Прогулка по механическому саду: выставка «Владимир Мартиросов. Траектория ощущений» в галерее Artstory

Кинетическое искусство — в юбилейном проекте художника

Владимир Мартиросов много лет работает как художник в театре и кино: в его послужном списке — оформление спектаклей в МХТ им. Чехова, РАМТе, Современнике. При этом куда меньше известна иная его ипостась — автора удивительных кинетических объектов, которые он создает на протяжении почти 30 лет. Вообще кинетическое искусство — то есть обыгрывающее эффекты движения — появилось в нашей стране еще в советское время. А точнее, в начале 1960-х, когда Лев Нусберг основал группу «Движение», в которую также входили Франциско Инфанте и Вячеслав Колейчук. Любопытно, что именно группе «Движение» была посвящена самая первая выставка галереи Artstory, открывшейся в Москве в 2014 году. Отпраздновав в прошлом году свое десятилетие, галерея «закольцевала» историю и в новом году представила на суд зрителей объекты, созданные представителем нового поколения «кинетистов». Выставку «Владимир Мартиросов. Траектория ощущений» (куратор — Анна Апресян) приурочили к пятидесятилетию автора.

Впрочем, работы Мартиросова совершенно не похожи на творения предшественников. Это изящные графичные объекты, созданные из бамбука, нержавеющей стали и полупрозрачной кальки. Иногда они напоминают цветы, в другой раз — бабочек или мух, хотя сам художник дает им нейтральные названия — «Буря», «Парус», «Круговорот»: не хочет навязывать свое мнение зрителям. Исключение — причудливая работа с длинным «языком», увенчанным звенящим бубенчиком, получившая имя «Муравьед» и сразу ставшая хитом выставки.

Художник признался «Культуре», что изготавливает объекты сам — все, кроме моторов и редукторов:

— Еще в детстве я собирал конструкции из реек: покупал в магазине и приделывал к ним двигатель. Натягивал какие-то лески с лампочками, и все это тряслось, прыгало и ездило по полу за счет вибраций. В каждом объекте, показанном на выставке, есть мотор-редуктор: именно он задает импульс, благодаря которому за счет особенностей конструкций возникает движение всего объекта. При этом объекты двигаются со своей периодичностью, заложенной в реле времени. Например, могут минуту работать, а потом минуту отдыхать. Но, например, «Мухи» слишком шумные, поэтому они работают всего 20 секунд, — рассказывает он.

На выставке показаны работы разных лет, которые создателям выставки удалось выстроить в историю, связать между собой. Некоторые из них образуют пространство Terra Mechanica: удивительный механический сад с механическими же цветами и насекомыми, где все шелестит, шумит и трепещет. Соседний зал — «Лаборатория ветра»: здесь есть объекты с нежными полупрозрачными «крыльями». А один экспонат, состоящий из множества «завитушек», отбрасывает особенно красивую, ажурную тень. Впрочем, это справедливо и в отношении других объектов: «театр теней» был изначально задуман художником, поэтому при создании экспозиции над светом колдовали особенно долго.

Коридор встречает нас плывущими над головой «облаками», расписанными супругой мастера, Анастасией Кислицыной. А еще двумя рядами вееров с принтами в виде то ли змей, то ли ящериц: художник подсмотрел их в старинной книге с литографиями морских животных. Над названием этого раздела раздумывали особенно долго. В итоге победил вариант «Под облаками»: в конце концов, не каждый день искусство парит прямо над зрителями. Впрочем, самое интересное припасено в следующем зале. Анна Апресян рассказала «Культуре»:

— Этот зал — самый насыщенный с точки зрения количества объектов. Сначала мы хотели назвать его «Алхимическим», но потом появился другой, более точный вариант — «Механическая аптека». В центре экспозиции находится стеллаж, который был вдохновлен шкафом в мастерской Владимира Мартиросова. Заполненный разными объектами, он изначально должен был быть местом экспонирования работ небольшого размера. Но во время монтажа этот стеллаж наполнился банками, склянками и колбами. Когда мы запустили объекты, зал наполнился звуками механизмов, и из «алхимического» превратился в «механический», а стеллаж стал восприниматься настолько цельно, что превратился в единую инсталляцию.

Наконец в финальном зале «Заповедник снов» зрителя ждет сразу несколько сюрпризов: во-первых, тот самый шаловливый «Муравьед», во-вторых, цвет, который проникает в тонкие графичные работы Мартиросова и добавляет им карнавальности. Наконец, здесь можно увидеть небольшую инсталляцию, похожую на оживший кукольный домик: перед нами разыгрывается сценка из шекспировского «Сна в летнюю ночь». И хотя художник считает эту работу лишь отступлением, шагом в сторону, кто знает — вдруг это одна из будущих траекторий его творчества?

В целом, зритель чувствует себя внутри ожившей музыкальной шкатулки — может быть, это вспоминается сказка Одоевского о мальчике-колокольчике, прочитанная в детстве? Помимо восторга перед искусно сделанными механизмами испытываешь еще и какое-то забытое чувство — когда сказочные образы органично вплетаются в реальность. Не это ли привлекает коллекционеров в кинетическом искусстве Мартиросова? Хотя движущиеся объекты — довольно деликатные, требующие особого отношения.

— Коллекционирование кинетического искусства — занятие для смелых, — говорит «Культуре» Анна Апресян. — Оно требует от коллекционера пойти на некоторые уступки — или, точнее, приготовиться к сосуществованию с прекрасным. Ведь рядом с вами окажется практически живой организм со своими потребностями. Тем не менее, есть коллекционеры, всерьез интересующиеся подобными вещами, и часть работ, представленных на выставке, уже продана — в основном, небольшого формата: «цветы» или «насекомые» в колбах. Однако выставка продолжается, и мы надеемся, что работы большого формата, тонкие и нежные, тоже найдут своих коллекционеров.

Выставка работает до 16 февраля.

Фотографии: Василий Кузьмичёнок/АГН "Москва".