— В Москве по 93-му году было два главных бомбардира — я и Саня Козлов из «Спартака». В детстве я был настолько в порядке, что крестный даже думал отправить меня на просмотр в «Аякс».
— Ничего себе. А как? У него были связи?
— Да. Он у меня вообще очень любил спорт. Больше всего фанател по теннису — в Казани до сих пор работает его школа.
— Так и почему не срослось с «Аяксом»?
— Родители решили, что не стоит. А потом в какой-то момент все мои сверстники стали расти, а я нет. В плане физики начал проигрывать почти всем, поэтому из основного нападающего превратился в глубокого скамеечника. Когда закрылась «Москва», моя первая школа, я поехал в «Спартак», а потом в «Локомотив». Везде был в 3-4 составах. Решил поехать на просмотр в Рубин». На один из моих просмотровых матчей приехал крестный. Посмотрел 15 минут, развернулся и уехал. После матча набрал: «Ты очень слабый, вообще не бегаешь. С этого дня будешь заниматься с личным тренером».
— Помогло?
— Еще бы! Помимо тренировок в «Рубине» и с тренером, у меня еще каждое воскресенье был кросс — 10 километров. Крестный ехал спереди на машине, а я бежал за ним. Спустя полгода таких тренировок я окреп, попал в дубль к Уткульбаеву и своем первом же сезоне стал лучшим бомбардиром чемпионата. После такого перформанса меня начали подтягивать к основе.
— Тренером тогда был Бердыев?
— Да. Когда меня взяли на зимние сборы, я был на седьмом небе от счастья. Бекиевич выпустил на 20 минут в товарняке с «Левски», и я забил. После этого мне предложили полноценный контракт с основой.
Курбан Бердыев
— В «Рубине» тогда было много классных футболистов. Кто был главным топом?
— Рома Еременко. Абсолютно космический уровень. Он и человек отличный. Мы хорошо общались, он всегда защищал меня от стариков.
— Наезжали?
— Бывало. Однажды Касай [Касаев] решил надо мной приколоться. На тренировке бежали фальтреки. Лучше всех получалось у Виталика Калешина — у него как будто два сердца. А страдал больше всех как раз Алан. Уже под конец говорит мне: «Слушай, попроси пожалуйста Виталика бежать помедленней». Но я без задней мысли подошел и попросил. Калеха смутился, но промолчал. Только зашли после тренировки в раздевалку, на меня тут же накинулся Шаронов: «Ты че, молодой, ***** [обалдел] что ли?! Тебе 19 лет, а ты тут еще что-то кому-то говоришь?!». Я сижу в полном шоке, а Касай в углу угарает. Но в итоге Рома как-то замял этот конфликт.
Уридия, Калешин и Касаев
— С кем еще общался помимо Еременко?
— С Сабой Кверквелией.
— Тусовая у тебя была компания!
— Ха-ха. Может, она стала тусовой в будущем, в каких-то других командах, но в «Рубине» с этим было строго. У Бердыева везде были связи. Он знал, кто в каком заведении провел свой вечер. Его «информаторы» сливали ему все, вплоть до чеков (улыбается).
«Я получал 50 тысяч в месяц. Пришлось продать машину»
— Почему за тот олдскульный «Рубин» ты в официальном матче так ни разу и не сыграл?
— На мою позицию было сразу три футболиста — Карадениз, Касаев и Торе. Выиграть конкуренцию было нереально. Бердыев как-то вызывал меня на разговор: «Ты можешь остаться у нас, либо поехать в аренду. Выбирай». Я, естественно, выбрал аренду и поехал в «Нефтехимик». За 11 игр забил четыре мяча и решил провести там еще сезончик. К сожалению, мы вылетели во Вторую лигу, а в «Рубине» Бердыева сменил Билялетдинов. Мы с ним не сработались. Точнее — у нас даже не было шанса сработаться.
Ринат Билялетдинов
— Почему?
— Без понятия. Он сначала позвонил и сказал, что я еду с ними на сборы в Испанию. Я поехал в Москву делать визу. Через три дня звонит: «Ты никуда не едешь». Я так и не понял, что это было. В итоге мне пришлось ехать в «Волгу», которая тогда только вылетела в ФНЛ. Через год снова вернулся в «Рубин», но там ничего не поменялось — если бы остался, сидел бы на лавке. Начал искать новые варианты с арендой. Вдруг в один день мне позвонил Рома Орещук — мой тогдашний агент. С ним рядом сидел Мамука Джугели, нынешний агент Хвичи: «Мира, в Грузии есть такая команда — «Шукур». Мы сейчас собираем банду, хотим сыграть в квалификации Лиги чемпионов. Приезжай на сезончик, помоги нам, а я потом найду тебе нормальный вариант».
Мамука Джугели
— Согласился?
— Да. Как выяснилось позже, это было чуть ли не главной ошибкой в моей карьере.
— Почему?
— Ну там с самого начала как-то не задалось. Перед подписанием контракта приехал на матч своей новой команды. Посмотрел полтайма и понял, что в этой лиге я буду закидывать по три в каждой игре. Генеральный директор — Реваз Челебадзе — спросил, на какой позиции мне удобней играть: «Форвард или под нападающим» — «Не, так не пойдет. Нападающий у нас уже есть, а под ним играет мой сын. Ты нужен нам на флангах!».
— Весело.
— Дальше еще веселее. В первом матче я сыграл всего тайм, а на второй вообще не попал в заявку! Звоню Челебадзе: «Че за фигня? Вы меня брали в аренду, чтобы я сидел на лавке?» — «Подожди немного, тебе нужно набрать форму. Главный тренер предлагает тебя на несколько матчей спустить в дубль».
— Серьезно?
— Такой же вопрос был у меня в голове. В трех матчах за дубль я забил 11 мячей и вернулся в основу. Тренер стал потихоньку доверять, я даже положил несколько важных голов. К тому моменту у нас с супругой родилась дочка, поэтому оставаться в Грузии я больше не хотел. Приезжаю в Казань, иду в офис «Рубина»: «Можете, пожалуйста, досрочно отозвать мою аренду. Я больше не хочу там играть — найду себе вариант здесь, во Второй лиге». Генеральным «Рубина» тогда назначили Фахриева, который в душе не знал, кто я вообще такой. Несмотря на это, он пообещал решить вопрос и даже найти мне новую команду — но это ничем не кончилось. В итоге я вернулся в Грузию, отыграл там вторую часть чемпионата и наконец-то уехал.
— Что дальше?
— Приезжаю в «Рубин», а там опять все поменялось — главным стал Хави Грасия, подвезли каких-то дорогих испанцев, Алекса Сонга. Пошел к Фахриеву с той же просьбой, что и год назад, а он мне: «Ты кто? У нас нет твоего контракта, мы тебя не знаем». Я позвонил в РФС, все рассказал и мне через 5 минут набрали из «Рубина»: «Нашли твой контракт, приезжай».
— Так.
— Я был готов до лета поиграть за дубль, но в руководстве были против. В итоге все уехали на сборы, а я остался один — тренировался по индивидуальному плану. В какой-то момент мне начали вставлять палки в колеса, чтобы подвести к увольнению по статье.
— Это как?
— Ну, условно, заставляли отчитываться, что я делал в такой-то день с 10 до часу, следили, чтобы я минута в минуту приезжал на базу. Я понял, к чему все идет и решил договориться с руководством о разрыве контракта по обоюдному согласию. Я попросил у «Рубина» вернуть мой трансферный лист из Грузии. Дело в том, что не во всех командах нашей Второй лиги действует система TMS (Transfer Matching System), которая позволяет заявить игрока, выступавшего в прошлом за границей. В «Рубине» мне пообещали вернуть трансферный лист и закрепить его за РФС. Но сделано этого не было.
— Это как-то повлияло?
— Конечно! Из-за этого у меня слетел вариант с «Сочи». Я поехал туда на просмотр на машине, с женой и новорождённым ребёнком. Через пару дней тренировок мне сказали, что готовы меня подписать. Мы даже договорились по условиям, но в последний момент выяснилось, что мой трансферный лист еще в Грузии. И все, я вернулся в Казань. В итоге трансферное окно закрылось, и я остался без команды.
— И что делал?
— Полгода метался между ЛФЛ, студенческой лигой и мини-футболом. Не хотел терять тонус. Когда новое окно открылось, позвонил в «Торпедо» — гендиректором там был человек, с которым мы были знакомы еще со времен «Москвы»: «Здравствуйте! Можете меня взять?» — «Давай, приезжай». Меня сразу предупредили, что не смогут сделать большую зарплату, но мне было пофиг — я просто хотел вернуться в футбол.
— Сколько в итоге положили?
— 50 тысяч рублей.
— Ты жил на эти деньги в Москве с ребенком и женой?
— Да. Жили в квартире с родителями. Было тяжело, мне даже пришлось продать машину, но ничего — главное, что я смог вернуться. Летом набрал Уткульбаев: «Приезжай в Нижнекамск». Я так обрадовался, что даже про условия не спросил. В «Нефтехимике» я провел хорошие 6 лет.
«Почему Рахимов не заступился, если знал, что меня выжимают?»
— Почему после такой неприятной истории с «Рубином» ты вернулся туда в 2023-м?
— Команду возглавил Уткульбаев. Я прикинул: вернуться в родной клуб, так еще и к своему тренеру — идеальный вариант. Но при нем я успел сыграть всего один матч — потом его уволили и пришел Рахимов. Первое время он всеми своими решениями показывал, что на меня не рассчитывает: пока команда тренировалась, я просто бегал по кругу.
— Уже знакомая для тебя история.
— Не говори. Но после одной из тренировок Рахимов вызывал меня на разговор: «Мира, я так подумал — на завтрашний матч выходишь в старте». Я офигел! Все это время до этого он меня чехлил, а тут вдруг решил выпустить в основе — хотя я даже не наигрывался. В итоге я вышел, хорошо сыграл 65 минут, а команда выиграла 3:0. Начиная с того матча против «Шинника», я начал выходить в основе. Семь матчей — семь побед. Было видно, что Рахимов на меня рассчитывает.
— Что поменялось, когда «Рубин» вышел в РПЛ?
— С 1 июля у меня должна была увеличиться зарплата — в 2,5 раза. 30 июня ко мне подходят люди из руководства: «Либо ты остаешься на прежний условиях, либо мы разрываем с тобой контракт». Я в ахере: как так может быть, что главный тренер в меня верит, а в руководстве ставят такие ультиматумы? Я не стал ничего подписывать, вечером мне набрал спортивный директор: «Ладно, Мира, все нормально. Работаем дальше».
— То есть тебя просто хотели взять на понт?
— Не знаю, возможно. Я продолжил тренироваться — набрал сумасшедшую форму, чувствовал себя отлично. Перед первой игрой сезона меня наигрывали в паре с Даку. Но Фамейе в последней товарке сделали дубль, поэтому Рахимов решил поставить его. Я же в той игре вышел всего на 15 минут, но зато наконец дебютировал в Премьер-лиге.
— Что потом?
— Все вроде было нормально. Я тренировался, был в обойме, ни у кого не было ко мне претензий. На кубковые матчи я всегда выходил в старте. Но в какой-то момент до моего представителя начала доходить информация, что на меня не рассчитывают. Мы начали искать вариант с арендой. В то же время результаты у «Рубина» шли не очень. После 2 очков в первых четырех матчах в СМИ начали появляться новости, что Рахимова могут уволить. Матч с «Крыльями» должен был стать решающим. Я попал в заявку на ту игру, спокойно сидел на скамейке, с четким ощущением, что в «Рубине» меня скоро не будет. Во втором тайме ко подбегает Рахимов: «Разминайся, скоро выходишь». Тут я окончательно запутался: как так может быть, что тренер на меня не рассчитывает, но выпускает в важнейшем для себя матче?
— Логичный вопрос.
— Я вышел минут на 20, нормально отыграл — выиграли 2:1. Рахимова оставили. После той игры для меня ничего не поменялось — я так же был в обойме, тренировался со всеми, иногда выходил. Но тут наступил матч в Грозном. После него мы вернулись в Казань в час ночи. Тогда же ко мне подошел спортивный директор: «Приходи завтра в офис, пообщаемся». Я почуял что-то неладное. Приезжаю, а мне почти с порога: «Мы разрываем контракт с одностороннем порядке. Вот три твои зарплаты».
— А трансферное окно уже закрыто?
— Да. Я снова остался без команды в закрытое окно. Я подал на КДК, но в итоге мы договорились с «Рубином», что они немного поднимут компенсацию, чтобы все обошлось без суда.
— Ты понял, кому был неугоден? Рахимову или руководству?
— Меня до сих пор мучает этот вопрос. До меня доходило, что Рахимов был расстроен, когда я ушел. Почему тогда он не заступился, если знал, что меня выжимают? Мы с ним даже не пересеклись, чтобы попрощаться.
Рашид Рахимов
— В начале интервью ты признался, что у тебя была депрессия после этого ухода из «Рубина».
— Да. Я сидел дома, никуда не выходил, почти ни с кем не общался. Настолько сильно меня прибила эта несправедливость. Сейчас, слава богу, все нормально. Злости ни на кого уже не осталось. Раз мне были даны такие испытания, значит их нужно было пройти.
— Есть шанс, что ты снова когда-нибудь вернешься в «Рубин»?
— Нет. В третий раз в эту воронку я не полезу. Пока в клубе был Бердыев, был порядок. А как он ушел, начались какие-то непонятные движения. Участвовать в этом мне не очень хочется. Моя мечта сейчас — выйти в РПЛ с «Черноморцем» и забить там 10 голов. Думаю только об этом.