История создания фильма "Мой друг Лапшин"

"Мой друг Иван Лапшин" — советская драма о начальнике уголовного розыска 1986 года выпуска режиссёра Алексея Германа по произведению своего отца Юрия Германа "Лапшин".
Первоначально картину хотели назвать "Начальник опергруппы". Сценарий был написан Алексеем Германом и Эдуардом Володарским аж в 1969 году. Только вот к непосредственным съёмкам приступили только в 1979 году. Так как действие происходит в 30-е годы Алексеем Германом была проделана огромная работа по изучению архивов того времени, консультации со специалистами, в комиссионках покупалась старая одежда и мебель, чтобы воссоздать быт тех лет. Также Алексей Герман со своей супругой в течение месяца каждый день проводили в тюрьме "Кресты" в Ленинграде, где общались с заключенными, присутствовали на допросах и даже были понятыми в опознании убитых.
Прототипом для главного героя стал Иван Бодунов (1900-1975 гг.) — заместитель начальника главного управления рабоче-крестьянской милиции, комиссар милиции 3-го ранга.
Алексей Герман позже вспоминал: "Перед нами было два возможных пути — делать фильм приключенческий или же делать фильм о любовном треугольнике. Мы не выбрали ни тот, ни этот, смешали оба направления — главным для нас была не детективная интрига, не любовная история, а само то время. О нём мы и делали фильм. Передать его — было нашей самой главной и самой трудной задачей".На главную роль режиссёр с самого начала хотел взять неизвестного актёра. Поэтому Лапшина сыграл Андрей Болтнев — новосибирский актёр для которого эта роль стала первой в фильмографии, но так как выход фильма был сильно затянут цензорами, то первой в прокат вышла его вторая картина "Торпедоносцы", снятая в 1983 году. О нем я уже рассказывала.
Первоначально съёмки планировали проводить в Ленинграде, но позже Алексей Герман решил перенести съёмки в Астрахань, потому что там сохранилось больше старых неотреставрированных строений 30-х годов.
Сам Алексей Герман считает главным достижением то, что после выхода картины повесть "Лапшин" переиздали тиражом 385 тысячи экземпляров.
Перед самыми съёмками фильма съёмочной группой была проделана огромная работа по воссозданию атмосферы 1930-х годов: собирались фотографии, консультировались с милиционерами тех времён, подыскивали места для съёмок, скупали через комиссионные магазины подлинную одежду того времени, корректировали сценарий. Чтобы прочувствовать атмосферу работы уголовного розыска. Герман со своей женой Светланой Кармалитой около месяца провели в тюрьмах, часто выезжали на допросы, где их оформляли как понятых. По его словам, он хотел воссоздать «чеховскую» атмосферу, поэтому перенёс действия из Ленинграда в провинцию. «Цензуру волновал не сюжет, а гиперреализм и отсутствие романтизма обычных фильмов про милицию».
И слова режиссёра, что он снимал настоящие бараки под Ленинградом, где в 80-х жили люди, никто не хотел слышать…»      

Идея фильма «Мой друг Иван Лапшин» родилась у Алексея Германа еще в конце 60-х годов. Режиссера увлекала мысль снять кино об обычных людях накануне трагических событий «большого террора», о тех, кто еще не знает, что «эпоха их приговорила». В основу сценария картины, созданного совместно с Эдуардом Володарским, легла повесть отца режиссера Юрия Германа «Лапшин» о буднях ленинградской милиции того времени. Заинтересованное в проекте милицейское начальство помогло режиссеру обогатить историю реальными уголовными делами. На съемках фильма «Мой друг Иван Лапшин»
В фильме «Мой друг Иван Лапшин», пожалуй, впервые по-настоящему ярко проявилась специфика Германа в подходе к драматургии: в картине подчеркнуто ослаблена сюжетно-фабульная конструкция, а повествовательная система как бы отрицает саму себя. Хотя картину называют приключенческим боевиком, сюжетный мотив поимки преступника отодвинут на второй план. То же можно сказать и о мелодраматической составляющей — истории любовного треугольника. Обе этих сюжетных линии намечены лишь пунктиром, они то и дело прерываются многочисленными микросюжетами. Не случайно картину порой относят к «антологии миниатюр», из которых соткан образ провинциального Унчанска и целой эпохи. Кадр из фильма «Мой друг Иван Лапшин»
Также примечательна работа с речью героев: их реплики зачастую обрывочны и, казалось бы, не имеют никакого отношения к действию, но именно они раскрывают характеры и подчеркивают примечательные детали быта. Собственно, по словам Германа, главное, что его интересовало — это не сюжет, а само то время:
«О нем мы и делали фильм. Передать его — было нашей самой главной и самой трудной задачей».Сцена из фильма «Мой друг Иван Лапшин»
Отдельно стоит сказать о прологе и эпилоге.
Во-первых, они показывают взаимосвязь времен — 80-х годов и 30-х годов.
А во-вторых,  эта композиция определяет субъективный, личный характер повествования — история состоит из воспоминаний рассказчика, чей закадровый голос начинает и заканчивает фильм. Не случайно и Герман часто говорил о картине как о «признании в любви тем людям, с которыми прошло его детство».

Локации: аутентичность, неизменная Астрахань и «очернение» действительностиНа съемках фильма «Мой друг Иван Лапшин»
Хотя события книги Юрия Германа разворачиваются в Ленинграде, в фильме действие перенесено в провинциальный городок Унчанск. Это было связано и с соображениями экономии бюджета, и замыслом режиссера, который требовал большей камерности — чем меньше городок, тем правдивее и трагичнее история. После долгих поисков решили снимать в Астрахани, где группа провела большую часть 1982 года. Также часть съемок проходила под Ленинградом. Астрахань привлекла Германа тем, что там почти ничего не изменилось с 30-х годов — парки, улицы, пристань и дома полвека сохраняли необходимую аутентичность. Единственное крупное вмешательство, которое пришлось сделать авторам — привезти из Ленинграда старые трамваи. Естественно, для максимального правдоподобия в кадре использовали только аутентичные реквизит и костюмы. Для этого группа, как уже упоминалось выше, скупала в огромных количествах в магазинах и блошиных рынках мебель, различные аксессуары и одежду 30-х годов. Герман проявил известную требовательность в этом плане — массовка одевалась целиком в одежду того времени, даже если не все ее участники попадали в кадр. На съемках фильма «Мой друг Иван Лапшин»
Германа неоднократно упрекали в очернении действительности и дегероизации эпохи 30-х годов. Критики фильма настаивали, что условия жизни и быт не могли быть такими жуткими, какими они отражены на экране. Однако повторим, что снимая фильм, группа не сильно вмешивалась в существующие пространства. Например, барак в сцене поимки Соловьева не строился специально, а был реальным бараком, найденный под Ленинградом, причем на момент съемок в нем действительно жили обычные люди. Собственно, подобный гиперреализм и стал причиной запрета картины — пускай в сюжете не было ничего крамольного, беспокойство цензурных инстанций вызывал лишенный привычного романтизма взгляд на советскую действительность.

Кастинг: лица другой эпохи, неизвестные имена, Андрей Миронов и зэк
Чтобы усилить погружение зрителя в другую эпоху, Герман решил наполнить экран фактурными лицами той поры. Для этого он намеренно отказался от известных актерских имен: «Я хотел сделать фильм с людьми, которых никто не знает». После долгих поисков и проб удалось собрать ансамбль, в котором часть исполнителей были известны преимущественно по эпизодам (как Нина Русланова, Алексей Жарков, Александр Филиппенко) или были дебютантами в кино (как Юрий Кузнецов или сыгравший главную роль Андрей Болтнев). С Болтневым работать оказалось тяжелее всего. Дело было в том, что опытный театральный актер и представить не мог, что попадет в кино, за счет чего на пробах вел себя естественно и раскрепощено. Однако после утверждения, по словам Германа, Болтнева «просто скрючило» — игра на площадке давалась ему с большим трудом. Тем не менее, отказаться от артиста режиссер не мог, поскольку тот был единственным из кандидатов на роль с необходимой «печатью смерти на лице». В целом же актерский ансамбль сложился настолько удачный, что в значительной части перекочевал в военную драму «Торпедоносцы», вскоре снятую по другому сценарию Германа. Единственным исключением из ряда неизвестных имен был Андрей Миронов, которого Герман видел в роли Ханина изначально. Как и в случае с Юрием Никулиным в «20 днях без войны», режиссеру было интересно попробовать преодолеть комическое амплуа актера, раскрыв его драматический потенциал.

Визуальное решение: тревеллинг, субъективная камера и цветные вставки
Пожалуй, ключевым инструментом погружения зрителя в эпоху для Германа является изображение. Визуальный стиль, обозначенный в предыдущих картинах режиссера, здесь получил дальнейшее развитие. Создавая свой экранный мир, Герман сочетает тревеллинг с длинными, порой до нескольких минут, кадрами. Камера хаотично (но лишь на первый взгляд) перемещается в пространстве, как бы случайно вырывая необходимые детали и создавая ощущение субъективности — зритель становится, по сути, участником действия. Последний эффект усиливается еще и тем, что герои иногда заглядывают прямо в кадр, разрушая четвертую стену, словно обращаясь прямо к аудитории. Мотив субъективности, кстати, особенно важен, и задается уже в прологе — камера, сопровождаемая голосом рассказчика, перемещается по квартире, явно воспроизводя чей-то взгляд. Соответственно остальной фильм оказывается его субъективным воспоминанием.