«С ростовского кичмана рванули шесть урканов»

Такой балет нам не нужен

Ну, вы поняли, о чём пойдёт речь. По Интернету уже вовсю гуляет мем (прикольный афоризм): «У Ростова появилась традиция: в июне ославиться на всю страну». На этот раз – захват заложников в ростовском следственном изоляторе № 1, он же Богатяновский централ. 

Так уж случилось, что я 18 лет отдал системе исполнения наказаний. Видывал и захваты заложников, и бунты (к примеру, в азовской колонии для малолеток), и прочее. Поэтому попытаюсь взглянуть на ситуацию с точки зрения заслуженного тюремщика.

Итак, 16 июня, 08.56. ГУФСИН России по Ростовской области сообщает: «Обвиняемые, содержащиеся в одной из камер СИЗО-1 ГУФСИН России по Ростовской области, захватили в заложники двух сотрудников УИС». Ведутся переговоры по освобождению заложников. Учреждение функционирует в штатном режиме. Это, безусловно, бодрит.

Вскоре удалось установить личности террористов:

 – Магомед Сайпудинов, обвиняемый по статьям 161 (грабёж) и 162 (разбой) УК РФ;

 – Даниил Камнев, осуждённый по статье 288 (присвоение полномочий должностного лица) УК РФ. Он принял ислам, получил имя Хамза и стал радикалом. По сведениям Telegram – канала Shot, Камнев – единственный из террористов, который выжил;

 – Тамерлан Гиреев, Шамиль Акиев и Азамат Цицкиев, осуждённые по статье 205 (террористический акт) УК РФ;

 – Малик Гандалоев, обвиняемый в незаконном изготовлении взрывчатых веществ.
Сайпудинов, Камнев, Гиреев, Акиев и Цицкиев внесены в перечень Росфинмониторинга как причастные к экстремистской деятельности или терроризму. Трое последних были членами отделения «Исламское государство» (террористическая организация, запрещена в России) и планировали в 2022 году нападение на здание Верховного суда в Карачаево-Черкесской Республике. А вот 22-летний Малик Гандалоев, сын экс-главрача ГБУ «Ачалукская участковая больница», рос примерным мальчиком и учился в Астраханской государственной медицинской академии, даже был призёром IV открытой Северо-Кавказской олимпиады по биологии в 2016 году. Но во время учёбы стал радикальным исламистом. Весной 2023-го его вместе с подельником поймали в лесу Ингушетии, у тайника с компонентами взрывчатки.

Заложниками бандитов оказались младший инспектор дежурной смены СИЗО, прапорщик внутренней службы Виктор Кончаков и начальник оперативного управления ФСИН по Ростовской области подполковник внутренней службы Александр Богма.
 
Замечу: член Совета по правам человека при президенте РФ Ева Меркачёва по поводу Богмы сделала странное заявление: «Почему он оказался в воскресенье в изоляторе, непонятно, возможно, у него была какая-то информация». Видимо, Ева Михайловна не в курсе, что у руководства ФСИН выходные – понятие относительное. Эти люди всегда «при исполнении». Есть версия, что Богма прибыл именно в связи с ЧП и пытался вести переговоры с преступниками, а в результате попал в их руки. Если это так, можно спорить о разумности подобного шага.

Хотя вспоминаю 1990 год, когда начальник областного управления исправительно-трудовых учреждений полковник Юрий Пшеничный во время захвата заложников в том же самом Богатяновском централе предложил себя взамен сотрудников, попавших в руки террористов. Бандиты не согласились. Но это был поступок. И поступок оправданный. 

И что-то весьма неприличное на язык ко мне просится

Однако это всё – присказка. Как на грех, 9 июня этого года интернет-портал DON24.RU разместил публикацию «Не раскрывая служебных секретов: в донском ГУФСИН рассказали, как охраняется СИЗО в центре Ростова». Заместитель начальника СИЗО-1 подполковник внутренней службы Джамал Набиев поведал: «Сотрудники службы охраны отвечают за изоляцию обвиняемых, подозреваемых и осуждённых, содержащихся в следственном изоляторе. Они не позволяют им сбежать и никому извне не дают помочь им в этом. Они должны быть бдительными и неподкупными». Было отмечено, что в изоляторе ведётся круглосуточное видеонаблюдение, а служба охраны СИЗО не раз признавалась лучшей в регионе.

Однако насчёт бдительности (а возможно, и неподкупности) Джамал Хасанович сильно погорячился. Через неделю в СИЗО громыхнуло не по-детски. И дело не столько в самом факте захвата, сколько в непотребных деталях этого безобразия, которые Ева Меркачёва назвала «немыслимыми»: «Там происходило нечто, что не укладывается вообще даже в рамки понимания». 

И действительно, при всём сочувствии к подполковнику Богме хочется спросить: что же это за оперативная работа, когда захват готовится несколько месяцев, а никто из сотрудников об этом ни сном ни духом? А как же агентура, «негласный элемент»? Есть и другие вопросы. Первый: по делу о терроризме проходят три человека. Они должны содержаться отдельно один от другого, то есть в трёх разных камерах. Но в три часа ночи злоумышленники спустились во двор (скорее всего, на простынях) из двух камер – на третьем и четвёртом этажах. По-любому кого-то из них (если не всех троих) содержали вместе! Это уже преступная халатность.
Далее. Взгляните на видео и снимки: бородатые, патлатые парни – для них что, закон не писан, требований гигиены не существует? Обуты в кроссовки со шнурками! Это что за порядки на «крытой»?! Вы ещё стеклянные банки по хатам раздайте! Чтобы заодно и душили, и резали. Есть же чёткие запреты. Или местная власть не в курсе?

Всех почему-то возмущает то, что у арестантов сплошь смартфоны и интернет, даже момент спуска во внутренний двор «пассажир» одной из «хат» снял и выложил в сеть со своими комментариями: «Сверху, короче, типы сбегают с тюрьмы... Они не пройдут охрану, не смогут... Короче, это террористы» – и в том же духе. Да и сами бандиты на камеру заявляют, что они воины ислама и СИЗО захвачен запрещённой в России группировкой ИГИЛ при активной поддержке Аллаха. 

Но чему дивиться? Во всей стране по «крыткам» и зонам гуляют телефоны, а заодно и наркота; похоже, и в ростовском СИЗО террористы-исламисты были явно «под кайфом». То, что передачей запрещённых предметов и веществ занимаются сотрудники ФСИН, вряд ли кто-то будет оспаривать. Да просто больше некому! 

По сведениям того же канала Shot, сейчас силовики устанавливают всех работников изолятора, которые организовали канал нелегальной торговли телефонами, ножами, алкоголем, часами и проч. Возможно, среди них – сотрудники отдела режима и безопасности. Канал публикует также прейскурант на услуги. Тоже мне бином Ньютона… 

Не исключено, что «запрещёнка» попадала также через легальные передачи. Опять же – не за бесплатно. Публике втирают, что флаги и повязки запрещённого в России ИГИЛ попали в СИЗО под видом полотенец… Вы кого лечите?! Принять знамя за полотенце?! Вахту с баней попутать? 

И ведь бардак с телефонами не так сложно прекратить: установить «глушилки», которые сделали бы мобильную связь бесполезной. Говорят, средств не хватает… Ну, тогда этот дикий бардак никогда не закончится. 

О выломленных решётках вообще не говорю. Показатель того, насколько прогнила вся система. По крайней мере, в нашей области. Скоро ворота «шлюза» (между зоной и волей) ногой вышибать будут. 

И ещё счастье, что «шестёрка отважных» до оружейной комнаты не добралась. А могла. За малым…

«Чёрные», «красные», «зелёные»…

Ещё один момент – религиозно-идеологическая составляющая богатяновского ЧП. За недолгую историю новой России у нас буйным цветом зазеленел исламистский фундаментализм. После Афгана и двух чеченских войн по стране прокатилась волна терактов муслимских радикалов под знаменем «истинного ислама». Да, их удалось подавить. Но вот снова заполыхало. Места лишения свободы постепенно окрашиваются в цвет исламского знамени. 

Прежде колонии делились на «чёрные» (где заправляли блатные) и «красные» (где «активисты»-осуждённые давили блатных). Потом появились «режимные» (всё строго по закону) и «махновские» (территория сплошного бардака). Теперь добавились «зелёные» зоны, где значительную часть составляют представители ислама – как радикального, так и традиционного. Они держатся особняком, арестантские «понятия» им чужды: деление на касты, представления о «людском» и «братском», о допустимом и недопустимом с точки зрения уголовных традиций… В «зелёном» мире свои понятия, представления, порядки. И всё активнее этот мир принимает радикальный окрас. Захват заложников в ростовском СИЗО – один из примеров таких изменений. 

Надо срочно разрабатывать стратегию борьбы против радикального исламизма в российских зонах и «крытках»: особые условия изоляции, привлечение мусульманского духовенства с целью переформатировать взгляды радикалов и направить их в русло традиционного ислама...
Да и в целом систему исполнения наказаний пора кардинально менять. Вот в связи с инцидентом в СИЗО-1 

вдруг заговорили о том, что в изоляторе не хватает 76 человек – дефицит в 30%. Та вы шо?! Спящая красавица очи приоткрыла? Ещё в 1990-м я писал об этой проблеме. О позорно низких зарплатах и тяжёлом труде – который таки да, провоцирует людей на незаконные связи с «сидельцами». Вот отрывки из моей беседы с бывшим контролёром (ныне – должность инспектора):

« – Я контролёром был пять лет. Тяжело – не то слово. Часто в печати описывают жуткие условия в СИЗО: перелимит, пот, грязь, нечем дышать... По-человечески сочувствуешь обитателям камер: должны же быть какие-то нормы. Тем более в СИЗО большинство людей содержатся в ожидании суда и виновными ещё не признаны. Но ведь арестант проводит в «хате» определённое законом время и уходит: кто-в «зону», счастливчики – на волю. А инспектор несёт службу изо дня в день, из года в год! Вы думаете, в тюремном коридоре намного лучше, чем в камере?

Вот картинка контролёрских будней. Выходишь из корпуса на свежий воздух – глаза слепит мгновенно, как кроту из подземелья. Лицо закрываешь ладонями, чтобы постепенно привыкнуть к свету, а потом, когда пытаешься оторвать руки, чувствуешь, как оттягивается прилипшая к ладоням кожа щёк... Ты пропитался тяжелым, смрадным духом тюрьмы так, что в общественном транспорте все в стороны шарахаются. И выбить этот дух ничем нельзя.

Почему люди не уходят? Для многих это – ступень в продвижении по службе. Для меня – тоже.
Будучи контролёром, я заочно окончил Саратовскую школу МВД, дослужился до начальника отдела безопасности колонии... 

Но есть ребята, которые посвящают контролёрской службе всю жизнь. У этой профессии есть своя романтика. Узнаёшь оборотную сторону жизни, с которой обычный обыватель никогда не столкнётся. «Тюремщики» часто глубже и тоньше разбираются в человеческих взаимоотношениях, чем профессиональные психологи, с первого взгляда могут «выкупить» человека, узнать, что он за птица. За «колючкой» яснее видны скрытые процессы, происходящие в обществе».

Чтобы воспитать таких профессионалов, «натасканных», бдительных и неподкупных, нужны серьёзные усилия и огромные денежные вливания. В конце XIX века тюремный надзиратель при зачислении на службу получал бесплатно и в тот же день казённую квартиру плюс добротную форму, дрова, керосин и сухой паёк... Конкурс доходил до ста человек на место, жалованье в разы превышало скудную зарплату нынешнего инспектора. Вот когда мы приблизимся к такому уровню, лишь тогда мы сможем чувствовать себя относительно спокойно.