Экс-тележурналист, имам Булат Ишмухаметов: «Эмиграция – испытание не только расстоянием»
11 лет назад бывший казанский журналист Булат Ишмухаметов, которого многие помнят по сюжетам на «Эфире» и ТНВ, перебрался вместе с семьей в Австралию, где стал имамом татарской мусульманской общины. О своем опыте переезда, языке, на котором читает вагаз, и разной ментальности волн татарской эмиграции он рассказал в интервью «Миллиард.Татар».
Фото: из личного архива Булата Ишмухаметова
«Когда был в творческом и духовном поиске, узнал, что Рустам Минниханов ищет человека на должность имама в Австралии»
– Булат, как вы оказались в Австралии? И как вообще решились уехать так далеко?
– Когда я работал журналистом в Казани, о переезде за границу никогда не задумывался. Но в один момент появились мысли о том, чтобы сменить род деятельности, поскольку в журналистике я уже достиг определенного потолка.
В сентябре 2011 года Президент Татарстана ездил на Зеленый континент, где встретился с представителями татарской диаспоры и получил от них большую просьбу – направить к ним имама. Как раз в тот период, когда находился в творческом и духовном поиске, я узнал о том, что Рустам Минниханов ищет человека на должность имама в Австралии.
Мне вполне подошел этот вариант, поскольку это не только работа проповедника, но и преподавательская и общественная деятельность. За моими плечами уже были религиозное образование, педагогический диплом и большой опыт работы в журналистике, и я быстро решил, что это будет интересное продолжение карьеры.
Фото: из личного архива Булата Ишмухаметова
«Любая эмиграция – очень большой вызов»
– Оправдались ли ваши ожидания от эмиграции?
– На самом деле, и да и нет, потому что невозможно быть готовым к этому на сто процентов. Сейчас я уже могу сказать, что любая эмиграция – это очень большой вызов как для самого человека, так и для его семьи. Поскольку это испытание не только расстоянием, но и адаптацией, изоляцией и т.д.
Если ехать в Австралию на ПМЖ, необходимо иметь хотя бы что-то одно из трех: хорошая финансовая подушка, хорошее знание языка или востребованная профессия. В моем случае не было ничего из перечисленного. То, что я все-таки остался здесь, можно назвать чудом или провидением. Правительство [Татарстана] выделило средства ровно на два года. Русскоязычный журналист здесь не сильно актуален, педагогический диплом тоже отпадает.
– То есть через два года вы должны были вернуться домой?
– Да, два года я честно отработал имамом нашей татарской общины, и по окончании визы мне пришлось уехать. Тогда передо мной стоял выбор – остаться в России или ехать снова в Австралию. Через некоторое время я приехал снова, уже в качестве студента, выучил язык и получил профессию мастера социальной помощи. Теперь работаю на местное правительство в Аделаиде.
– Значит, страна все-таки стала комфортной для вас?
– Жизнь здесь очень расширила мои представления о мире и границы возможного. Хотелось передать это и своим детям, чтобы у них была многовариантность жизни, чтобы они впитали культуру и язык, но при этом сохранили нашу ментальность и идентичность.
Фото: из личного архива Булата Ишмухаметова
«Нашу мечеть часто посещают русскоязычные мусульмане с постсоветского пространства»
– Много ли в Австралии мусульман? Как устроена жизнь местной татарской махалли?
– Наибольшее количество татар на континенте проживает в штате Южная Австралия, а именно у нас в Аделаиде, – всего около 200 человек. Вообще первыми мусульманами, которые образовали здесь махалли, можно считать именно татар.
В целом мусульманская община Аделаиды достаточно большая и разнообразная. Честно говоря, не могу даже примерно назвать ее численность. По моим примерным оценкам, их может быть около 20 тысяч человек. Здесь есть три мусульманские общеобразовательные частные школы, в каждой из которых учатся от 300 до 1000 детей, есть хорошо развитая халяльная инфраструктура – магазины и рестораны.
Фото: из личного архива Булата Ишмухаметова
На самом деле, достаточно сложно дать оценку мусульманской общине, поскольку религиозная принадлежность здесь идет больше как часть культуры, то есть диаспоры предпочитают не контактировать между собой. Так, балканские мусульмане ходят в свои мечети, ливанцы и пакистанцы – в свои религиозные центры.
Чаще общение происходит с теми культурами, которые близки между собой. Мы близки по большей части с турками, уйгурами, узбеками, казахами, нашу мечеть часто посещают русскоязычные мусульмане с постсоветского пространства.
– В чем заключается ваша работа в мечети? Есть ли специфика в работе с прихожанами в Австралии?
– Первые два года я официально отработал имамом, а после повторного приезда выполнял эту работу уже на общественных началах. Пятикратный намаз в нашем центре, конечно, с имамом не читается, но пятничные молитвы я всегда провожу. Поскольку на джума приходят в основном татары и англоязычные мусульмане, то сначала мы проводим вагаз на татарском языке, после которого читается стандартная хутба на арабском и английском языках.
Фото: из личного архива Булата Ишмухаметова
– 20 тысяч мусульман – это довольно много для общины одного поликультурного города. Хватает ли на всех мечетей?
– Официально построенных зданий с минаретами в Аделаиде всего четыре-пять, но у каждой диаспоры есть свои молельные дома и помещения, где они читают намаз и совершают поклонение. Также есть исламские центры, где проводятся религиозные занятия и пятничные намазы. Мусульманская община здесь очень религиозна, поскольку это часть культуры каждого народа, которую они не хотят утратить.
«В нашей мечети царит камерная татарская атмосфера»
– У татар есть своя мечеть?
– Здание, в котором находится наш татарский центр, является старинной усадьбой, принадлежащей местному бизнесмену Рустаму Садри. Здесь и располагается наша мечеть, или, точнее, молельное помещение, которое было организовано в 2013 году. Тогда мы вместе с общиной создали все условия для центра и мечети. А на 10-летний юбилей провели ремонт в наших молельных залах – заказали турецкий ковер, обновили стены.
В нашей мечети царит именно камерная татарская атмосфера, мы постарались сделать очень красивое убранство.
– Как проходят религиозные или национальные праздники?
– На самом деле, все примерно так же, как в Татарстане или других регионах. Община старается сохранять те традиции, в которых мы выросли и были воспитаны.
Но есть некоторые особенности, например обязательное поздравление всех родственников старшего возраста – «гаетләү». На большие мероприятия (Ураза-байрам и Курбан-байрам) мы сначала собираемся в большом зале и читаем гает-намаз, потом навещаем и поздравляем старшее поколение, ездим на кладбище.
Фото: из личного архива Булата Ишмухаметова
– Есть ли какие-то трудности, с которыми сталкиваются местные мусульмане?
– Поскольку здесь свобода вероисповедания, пока ты не нарушаешь чужих прав, никаких проблем не возникает. Несмотря на то что наша религиозная община не зарегистрирована, за эти 10 лет никаких проверок и трудностей не возникало.
– Нет ли в Аделаиде проблем с халяльной едой и прочим?
– Здесь достаточно много шиитов-афганцев, с ними мы, как сунниты, не пересекаемся, но большинство халяльных магазинов открывают именно они. Здесь есть даже целая улица Prospect Road, где кипит мусульманская жизнь: халяльные магазины и супермаркеты, халяльные рестораны и т.д. В последние годы стали появляться и турецкие кафе, пакистанские и иранские рестораны. Но одним из первых мусульманских заведений был татарский ресторан, который был пионером этой ниши.
Фото: из личного архива Булата Ишмухаметова
«Ядро татарской общины – китайские татары»
– Как татары оказались так далеко от своей исторической родины?
– Ядро татарской общины, которая здесь обосновалась, – это китайские татары, бежавшие [из России] во время революции и репрессий. Это потомки тех знатных татар, которые в свое время эмигрировали в Восточный Туркестан – в Урумчи и Кульджа. Татары очень хорошо там устроились, поскольку были хорошо образованы – они преуспевали в бизнесе, еще в дореволюционное время завозили в страну на подводах громоздкие и тяжелые типографские станки из Германии. Татары были очень деятельными и легко это реализовывали.
Где-то с середины прошлого столетия начинается миграция татар в Южную Австралию из Германии, Польши, Маньчжурии и Восточного Туркестана (Китай), Японии, Турции и Советского Союза.
Многие из местных татар являются потомками знатных родов – князьями и другими видными лицами, например, семья Садри, потомки Акчуриных, Юничей и т.д. Их семьи преследовались и раскулачивались. Благодаря действовавшей тогда программе «белой миграции» татары, жившие в Китае, смогли его покинуть и перебраться на Зеленый континент. Уехавшие туда во время репрессий русские, благодаря помощи татар, также переезжали в Австралию. Это были далеко не единичные случаи. Несколько первых мечетей также были заложены при непосредственном участии татар.
– Какие традиции сохраняются среди татар?
– Из-за того, что раньше китайские татары жили по принципам коммуны, то сейчас в нашей махалле это тоже сохраняется. Минусом этого образа жизни можно считать разве что некоторую замкнутость общины. У тех же постсоветских татар, которые приехали сюда позже, на мой взгляд, совершенно другая ментальность. Но если кому-нибудь необходима помощь или поддержка, можно всегда положиться на свою коммуну.
Из привычного всем мы всей общиной празднуем долгожданные Ураза-байрам и Курбан-байрам, обязательно навещаем старшее поколение в гает, всегда проводим Сабантуй.
Фото: из личного архива Булата Ишмухаметова
«От детей можно услышать, что необязательно быть татарами, достаточно и того, что они мусульмане»
– Не размывает ли национальную идентичность австралийская культура?
– С одной стороны, консерваторская функция сохранения традиций в общине играет позитивную роль. Поскольку идентичность размывается здесь очень быстро. В последние годы здесь большой поток мигрантов, и процесс агрессивной глобализации приводит к тому, что культура и родной язык теряются. От детей иногда можно услышать, что необязательно быть татарами, достаточно и того, что они мусульмане, достаточно и арабской мечети. Но так они отказываются от своей татарской части культуры и идентичности.
На самом деле, ислам, который проповедуется в арабской мечети, – это часть той же арабской культуры. Не существует чистой религии, это в любом случае часть культурного кода. Наша татарская философия и исламское видение мира сильно отличаются от арабских, поскольку арабы-мусульмане всегда жили в монорелигиозной стране. Для них подобные столкновения культур являются большой проблемой.
– Как вы стараетесь привить детям эту их «татарскую часть» и любовь к родному языку? Как поддерживаете навык татарского?
– Воспитывать детей в татарской культуре в одиночку очень сложно, поэтому мы стараемся сохранять связи между татарскими семьями и организовывать досуг. То есть помимо занятий в татарской школе мы проводим встречи и мероприятия внутри общины, в том числе пятничные молитвы, ифтары и т.д. Конечно, по возможности обязательно нужно возить детей в Казань, чтобы воспитывать в них чувство гордости за свою культуру и свой народ.
Сам я последний раз был в Казани четыре или пять лет назад. Конечно, тяжело так долго быть вдалеке от родины.
Фото: из личного архива Булата Ишмухаметова
– Есть ли что-то, что бы вы хотели изменить или улучшить в вопросе интеграции татар и мусульман в австралийское общество?
– Думаю, если бы была такая финансовая возможность, я бы нанял миграционного агента, который помогал бы татарам с законодательством и адаптацией, поскольку миграционные услуги стоят дорого. В других общинах подобные меры есть, я считаю, что татары могут это перенять.
Айгуль Ахмадишина, «Миллиард.Татар»