А ты угадай! Про ожидания внутри семьи

Почему мы ждем, что близкие догадаются о наших желаниях, вместо того чтобы сказать прямо? Что мешает нам озвучивать ожидания и как это сказывается на семейных отношениях? История Марата и его жены, которой делится психолог Катерина Мурашова, — еще одно напоминание о том, как легко запутаться в недосказанностях и сколько свободы может принести простой разговор.

Все знают, что в интернете очень много мемов про котиков. Некоторые из них смешные, другие — не очень. Один из моих любимых — с прильнувшими друг к другу котом и кошкой. У кошки вид обиженно-печальный, а у кота — мрачно-обескураженный. Диалог между ними следующий:

— Почему ты не купил мне укулеле, килограмм черешни и лопасть от вентилятора?

— Потому что ты не просила.

— Мог бы и сам догадаться…

Вот, в частности, об этом я и хочу сегодня поговорить. Об этом и еще о других ожиданиях внутри семьи. Возможно, это окажется только началом нашего разговора и у него будет продолжение. Потому что, согласитесь, этих внутрисемейных ожиданий бывает очень много, часто они неявные и не проговоренные даже внутри ожидающего. То есть «кошка» часто и сама не знает, что ожидает от партнера именно «лопасть от вентилятора», понимаете? Но одновременно годами обижается на ее отсутствие. И не думайте, что «комплект ожиданий» в семье — это только про супругов. Сюда же включаются и ожидания родителей от детей (сколько родителей прямо сейчас ожидают, что когда-нибудь четырнадцатилетнее чадо отложит телефон и само предложит: «Мама, давай я протру полы в коридоре, а то чего-то они загрязнились…») и детей от родителей, и прародителей тоже не забудем. Учитывая разницу жизненного опыта этих двух поколений и изменения мира за последние тридцать лет, там «лопасти от вентилятора» и обиды по поводу их непокупки тоже имеются в полный рост.

Поводом для этого разговора послужил для меня вот какой случай. Помните Ларису, которая «входила в положение», и обсуждение ее истории? И вот уже после обсуждения мне пришло письмо от Марата из Санкт-Петербурга. История рассказана с разрешения Марата, имя, разумеется, изменено. Привожу его письмо в значительном сокращении:

«…Удивительно даже, что это просто моя история. Я даже телефон отложил, с которого читал, и сидел долго, и думал: неужели такое бывает?! Вот чтобы прямо так все совпало…

…И однокурсник, в которого моя жена была влюблена, и я, и моя мама, которая принимала во всем самое деятельное участие…»

Здесь давайте коротко уточним некоторые различия историй, которые я сама узнала из подробного письма мужчины. В студенческие годы будущая жена Марата стала жить со своим ярким возлюбленным, и некоторое время у них все было даже хорошо. Марат тогда был склонен отступиться, но его мать транслировала сыну свою позицию: «Если любишь, за любовь надо бороться. Вот увидишь, скоро они разбегутся». Так, по ее слову, и вышло. Когда молодая женщина забеременела, сожитель стал настаивать на аборте, так как «он к ребенку не готов и вообще не уверен, что у них все это серьезно». Женщина ребенка хотела и, разумеется, страшно переживала от всего происходящего. Тут на горизонте снова появился Марат и сказал, что «у него-то все было и есть серьезно» и ребенка после свадьбы он согласен «записать на себя».

Что было потом, в общем-то понятно. Сейчас у супругов, кроме старшего сына, есть еще и два младших ребенка, тоже мальчики.

Дальше — продолжение письма: «… Я бы хотел теперь по позиции мужа Ларисы сказать, которого практически все у вас в обсуждении гневно осудили и которому вы и имени-то придумать не захотели. Ведь получается, что я и есть тот муж, и уж я-то его более чем хорошо понимаю…

…Были в вашем материале строчки, которые меня прямо по больному задели. Вот они: “Муж помогал ей во всем и исполнял ее желания. Но желаний у нее для него почему-то изначально было немного, а потом они и вовсе как-то кончились”.

Я всегда понимал: мы женились с моей стороны по любви, а со стороны жены — просто по обстоятельствам. Я тогда думал так: жизнь длинная, я ее любовь заслужу. Помогал во всем абсолютно, брал на себя что только мог. И честно много лет играл в “угадай желание”: хочешь вот это? А вот это? А давай туда пойдем? Или вот туда поедем?

(Там были: походы в рестораны, поездки в Турцию и прочие заграницы, горные лыжи, покупки модной одежды и всякое такое.)

А у жены — вот точь-в-точь как у Ларисы из вашей истории — как будто и не было для меня никаких желаний. Отказывалась вежливо или соглашалась, опять же по виду, просто из вежливости.

Но однажды, уже после рождения нашего первого сына, когда мы второго ждали, нервы у нее сдали, и когда я в очередной раз к ней подкатился со своим умильным (когда жена бывала беременной, это меня всегда как-то по особому трогало): “Ну давай вот это… или вот то… в твоем положении надо себя баловать… чего же ты ничего не хочешь-то?” — тут-то она мне и крикнула:

— Да хочу я всего этого! Хочу! И всегда хотела! Да только не с тобой, а с ним! Как ты не понимаешь?!

Меня как будто горячими помоями облили. 

…Потом она извинялась…

…Теперь мы с женой то общаемся формально, как чужие, то скандалим, обвиняем друг друга невесть в чем, и от этого, разумеется, страдаем не только мы, но и дети, старший сын вообще все чаще остается ночевать у бабушки, а маленьким-то некуда бежать…»

В конце письма Марат спрашивал, что ему делать. Я ответила, что, живя в Петербурге, они с женой вполне могут прийти ко мне на прием и мы попытаемся сложившуюся ситуацию обсудить и наметить какие-то варианты ее улучшения.

Марат пришел один.

— Жена не согласилась?

— Нет, я ей не предлагал. Хотел сам с вами поговорить. 

— Ну ок, — пожала плечами я.

Для меня в общем-то сразу, еще из письма, было понятно, что это история из кластера про «лопасть от вентилятора». Много лет Марат пытался (разумеется, безуспешно) занять место бывшего возлюбленного своей жены. И предлагал он ей, в рамках этой стратегии «замещения», именно то, что, как ему казалось, она хотела бы получить от своей бывшей любви. Многолетнее тотальное непонимание, завершившееся, как и следовало ожидать, вполне драматическим эпизодом.

— А вы хоть раз напрямую спрашивали вашу супругу, чего она ожидает от вас, от вас лично? 

Марат надолго задумался, а потом сказал, что, наверное, нет, так как ему всегда казалось, что от него лично жена вообще ничего не ждет, потому что он ее изначально совершенно не интересует, и это он должен угадывать ее желания.

— Вы прожили вместе уже почти пятнадцать лет, — напомнила я. — Почти вырастили одного ребенка и родили еще двоих. Та юношеская история живет только в вашей памяти…

— И в ее?

— Возможно, именно вы своей позицией («от меня лично она вообще ничего не ждет, потому что я ее изначально совершенно не интересую») и своим поведением все эти годы не даете жене об этом забыть? Вы никогда об этом не думали?

— Именно я сам? Мечтал, чтобы забылось, но сам не даю ей забыть? Не думал, действительно не думал, — покачал головой Марат. — Но теперь понимаю, что вполне может быть и так. И что же мне делать дальше?

— Для начала устройте период детоксикации, — подумав, сказала я. — Например, две недели. Живите обычной жизнью и ничего не выясняйте и не предлагайте. Если жена начинает «прикапываться», не ведитесь, вы же мужчина — у вас сила воли и все такое. Потом сообщите жене, что вы подозреваете свой прошлый подход в некоторой неконструктивности и направленности не туда. Типа «я не видел тебя и даже себя, а только свои стремления и страдания, ну и в результате ты меня тоже никак увидеть не могла и только злилась». Поэтому вы отдаете инициативу в ее руки: если ей что-то надо из того, что лично и именно у вас есть и что лично вы можете, она может прямо вам об этом сообщить. А вы со своей стороны обещаете отнестись к ее словам максимально внимательно.

Марат записал мои слова на диктофон:

— Я очень нервничаю, боюсь что-нибудь забыть, — объяснил он.

***

В минувшую среду от Марата опять пришло письмо.

Они с женой провели сложные для мужчины, но бесконфликтные две недели, а на третий день после его «торжественного заявления о намерениях» жена сообщила ему, что вообще-то ее род из крестьян и она в детстве еще бывала у прабабушки, но их родовая деревня в Архангельской области сейчас уже умерла (Марат ни о чем из этого не знал!), а ей всегда хотелось дом, сад и огород. Наверное, это зов крови. Поэтому — не купить ли им для начала участок земли? И вот уже несколько дней они по вечерам вместе сидят в интернете и рассматривают участки, и взахлеб все обсуждают. И никаких конфликтов, и никогда еще он не был так счастлив… 

Пожелаем им успеха в покупке земли, построении «родового гнезда» и преодолении всех неизбежных на этом пути трудностей. А теперь давайте подумаем вот о чем, уважаемые читатели:

1. В каких ситуациях мы ожидаем от близких, что они «сами обо всем догадаются»? Какие особенности полученного нами воспитания этому ожиданию способствуют?
2. Что и когда в семье мешает нам действовать по всем известному принципу «но можно же просто спросить!»?
3. Что мешает внятно сформулировать и сказать вслух о своих желаниях и ожиданиях?
4. Учим ли мы сегодняшних детей прямо в семье не говорить о своих желаниях (это они, кажется, умеют, хотя с осознанием своих действительных желаний и их отличия от простого хватательного рефлекса — там, по моим наблюдениям, есть некоторые проблемы), а именно заинтересованно спрашивать — о намерениях, планах, желаниях других членов семьи?

Это вопросы, так сказать, «для затравки» разговора. Обсуждение любых других аспектов «лопастей вентилятора» тоже приветствуется. Если тема окажется интересной, в следующий раз мы ее продолжим. А все письма-мнения я, разумеется, опубликую. Адрес для писем — katgift12@gmail.com.