Мужья впервые принесли зарплату домой полностью

Трезвый народ – пустая казна?

В ноябре 1875 года появился проект гордумы значительного сокращения питейных заведений в Иваново-­Вознесенске. Он касался "штофных лавок" и "питейных домов", где алкоголь продавался для употребления прямо на месте небольшими порциями. Гласные решили уменьшить число этих торговых точек сразу вчетверо (оно не должна была превышать 20). Однако местные власти забыли, что таким образом наносят ущерб казне, – об этом им немедленно напомнил управляющий акцизными сборами Владимирской губернии. В итоге в марте 1876­го постановление думы об ограничении питейной торговли было признано "не имеющим законной силы".

Между тем чиновники не могли не понимать гибельности распространения "распивочных заведений" – с 1886 года их открытие по всей империи было запрещено. Разрешались пивные лавки, где можно было употреблять лишь легкий алкоголь: пиво, портер и мед.

Следующим этапом борьбы с пьянством со стороны российского правительства стало введение винной монополии. Отныне крепкие напитки продавались в казенных лавках: только навынос и без заклада вещей. То есть завзятых посетителей питейных домов отправляли употреблять водку исключительно в домашней обстановке. Но желаемого эффекта достичь не удалось – покупатели предпочитали распить ее тут же у "казенки".

В Иваново-­Вознесенске монополия начала действовать с июля 1900 года. В связи с этим местный полицмейстер просил городские власти ввести постановления, запрещающие публичное распитие крепких напитков в черте города. Он сетовал, что ежегодно с наступлением лета по окраинам города "наблюдаются почти каждый день случаи распития группами фабричных рабочих крепких напитков". Дума пошла навстречу только в 1914 году.

Клиенты винных лавок ночевали в сараях и банях

К этому времени в стране набирала ход антиалкогольная кампания, завершившаяся введением сухого закона 22 августа. До окончания войны запрещалась продажа спирта и водки для местного потребления, а также крепкого виноградного вина и пива.

В Иваново-­Вознесенске антиалкогольная кампания стартовала еще за месяц до начала Первой мировой. Домовладельцы заявили о необходимости закрытия казенных винных лавок, сильно ухудшавших общественную обстановку на их улицах. С такими ходатайствами обратились жители улиц Воскресенской (Арсения), 1-­й Ильинской (Багаева) и Черкасской (Пророкова).

Граждане писали, что в результате появления на улицах питейных заведений "прямо невозможно стало жить". С раннего утра и до позднего вечера мимо толпами сновали "босяки", выпрашивая денег на водку или продавая свои вещи. Дворы приходилось держать закрытыми, в противном случае они немедленно заполнялись нищими, которые так и норовили стянуть то, что плохо лежит. Столпотворение сопровождалось площадной бранью и драками. Пьяные ложились спать тут же под заборами, а на ночь забирались во дворы, ночуя в сараях и банях.

Городская дума предложила закрыть сразу 11 казенных лавок. По мнению депутатов, близость винной лавки многих ввергала в соблазн приобретения алкоголя, тогда как отдаленность служила сдерживающим началом в поступках, "в особенности для рабочего люда, мало располагающего свободным временем". Позже правительство предоставило всем "заинтересованным общественным учреждениям" право ходатайствовать "о полном прекращении торговли крепкими напитками". В итоге к январю 1915 года на городской земле осталась лишь одна "казенка", торговавшая денатурированным спиртом для хозяйственных нужд.

На фабриках отмечен рост производства

Первые месяцы сухого закона оказали весьма благотворное влияние на общественное положение. В конце августа 1914 года городская управа сообщала, что в Иваново­-Вознесенске отсутствует хулиганство, уменьшилось число попрошаек и нищих, а на фабриках улучшилось качество труда. "Если к этому прибавить еще сохранение здоровья населения и его материальных средств, то благодетельные результаты окажутся необычайно высокими", – отмечали авторы документа.

В связи с этим служащие и рабочие фабрики Товарищества Покровской мануфактуры просили запретить продажу крепких напитков "не только на время военных действий, но и в будущем". Городская дума провела целый ряд обследований: у полиции затребованы сведения о количестве протоколов по проступкам, связанным "с неумеренным употреблением крепких напитков", у фабричного начальства – данные о числе прогулов и штрафов, а также об объеме выработки продукции, у врачей – о числе "случаев отравления, травматических повреждений и различных заболеваний", связанных со злоупотреблением спиртным.

Фабричное начальство инициативу поддержало с энтузиазмом. Согласно анкетам, общее количество прогулов и опозданий сократилось до минимума, выработка увеличилась, поскольку "продуктивность трезвого рабочего лучше", да и вообще "нравственность стала гораздо выше".

Число полицейских протоколов за антиобщественные нарушения за вторую половину года сократилось на 80% (до 89). Аналогичную картину рисовали и врачи: в Куваевской больнице зафиксировано всего 14 случаев "травматических повреждений и отравлений, связанных с неумеренным употреблением спирта", – в 13 раз меньше, чем в 1913­м.

Инициаторы запрета продажи крепких напитков писали: "Люди слабые являются теперь домой, в свою семью добрыми, любящими отцами. У детей есть хлеб, у них появилось молоко и прочие так необходимые детям достатки. Отцы, мужья и сыновья принесли домой, в некоторых, может быть, семьях в первый раз, целиком весь свой заработок. Исчезли слезы, обиды и проклятия".

Альтернатива алкоголю – лекции и спектакли

Впрочем, "трезвые головы" понимали, что благоприятные социальные последствия первых месяцев сухого закона вызваны не только запретом продажи вина. Дирекция Товарищества мануфактур Полушина отмечала, что сокращение числа прогулов вызвано страхом временного прекращения работ и сильным "вздорожанием предметов первой необходимости".

Запрет на продажу вина "породил значительное число темных личностей, занимающихся тайным винокурением": они распространяли среди фабричных рабочих различные алкогольные суррогаты. В их производстве нередко использовался денатурированный спирт, его продажи в городе выросли почти на 50%. Полиция никак не могла справиться с этими явлениями.  

Главным недостатком сухого закона стало отсутствие "доступных развлечений", которые могли бы заменить населению прежние, связанные с потреблением алкоголя. Городские власти предлагали в качестве альтернативы устройство лекций, спектаклей и кинематографических сеансов и открытие специальной детской библиотеки. Особенная роль отводилась Народному дому, который в городе так и не был создан…

Таким образом, шумная антиалкогольная кампания 1914 года очень быстро "разбилась о быт". Место многочисленных питейных заведений заняли "темные личности", а на реализацию культурных инициатив, которые хотя бы частично могли заменить эти заведения, у городских властей просто не оказалось средств.