Судья. Глава 23. Утро.

Павел побрился, почистил зубы и умчался, толком не позавтракав.

Инна отогнула занавеску. Нахмурившись, наблюдала, как Павел проходит мимо окна гостиной в извечном сером плаще, обходя огромные лужи.

Девушка торопливо переоделась. Павел сделал ей копию ключа. Она смогла выйти на охоту за Призраком.

Павел шел через кварталы нищеты прямо, не оглядываясь. Инна догадалась, что он часто бывал здесь.

К счастью, скоро он вышел на проспект.

Пройдя два квартала, свернул на окраинную улочку. Инна с изумлением следила, как Павел идет по тропинке к серому дому с разбитым окном. Просовывает руку до локтя в щель между шатким забором и кривой стеной дома. Тянет. Слышится тяжкий, ржавый стон засова. Павел открывает дверь и входит во двор.

Инна стояла посреди улицы, прикусив губу. Если Павел обернется, заметит ее.

Открылась входная дверь. На крыльцо вышла светловолосая девушка.

Девушка развязно обняла Павла за шею, поцеловала свежевыбритую щеку. Инна с удивлением почувствовала укол ревности.

Павел с девушкой скрылись в доме. Инна села на скамейку у дома напротив. Скамейка стояла под окном кухни. На кухне ссорились муж с женой. Визгливая женщина распекала супруга - тот что-то не сделал, из-за чего они куда-то не пошли. А если бы пошли, Нечто таинственное и великое могло быть спасено. Инна оглядывала мрачные дома на улице, и ей казалось, что спасать здесь нечего, а нужно собирать манатки и валить из города.

Прошла минута, пять минут, десять. Инна попыталась вообразить, что там поделывают Павел с отцветшей блондинкой. Первая мысль - занимаются любовью. Но это слишком банально. Слишком не похоже на Павла. От него можно ждать чего угодно, только не того, что можно ждать от всех.

Инна подобрала палочку и начала чертить на земле кресты и полумесяцы.

Так что же все это значит? Есть идеи, начальник?

Дверь серого дома открылась. Павел вышел на крыльцо. Девушка проводила его до ворот, и на минутку вышла на улицу. Они уже не улыбались. Павел, нахмурясь, что-то отрывисто выговаривал девушке. Она молчала, сложив на груди руки. Когда Павел замолчал, посмотрела ему в глаза, вымученно улыбнулась.

Павел погладил ее по плечу.

Инна смотрела, как спина Павла исчезает за поворотом. Девушка у ворот тоже смотрела ему вслед.

Потом с враждебным видом наблюдала, как Инна пересекает улицу.

Некоторое время они молча смотрели друг другу в глаза.

- Я тебя знаю, - сказала девушка.

Инна поправила на плече сумочку.

- Откуда?

Девушка криво усмехнулась.

- Тебя все знают.

Инна промолчала. Краска стыда залила ей щеки.

Девушка вдруг улыбнулась. Протянула ладонь.

- Ирина.

Инна смущенно назвала себя. Неловко пожала ладонь девушки.

- Идем в дом, - Ира нырнула за ворота. Инна последовала за ней, проклиная свою глупость.

Внутренняя обстановка выглядела еще более убогой, чем в доме Павла. Но теперь Инна быстрее подавила отвращение. Только усмехнулась про себя: "Инна Нестерова, до чего ты докатилась".

- Может, чаю? - Ира слабо улыбнулась.

- Да. Спасибо.

Инна села на колченогий стул. Кухня была тесной коробкой из-под сапог, воняло гнилой капустой. Начала болеть голова.

Ира поставила на плиту покрытый копотью чайник.

- Павел говорил про тебя.

Инна вздрогнула. Ее покоробило, что Ира с каким-то особенным оттенком сказала "Павел".

Ира села напротив. Достала пачку "Оптимы".

- Сигарету?

- Давай.

Инна не хотела курить, но чувствовала себя здесь слишком неуверенно, чтобы отказаться.

Ира дала прикурить от спички.

Инна выдохнула дым.

- Что он сказал?

Ира пожевала сухими губами, вертя сигарету желтыми от никотина пальцами.

- О, он много чего сказал. Вчера он сказал, что ты избалованная сучка. Сегодня - что никогда не встречал такой женщины, как ты. Интересно, что вернее - первое или второе?

Инна расхохоталась.

- И то, и другое, Ирочка. Все правда.

Ира отвела взгляд.

- Он хочет тебе помочь.

- Что он может?

- Мне он помог. Он меня из дерьма вытащил.

- А меня в дерьме топит. Каждый день.

- Ах, что ты понимаешь!

Ира встала, бросила в чашки пакетики дешевого чая.

Устало оперлась на край стола.

- Он хочет, чтобы ты стала актрисой.

- Я не... - Инна запнулась.

- Он тебя любит. Я знаю. Видела в его глазах. Если бы ты слышала его голос, когда он говорит о тебе!

- И что?

Ира повернулась. Губы дрожали. По щеке катилась слеза.

- А то, - прошептала она. - Что ты - тоже его любишь.

Инна вскочила.

- Опомнись, дура, что ты мелешь?

Рот Иры скривился.

- Это я - дура? Нужно быть полной идиоткой, чтобы не заметить. Вы чувствуете друг друга сквозь стены. Стоит мне представить вас вместе, и все ясно как божий день. Сам воздух накаляется, когда вы рядом.

- Заткнись, - прошипела Инна.

Она чувствовала, вокруг ее шеи затягивается петля.

За стенкой послышался детский плач. Инну словно окатило кипятком. Этот резкий, животный крик, полный бесконечного горя, страха и одиночества, было худшее, что она могла услышать.

Ира побледнела и бросилась в детскую. Инна села на стул. Сигарета в пепельнице истлела.

Из-за тонкой стенки до ее слуха донесся испуганный, на грани истерики, голос молодой матери: "Тш-ш-ш... У кошки болит, у собаки болит, у Андрюшки не болит".

Инна потерла лоб. От воплей младенца, рожденного в грехе и боли для бесконечных страданий, мороз шел по коже.

Плач стих.

Ира поймала взгляд Инны. Устало улыбнулась.

- Пей чай, остынет.

Инна, мелкими глотками отпивая чай, наморщила лоб.

- Кто отец ребенка?

Ира вздрогнула. Рука, державшая чашку у губ, замерла.

- Это тебя не касается.

- Ты давненько его не видела, так? - с удовольствием сказала Инна. - Пришел, увидел, победил, и - гуд бай, Америка!

Ира промолчала.

Инна отставила чашку.

- Давай, выкладывай.

- Нет. Тебе - нет, - Ира с трудом сдерживала дрожь в голосе, - Зачем ты явилась? Тебе здесь не место.

- Мне нигде не место. А явилась я, потому что твой любимый Павел притащил меня сюда, - сказала Инна, имея в виду и дом Павла, и дом Иры, и бедные кварталы. Весь мир нищеты.

- И знаешь, что самое страшное? Он, видимо, единственный человек, которому я могу довериться. У меня не осталось ни друзей, ни родных. Одни враги. Меня ищут. Павел меня прячет.

- Идиот! - вскричала Ира. - Идиот! Ты его использовала! Теперь я вижу, кто ты такая! Проболталась!

Она вскочила.

- Ты отсидишься у него, а потом, когда буря утихнет, бросишь! Думаешь, я не просекаю? Тебя ищут! Ищут, чтобы посадить в тюрьму! Чего уставилась? Все знают, что ты убийца! Весь город только об этом и болтает!

Инна вскочила, бледнея. Размахнулась и отвесила Ире пощечину. Ира с криком схватилась за лицо, глядя на Инну округлившимися глазами.

Инна схватила девушку за плечи. Встряхнула.

- Слушай меня, сука. Никого я не убивала, ясно? Но я видела, как это произошло. Меня убийца не тронул... может, его что-то испугало, не знаю, в общем... он-то меня и ищет. Поняла?

Андрюша снова заорал. Ира, приоткрыв рот, безумным взглядом смотрела на Инну. Инна отпустила ее.

- Ну, иди, успокаивай своего выродка! Я хочу, чтобы он заткнулся. У меня башка болит от его воплей.

Ира отстранилась. Тусклые волосы пали на постаревшее лицо.

- Хочешь знать, кто отец? Парень, с которым я училась в школе. Я встретилась с ним один раз, и с тех пор его не видела.

Ира всхлипнула и с усилием выдавила:

- Он меня вы...бал. Я залетела. Рассказала все родителям. Отец простил и обещал помочь, обещал скрыть. Мать выгнала меня из дома. Папа не посмел ей перечить. Он сам отвез меня сюда. Всю дорогу вздыхал, всем видом пытался показать, что сожалеет. Все приговаривал: "Прости меня, Ирочка, но ты же понимаешь". Я говорила, что понимаю - а что еще я могла сказать? А сама думала, как я ненавижу их обоих. Он сунул меня в эту помойку и уехал. Больше я их не видела. Я уже и лиц их не помню. Я, как и ты, осталась одна в целом свете.

- Почему ты не избавилась от него?

Ира замерла. Покосилась в сторону детской. Андрюша затихал.

Ира снова посмотрела Инне в глаза.

- Струсила, - прошептала она, - Я струсила. Черт! Я...

Инна подняла ладонь.

- Ладно. Все. Хватит на сегодня "мыльных опер". Утри слезки. Теперь-то все хорошо? Павлуша что-то для тебя сделал?

- Да, - Ира прижала руки к груди. - Он меня спас!

- Ну и молодец.

Ира слабо улыбнулась.

- Он тебя любит. И я тоже хотела бы тебя полюбить. Ради него.

- О, какая честь! Но ты не можешь. Ты меня ненавидишь.

- Знаешь, что он сказал? Он много говорит, и всегда что-то такое... будто лечит. Он сказал, что в мире много боли и ненависти, но нет равнодушия. А значит, мир можно спасти, потому что любовь может превратиться в ненависть, но и ненависть можно превратить в любовь. В этом залог спасения мира - в ненависти, которой пропитано все кругом! О, Павел спасет мир! Я верю. Он все может.

Уголок ее рта нервно дернулся.

- Хочешь, смейся, Нестерова, но я верю - Павел может воскресить человека!

Инна вздрогнула.

- Ты ничего о нем не знаешь.

- Я знаю, что он тебя любит. И я хочу того же. Потому что у меня нет шанса. Вы будете вместе до самой смерти, и после смерти. Вечно. Я не вынесу вечной ненависти.

- И не надо. Да и не с чего. Не будет ничего. Никакой вечной любви нет. Никто не будет вместе. Разбежимся кто куда, как тараканы, и все на этом. Хочешь меня ненавидеть - ради бога. Мне не привыкать.

- Я хочу тебя любить, - в глазах Иры промелькнуло презрение. - Но ты меня любить не можешь. И Павел тоже.

- Он любит тебя. По-своему.

- Нет, не любит. Я грязная.

- Я тоже грязная. Да ты знаешь.

- Нет, - Ира покачала головой. - Твоя грязь - не моя грязь. Ты сама ее выбрала. Ты любишь грязь. А я ненавижу, потому что живу в ней не по своей воле.

Девушка отступила на шаг, разразившись счастливым смехом. Сердце Инны сжалось - Ира выглядела совсем больной.

- Разве можно меня любить? Погоди, сейчас увидишь.

Ира опустилась на четвереньки, приблизила лицо к полу. На глазах ошеломленной Инны медленно провела языком, лизнув пол у ее ног.

Ира поднялась. Ее глаза блестели от слез. На запачканных пылью губах выступила безумная улыбка.

Она высунула черный от грязи язык.

- Видишь? Так я делаю уборку. Я убрала грязь, которую ты принесла сюда.

Инна смотрела в эти глаза, полные отчаяния, и сама заплакала, чувствуя злость и жалость.

Взяла Иру за руку.

- Я люблю грязь. Ты живешь в грязи, я потому я смогу полюбить тебя.

Инна прикрыла глаза и приблизила лицо к лицу Иры. Та порывисто дышала через приоткрытые губы.

Инна поцеловала ее. Почувствовала, по телу Иры прошла слабая дрожь.

Инна обняла Иру. Девушка плакала у нее на плече. Инна гладила ее по тусклым волосам, шепча:

- Не плачь. Я люблю тебя. И Павел тоже.

Обсудить