«Страшные истории для рассказа в темноте»: Тушите свет!
Спродюсированный Гильермо Дель Торо ужастик про Вьетнам и школьников
1968 год. В американской глубинке периодически пропадают дети, но полиция и взрослые лишь разводят руками. Разгадать тайну появляется шанс у группы школьных друзей – мечтающей стать писательницей Стеллы (Зои Маргарет Коллетти), любителя поесть Огги (Гэбриэл Раш), кудрявого дурачка Чака (Остин Абрамс, с некоторых ракурсов похожий на BadComedian’а) и его смазливой сестры Рут (Натали Гэнзхорн). Хулиганы загоняют их и мексиканца призывного возраста Рамона (Майкл Гарза) в заброшенный дом семейства Беллоус. Согласно преданию, упокоившаяся Сара Беллоус убивает окрестных подростков, выписывая у себя в дневнике детской кровью, как погибнет очередное чадо. Друзьям, попавшим в ее черный список, предстоит что-то с этим злым колдунством сделать.
«Страшные истории для рассказов в темноте» – экранизация одноименного трехтомника страшных рассказов (1981/1984/1991), в свое время снискавшего популярность не в последнюю очередь благодаря аскетично-жуткому рисунку Бретта Хелквиста. Добавить сюда антураж поздних 1960-х (к которому сейчас укрепляет интерес новый фильм Квентина Тарантино), Гильермо Дель Торо в качестве продюсера (он наверняка подумывал и сам взяться за фильм, но получилось как обычно) и крепкого ремесленника Андре Овредала («Охотники на троллей» и «Демон внутри») – и вот достойный конкурент «Оно» или «Оно 2» в звании настоящего американского ужастика про и для детей.
Как часто бывает с проектами, сложившимися на бумаге, в действительности «Страшные истории» рассыпаются на дюжину противоречивых импульсов. Сборник страшилок, где у каждой новеллы своя атмосфера, объединяется номинальным сюжетом и приводится к одному знаменателю. Артефакт 80-х утрамбовывают в 60-е ради политического высказывания, которое абсолютно идентично тому, что выходило в восьмидесятническим «Оно» Андреса Мускетти два года назад. Прыжок в полувековую давность не сопровождается ни толковой стилизацией, ни внятной социальной аллегорией, которая лениво намечена линией выборов. Наконец, для книжки, славной своими иллюстрациями, Овредал и особенно Дель Торо слишком беспечно отнеслись к визуальной индивидуальности картины: заботливое воспроизведение хелквистского дизайна монстров слабо бьется с выхолощенным окружающим пространством.
Как и всякая не слишком удачная сказка, «Страшные истории» попросту не смогли определиться, к кому обращены. В сущности, это фильм, который пытается разговаривать с детьми о ранах Вьетнама, грядущей паранойе имени Никсона, который в финале картины воздевает к потолку обе руки с фирменным жестом «мир», а также о том, что правда стоит того, чтобы быть озвученной, как бы мучительно больно это не было. И неприятная правда американской глубинки 1968-го в том, что страна сама отправляет на верную смерть собственных детей, что она врет им в лицо, что бросает нуждающихся в поддержке и не прислушивается к тем, кто слабее. (Впрочем, мораль басни в том, что правота не повод убивать, а коллизия с мексиканцем, который не хотел умирать на фронте, разрешается и вовсе удивительно.)
Ведь детские страшилки – это не повод спрятаться под одеяло и даже не лучший способ спровоцировать родителей на отеческую заботу. Это завуалированные напоминания, что «жизнь отстой, не только когда маленький», предостережение от непослушания, но и призыв к нему. Параллель между государством и строгим беспечным родителем довольно-таки банальна, но при должном исполнении могла бы придать фильму более стройный характер. Кинговская мысль, что токсичная американская глубинка сама порождает в себе монстров, а взрослые – главные враги детей, тут тоже раскрошена по сюжету, как черствое печенье. Даже завиральная мысль, что каждый пишет свою историю, не расцвечивает и связывает сборник хоррор-аттракционов, которые Овредал выполняет со старанием, но все-таки без огонька. Нет его, кажется, и в концепции фильма: то ли слишком морализаторского, то ли недостаточно драйвового. Ему, как и правительству США, кажется, все равно.
Ссылки по теме
У «Страшных историй для рассказа в темноте» появится сиквел
1968 год. В американской глубинке периодически пропадают дети, но полиция и взрослые лишь разводят руками. Разгадать тайну появляется шанс у группы школьных друзей – мечтающей стать писательницей Стеллы (Зои Маргарет Коллетти), любителя поесть Огги (Гэбриэл Раш), кудрявого дурачка Чака (Остин Абрамс, с некоторых ракурсов похожий на BadComedian’а) и его смазливой сестры Рут (Натали Гэнзхорн). Хулиганы загоняют их и мексиканца призывного возраста Рамона (Майкл Гарза) в заброшенный дом семейства Беллоус. Согласно преданию, упокоившаяся Сара Беллоус убивает окрестных подростков, выписывая у себя в дневнике детской кровью, как погибнет очередное чадо. Друзьям, попавшим в ее черный список, предстоит что-то с этим злым колдунством сделать.
«Страшные истории для рассказов в темноте» – экранизация одноименного трехтомника страшных рассказов (1981/1984/1991), в свое время снискавшего популярность не в последнюю очередь благодаря аскетично-жуткому рисунку Бретта Хелквиста. Добавить сюда антураж поздних 1960-х (к которому сейчас укрепляет интерес новый фильм Квентина Тарантино), Гильермо Дель Торо в качестве продюсера (он наверняка подумывал и сам взяться за фильм, но получилось как обычно) и крепкого ремесленника Андре Овредала («Охотники на троллей» и «Демон внутри») – и вот достойный конкурент «Оно» или «Оно 2» в звании настоящего американского ужастика про и для детей.
Как часто бывает с проектами, сложившимися на бумаге, в действительности «Страшные истории» рассыпаются на дюжину противоречивых импульсов. Сборник страшилок, где у каждой новеллы своя атмосфера, объединяется номинальным сюжетом и приводится к одному знаменателю. Артефакт 80-х утрамбовывают в 60-е ради политического высказывания, которое абсолютно идентично тому, что выходило в восьмидесятническим «Оно» Андреса Мускетти два года назад. Прыжок в полувековую давность не сопровождается ни толковой стилизацией, ни внятной социальной аллегорией, которая лениво намечена линией выборов. Наконец, для книжки, славной своими иллюстрациями, Овредал и особенно Дель Торо слишком беспечно отнеслись к визуальной индивидуальности картины: заботливое воспроизведение хелквистского дизайна монстров слабо бьется с выхолощенным окружающим пространством.
Как и всякая не слишком удачная сказка, «Страшные истории» попросту не смогли определиться, к кому обращены. В сущности, это фильм, который пытается разговаривать с детьми о ранах Вьетнама, грядущей паранойе имени Никсона, который в финале картины воздевает к потолку обе руки с фирменным жестом «мир», а также о том, что правда стоит того, чтобы быть озвученной, как бы мучительно больно это не было. И неприятная правда американской глубинки 1968-го в том, что страна сама отправляет на верную смерть собственных детей, что она врет им в лицо, что бросает нуждающихся в поддержке и не прислушивается к тем, кто слабее. (Впрочем, мораль басни в том, что правота не повод убивать, а коллизия с мексиканцем, который не хотел умирать на фронте, разрешается и вовсе удивительно.)
Ведь детские страшилки – это не повод спрятаться под одеяло и даже не лучший способ спровоцировать родителей на отеческую заботу. Это завуалированные напоминания, что «жизнь отстой, не только когда маленький», предостережение от непослушания, но и призыв к нему. Параллель между государством и строгим беспечным родителем довольно-таки банальна, но при должном исполнении могла бы придать фильму более стройный характер. Кинговская мысль, что токсичная американская глубинка сама порождает в себе монстров, а взрослые – главные враги детей, тут тоже раскрошена по сюжету, как черствое печенье. Даже завиральная мысль, что каждый пишет свою историю, не расцвечивает и связывает сборник хоррор-аттракционов, которые Овредал выполняет со старанием, но все-таки без огонька. Нет его, кажется, и в концепции фильма: то ли слишком морализаторского, то ли недостаточно драйвового. Ему, как и правительству США, кажется, все равно.
Ссылки по теме
У «Страшных историй для рассказа в темноте» появится сиквел