Любят Владивосток поэты…

Владивосток сегодня, 2 июля, отмечает своё 164-летие. Всего чуть более чем полуторавековая история города богата событиями, в том числе и литературными. На берегах бухты Золотой Рог бывали Антон Чехов и Александр Фадеев, Бертольд Брехт и Сомерсет Моэм, Игорь Северянин и … Читать далее →

Владивосток сегодня, 2 июля, отмечает своё 164-летие. Всего чуть более чем полуторавековая история города богата событиями, в том числе и литературными. На берегах бухты Золотой Рог бывали Антон Чехов и Александр Фадеев, Бертольд Брехт и Сомерсет Моэм, Игорь Северянин и Константин Бальмонт… Особенно впечатлял город поэтов, которые посвящали Владивостоку свои строки, информирует «Тихоокеанская Россия», ТоРосс.

Люблю тебя, Владивосток!
Тебя приветствую в весне
За то, что море есть поток,
Где скрыты тайны в глубине.

За то, что здесь простор широк
И русский говор дорог мне,
Как сердцем брошенный намек,
Как звонкий гуд струны к струне.

И лёгкой вязью быстрых строк,
Друзей найдя в бегущем дне,
Я стих бросаю, как цветок —
Восток, живи и пой в огне.

Константин Бальмонт
***

Владивосток

Крутой обрыв родной земли,
летящий косо к океану,
от синевы твоей вдали
тебя я помнить не устану.
Продутый ветрами, сквозной,
бегущий в небо по карнизам,
сияющей голубизной
насквозь проникнут и пронизан,
своё величье утвердив,
ты смотришь зорко и далёко,
родной земли крутой обрыв,
крутой уступ Владивостока.

Клубится розовая рань.
Играют солнечные блики.
Со всех сторон, куда ни глянь,
сияет Тихий и Великий.
Он очень ярок и могуч,
но испокон веков доныне
он только плещется у круч
моей земли, моей твердыни.

На голубом твоём краю,
моя земля, моя родная,
основу скальную твою
как собственную ощущаю.
В составе угля и руды,
в пластах гранита и урана
мои раздумья и труды,
мои поступки и следы,
моя судьба навек сохранна.
И радость встреч, и боль утрат,
что мною щедро пережиты,
в глубинных тайниках лежат,
вкраплённые в твои магниты.
И, принеся в мой быт, в мой труд
свои глубокие законы,
во мне незыблемо живут
магические свойства руд,
земли характер непреклонный.

И в лучезарный ранний час
над гулкой океанской бездной
я ощущаю в первый раз,
насколько стала я железной.
Сквозь расстоянья и года,
в потоке вечного движенья,
я чувствую, как никогда,
закон земного притяженья.
Не побоюсь вперёд взглянуть
и верить жизни не устану.
Благодарю судьбу за путь,
который вышел к океану.
Пусть он бывал со мной жесток,
обходных троп не выбирая,
твоих глубин незримый ток
меня берёг, земля родная!

Владивосток, Владивосток,
крутой уступ родного края!

Маргарита Алигер
1954

***
Вы видели ночной Владивосток?
Вы знаете, какое чудо это?!
Как чаша опрокинутого света —
Сверкающий космический цветок!

Над бухтами гирлянды самоцвета,
И каждое окошко — огонёк…
Автомобилей огненный поток
Трассирует проспекты до рассвета.

Вселенской тьме забвенья вопреки
Всё зажжено — реклама, маяки,
В пунктирах ламп причал подводным лодкам.
В ночи подсвечен выход в океан.

Огни, огни… Как будто великан
Живое пламя разбросал по сопкам.

Борис Лапузин

***

Здесь не были ни Фет, ни Тютчев —
Их в этом можно оправдать,
А Мандельштаму было б лучше
Совсем сюда не попадать.

Не рвались в этот край поэты,
Ну а родившиеся здесь —
Напишут первые сонеты
И прочь летят — в столицы цвесть.

Как мотыльков пленяют свечи,
Так их манил столичный свет,
Иных уж нет, а те — далече…
Не хлопай крыльями, поэт.

А что Москва, а что столица? —
То воевать, то воровать…
И я бы мог там поселиться,
Но душу некуда девать.

Останусь здесь, где ветры свищут,
Чтобы с Орлиного гнезда
Смотреть, как в бурном море ищут
Огни маячные суда.

Чтоб сразу вслед за первым снегом
Идти по лестницам крутым,
Тяжелых туч любуясь бегом
По сопкам диким и седым.

Чтобы в ночную непогоду
Достать нетронутый листок
И написать к рассвету оду
Тебе, мой друг — Владивосток!

Геннадий Лысенко

Он стоит на звонкой грани роста,
Шапку сняв разбегом этажей.
Город — воин, Родины форпостом,
Пограничник дальних рубежей.
И в труде, как на переднем крае,
Моря непокорность обуздав,
Он побудку Родины играет
Раньше солнца на работу встав.
Архаизмы — стешимся мочалом.
У музеев пригоршни полны.
Открываю времени начало
Летописью вспененной волны.

Июнь парил в густом тумане
Упрятав солнце в абажур.
В залив, подобно чуткой лани,
Входил трёхмачтовый «Манджур».
Лицо залива в хмурых складках,
Он недоверчиво ворчал
Когда солдатские палатки
Снесли на будущий причал.
Он сомневался. Он не верил,
Не знал запаса русских сил,
Не знал, что главный груз на берег
Солдат в груди своей сносил.
Присев на треснутую бочку,
Разгладив бережно листок,
Их командир поставил точку
И подписал — «Владивосток».
Волненье сердца пересилив,
Прищуря синие глаза
«Он будет якорем России» —
Сурово прапорщик сказал.
И город рос. Под русским флагом
(Завистливых соседей зля)
Рождалась щедрая на блага
Исконно русская земля.
Так пусть они глаза мусолят,
Упершись цейсом в берега;
Она нежна, чутка к мозолям, —
Она безжалостна к врагам!

Геннадий Лысенко
***

Огни. Гудки.
По пояс в гору,
Как крепость, врезанный вокзал.
И наш над ним приморский город,
Что Ленин нашенским назвал…

Такие разные – и всёе же,
Как младший брат
И старший брат.
Большим и кровным сходством схожи
Владивосток и Ленинград.

Той службе преданные свято,
Что им досталась на века,
На двух краях материка
Стоят два труженика – брата,
Два наших славных моряка –
Два зримых миру маяка…

Владивосток!
Наверх, на выход.
И – берег! Шляпу с головы
У океана.
- Здравствуй, Тихий,
Поклон от матушки – Москвы.

Александр Твардовский

***

Поэма о Владивостоке
(фрагменты)

О Владивосток! Далям вопреки –
Ты воистину русский, ты «нашинский»
Ты не зря стоишь на корнях тайги
Как тайга огромный, размашистый.

Ты не смял тайгу некой жертвою,
А в себе её воплотил, как мог
В море жил, прожилок и вен твоих
Бродит кровь тайги – изумрудный сок.

Пусть наряден твой европейский лоск
Многоцветный говор гостей твоих, но смола –
Лесов светозарный мозг
Будет вечно мозгом костей твоих.

Как тайга – растешь ты в вкривь и вкось,
Как тайга – способен кусать, реветь,
Но кабан мещанства, и злобы лось
И услужливый невпопад медведь
Всё пройдет, уйдет…человека тень
Осенит историю гулкую.
Человек растёт, как растёт жень-шень
Человеческою фигуркою.

О Владивосток! Под тобою спит
Мир корней с переборами тонкими
Может и жень-шень между ними скрыт-
И тебя подпирает ручонками.
Ты не возражай: Это он – любя.
Ты же всё, всё окупишь сторицею!
На святой Руси назовут тебя
Пятым Портом и третьей Столицею.

Новелла Матвеева