Сергей Котов: «Многие рабочие больше нас получали. Поэтому и общались мы на равных»

В 1974 году «Крылья Советов» сделали дубль, выиграв чемпионат и Кубок СССР. Команда, по большей части укомплектованная молодыми хоккеистами, не подошедшими Анатолию Тарасову, оставила ЦСКА позади, обогнав на девять очков.

Одним из тех, кто оказался ненужным в ЦСКА, был Сергей Котов, проведший в «Крыльях Советов» почти всю карьеру игрока, и там же начавший тренерскую деятельность.

— Сергей Архипович, где началась ваша хоккейная карьера?
— В Казани, в Спортивном клубе имени Урицкого, теперь это «Ак Барс». Тогда команда была при авиационном заводе, производящем моторы. В советский период играла в Первой лиге. После окончания школы я один сезон провел за молодёжку, а потом ещё два за команду мастеров.

— СК имени Урицкого был связан с «Крыльями Советов», которые тоже представляли авиапромышленность?
— Напрямую нет, но в конце шестидесятых «Крылья» тренировал легендарный Владимир Кузьмич Егоров. Он обо мне узнал, звонил и приглашал в Москву. Но тогда меня должны были призвать в армию, поэтому приезд в «Крылья Советов» отсрочился на два года.

— Как в те годы москвичи отслеживали молодых игроков из провинции?
— Был такой предсезонный турнир на приз газеты «Советский спорт», в котором участвовали команды и из Высшей, и из Первой лиги. Да и в розыгрыше Кубка СССР также участвовали представители разных лиг, которые пересекались между собой, особенно на нижних этапах. Были переходные турниры, где неудачники Высшей лиги играли с командами Первой. В турнире сезона 1968/1969 играли аж 18 команд, шесть из которых были из «Вышки». А ещё были люди, которых сейчас называют скаутами.

— А как назывались тогда?
— Как правило это был человек на административной должности. Например, Борис Шагас, который в «Спартаке» занимался, вроде бы, ледово-заливочными машинами, но по факту искал молодых игроков по всему Союзу. Затем он много лет работал в ЦСКА, уже при Викторе Тихонове.

— Как вы оказались в ЦСКА?
— Когда мне было 17 лет и меня только подпускали к команде мастеров, СК им. Урицкого тренировал Анатолий Васильевич Муравьёв. На следующий год он уехал работать в Минск и там пересёкся с Кулагиным, которому рекомендовал меня посмотреть. И меня призвали в армию — в ЦСКА, который тогда ненадолго возглавил Борис Павлович.

— Кто-нибудь из тренеров ЦСКА предварительно с вами общался?
— Нет, меня призвали по повестке и первоначально в Куйбышев, потому что был приписан к Приволжскому военному округу Я туда добрался своим ходом и прибыл в штаб округа. Меня попросили подождать, минут через 40 вышел военный, вручил билет и сказал что я должен ехать в Москву, где я пробыл до ноября.

— Почему до ноября?
— Как раз в это время Кулагина убрали с поста главного, в ЦСКА вернулся Тарасов. Он стал всех новичков разбрасывать по округам, и меня отправили назад в Куйбышев, где доиграл остаток сезона за местный СКА.

— Много было таких новичков?
— Да, но отправляли нас в разные команды. Например, Сергея Глухова и Владимира Смагина в Чебаркуль, Юрия Тюрина и Валерия Чекалкина в Калинин. Все они потом заиграли в командах Высшей лиги. С Глуховым и Тюриным я много лет провёл в «Крыльях Советов»

— Вы провели в Куйбышеве всю службу?
— Нет, через год вернулся в ЦСКА и второй сезон был в команде при Тарасове. Отыграл всего девять матчей, чаще всего выходя в звене с Владимиром Труновым и Александром Волчковым. Затем срок службы закончился и я собирался вернуться в Казань. Но Борис Кулагин, который уже работал в «Крыльях», предложил перейти к нему.

— А была возможность остаться в ЦСКА?
— Нет, такого разговора не было. Тарасов советовал ехать в горьковское «Торпедо», которое тренировал его знакомый Александр Прилепский. Анатолий Владимирович заверил, что будет за мной наблюдать, и если всё будет хорошо, то вернёт в ЦСКА. Но предложение Кулагина было предпочтительнее. Большую роль сыграл Сашка Бодунов, который уже был в «Крыльях» и заверил, что при Борисе Павловиче я обязательно буду в составе.

— В «Крыльях Советов» у новичков возникали конфликты со старожилами?
— Из старого состава в «Крыльях» остались вратарь Александр Сидельников, Игорь Дмитриев, Владимир Расько, Володя Городецкий, ну и вернулись Глухов с Тюриным — свои, «крыльевские», просто в армию уходили. Никаких конфликтов у нас не было. Бывали стычки на тренировках, но это нормально. Например, кто-то силовой приём применил жёстче чем надо. Это бывает, чисто спортивные вещи. В раздевалке же никаких проблем не было. Кулагин обращал внимание не только спортивные качества игроков, ему было важно, как новый человек сможет влиться в коллектив.

— Как он определял заранее — сможет или нет?
— Например, он у нас нередко спрашивал о ком-либо, подойдёт ли по характеру, по человеческим качествам. Так коллектив и складывался. Что касается отдачи и результата, то Борис Павлович подбирал тех, кого знал. И всегда делал акцент на прошлом: большинство из нас прошло через ЦСКА, и он постоянно напоминал, что мы не подошли, и теперь есть шанс доказать, что в нас ошиблись, что мы способны на большее. Это очень сильно влияло. Каждый стремился, пыжился доказать, что он игрок.

— С точки зрения обеспечения была разница между ЦСКА и «Крыльями Советов»?
— Разница только в том, что в ЦСКА примерно 11-15 человек играли за сборную, поэтому у них с экипировкой было чуть лучше. Плюс сборникам дополнительно к зарплате платили стипендию. Еще лёд у армейцев свой был, в отличие от нас. Мы тренировались на катке «Кристалл» в «Лужниках». В остальном всё тоже самое.

— Кубок СССР, выигранный «Крыльями» в том же 1974 году, был престижным трофеем?
— Это были равнозначные соревнования, выиграть Кубок было не менее почётно. Что же касается финансов, то за победу в чемпионате выдали премию от ВЦСПС в 100-150, и такую же от Моссовета. А вот за Кубок премия была 100 рублей, и только от завода.

— Игроки «Крыльев Советов» числились на ВИЛСе?
— Да, там мы получали зарплату. Регулярно, человека по три, нас распределяли по цехам и мы приходили общаться с рабочими. Тогда ходили слухи о сумасшедших зарплатах в «Крыльях», но ничего этого не было. Рядовой игрок получал 200 рублей, кандидат в сборную — 250. Ещё были премии, например, за победу над «Спартаком» или ЦСКА мы получали по 25 рублей. Минус налоги, чистыми выходило 21 рубль с копейками, из которых по два рубля мы скидывались двум водителям автобуса. Вот примерно такие доходы у нас были. Тогда вопрос о деньгах особо не стоял, мы больше жаждали побед.

— Получается вы постоянно были в контакте с болельщиками?
— Да, и если проиграли, то ещё чаще ходили общаться. Они с нас спрашивали в духе «мы вас содержим, а вы плохо играете». Иногда разговоры были жёсткими. В целом сотрудники завода не завидовали ни нашей работе, ни нашей зарплате. Потому что нечему было завидовать — многие рабочие больше нас получали. Поэтому и общались мы на равных.

— Перед «Крыльями Советов» ставилась задача выиграть чемпионат?
— Скорее, говорили о поэтапных достижениях. К примеру, в чемпионате в начале декабря была пауза, команды разъезжались на новогодние турниры. Нам ставилась задача к этому перерыву быть в тройке, потому что команды, занимающие первые три места, во время паузы летели за океан. Четвёртая и ниже — ездили в Европу. В сезоне 1972/1973 мы стали бронзовыми призёрами, следующий выиграли. Тогда Борис Павлович пошутил, что мы не выполнили план, поскольку должны были перед чемпионством выиграть серебряные медали. Хотя такой задачи напрямую никто никогда не ставил, Кулагин всегда говорил, что «Крылья Советов» должны быть лучшей профсоюзной командой в стране.

— За счёт чего удалось стать лучшей командой в стране, и не только профсоюзной?
— У Кулагина была какая-то пружина внутри, это проявлялось везде, от тренировок до игр. Он давал понять, что если кто-то не выдерживает нагрузок — значит слабый, и он с ним в бой не пойдёт. Кулагин проводил серьёзный отбор — в команде должны играть люди, крепкие физически и психологически. Если тяжело, обязан себя перебороть. Он сам себя так настраивал, и нам это передавал. Поэтому мы трудились на выживание. Я считаю, что в нашем успехе в основном сказался именно психологический настрой. Какой-то особенной тактики — кого держать и с кем стоять — не было. Борис Павлович откровенно говорил: «я вас учить не могу и не буду, моё дело вас подготовить психологически и физически. Чтобы вас хватало на всю игру и турнир». Сложные матчи мы, бывало, заканчивали играя в два звена, бегали как сумасшедшие, и нам хватало сил.

— Как Кулагин добивался необходимой физической подготовки?
— Например, использовал научный подход. На предсезонку с нами ездил Вячеслав Колосков с коллегой. Они вешали на нас датчики, считывали показатели. Борис Павлович постоянно общался с ними по нагрузкам, обсуждали, что и как делать. В этом смысле ими — Кулагиным и Колосковым — была проделана очень серьёзная работа.

— Как вы отпраздновали победу?
— В Сетуни был кинотеатр «Минск», там для нас провели торжественный вечер. Присутствовали руководители завода, заместитель министра авиационной промышленности. Нас наградили медалями, произнесли торжественные речи и прочее. Потом поехали в дом отдыха «Полёт» и там был банкет.

— В 1976 году Кулагин сам ушел из «Крыльев Советов»?
— Да, он ушёл как освобождённый тренер для сборной. На чемпионате мира 1977 года она заняла третье место, и его отправили в отставку. Он на два или три года уехал работать в Данию, а когда вернулся, возглавил «Спартак».
Из «Крыльев» в течение нескольких сезонов ушли Вячеслав Анисин, Сергей Бабинов, Сергей Капустин. Команда стала потихоньку терять игроков и ощутимо проигрывать в селекции. Потом, уже в 1979 году, Борис Павлович звал меня в «Спартак». Туда как раз Капустин перешёл, и Кулагин хотел чтобы мы вновь играли вместе. Но я отказался, мне тогда казалось, что в 29 лет скоро конец карьеры. Хотелось закончить её в «Крыльях». Не обрадовал я его своим отказом, но так получилось.