«Если люди увидят, что я не боюсь, то они тоже перестанут бояться»
«Мента вызвали, решили меня на этот раз в психушку»
Вот уже несколько лет на какой-нибудь из центральных площадей Москвы стоит высокий пожилой активист Владимир Ионов. В руках он держит плакат, обличающий режим. Чаще всего его пикеты ни к чему не приурочены, так что с Ионовым нет большого количества оппозиционеров, их не окружают полицейские. Жизнь вокруг пенсионера идет своим чередом, но иногда к нему подходят люди. Они фотографируются вместе с ним или просто выражают поддержку.
Нередко на пенсионера нападают провластные активисты или просто прохожие, несогласные с высказываниями на плакатах Ионова. Часто пенсионера пытаются унизить – к примеру, облив водой, плюнув или порвав плакат. Порой его попросту избивают. 24 октября у музея Отечественной войны члены Национального освободительного движения и SERB облили его краской. Врачи, к которым обратился пострадавший, диагностировали у пожилого оппозиционера ожог глаза. Также несколько раз Ионова приговаривали к крупным штрафам. По поводу нападений он старается не обращаться в правоохранительные органы, поскольку считает это бесполезным занятием, но в Европейском суде по правам человека зарегистрирована жалоба Ионова на незаконные задержания.
Несмотря на то что после нападения у музея Отечественной войны 1812 года прошло два дня, Ионов охотно соглашается на встречу с незнакомым ему журналистом, несколько раз подчеркивая, что может подъехать в любое удобное место.
Владимир Ионов родился в 1939 году в Ленинграде, но уже через полгода его родителей, инженеров, отправили на службу в Москву, так что почти всю жизнь он прожил в столице. Получил образование товароведа в Плехановском университете и работал книгоношей в магазинах. Ионов брал книги навынос и продавал их на улице, помогая выполнять книжным план. Денег хватало: с первой супругой он смог купить квартиру в жилищном кооперативе на окраине Москвы.
В 30 лет он развелся с первой супругой, а позже начались трудности с приобретением жилья: Ионов был прописан в квартире, площади которой хватало на него и его бывшую семью, так что кооперативную квартиру он приобрести не мог. Проблемы с пропиской и стали причиной начала нелюбви к советской власти, когда, как он признается, «нашла коса на камень».
«Я эту власть кормлю, пою, обуваю, одеваю, и я знаю, что она должна на мою сторону встать, а она вдруг оказалась по другую сторону баррикад»
— Я знаю, что у меня есть власть, что я в общем-то человек несерьезный и у меня есть государство, которым рулят серьезные мужи, к которым я при случае обращусь. А когда я обратился и узнал, что там такие же раздолбаи, как я, если не круче, это стало для меня удивительно. И эти раздолбаи мне пытались что-то объяснить. Я эту власть кормлю, пою, обуваю, одеваю, и я знаю, что она должна на мою сторону встать, а она вдруг оказалась по другую сторону баррикад, — описывает Ионов первое разочарование государством, в котором жил.
Супругу он попросил написать заявление о том, чтобы его лишили права на проживание в их квартире, и пообещал, что с «этой советской властью разберется». Власть с тех пор поменялась, но Ионова это не смутило — как разбирался, так и разбирается.
Когда Ионов решал квартирный вопрос, ему пришлось обратиться за какими-то документами в милицию. Он попросил милиционеров не ставить печать о том, что выписан из квартиры. Печать тогда ему все-таки поставили, что Ионова и возмутило.
— Я им говорю: советская власть — режим бездарностей и насильников, — вспоминает активист.
Эту фразу пенсионер в дальнейшем будет постоянно использовать в своих спонтанных стычках с милиционерами и работниками государственных учреждений.
Он начал писать обличающие КПСС листовки, раздавать их прохожим вместе с запрещенными книгами, которые казались ему важными для прочтения советскими людьми, и постоянно скандалить.
— Я иду в Моссовет по поводу того, что у меня нет прописки. Милиционер на входе спрашивает паспорт, смотрит — прописки нет, отказывается пропускать. Я говорю: я по этому же делу и иду. Он говорит: ничего поделать не могу, у вас нет прописки. И я говорю свою обычную, стандартную фразу: «Советская власть — режим бездарностей и насильников». И тут народ стоит, слушает. Либо к Мавзолею подхожу, там очередь стоит. Я спрашиваю милиционера: скажите, пожалуйста, а чучело Ленина до скольки показывать будут? Он: что? Я говорю: чучело Ленина до скольки? Ну он отвечает: до четырех. Такие шкоды устраивал, — вспоминает пенсионер брежневские времена.
После подобных шуток с ним проводили «разъяснительные беседы» сотрудники правоохранительных органов, а один раз за свою любимую фразу он однажды попал в психиатрический стационар на Каширке. Назвать советскую власть «режимом бездарностей и насильников» он решил во время экскурсии по Донскому монастырю, когда экскурсовод назвала эклектичным одно из строений комплекса.
— Мента вызвали, решили меня на этот раз в психушку, — вспоминает Ионов.
В лечебнице его продержали 11 дней. После освобождения Ионов перепугался и уехал работать кочегаром под Рязань. На новом месте паспорт не спрашивали.
«Я чувствую просто, что я нужен»
В столицу он вернулся, только когда уладил проблему с пропиской. Как рассказывает активист, недавно он выяснил, что на психиатрическом учете состояли 800 тысяч человек, за протестной деятельностью которых следили власти. Сам он называет себя боязливым и признается, что в его жизни были периоды, когда он вел спокойную жизнь и никак не вступал в противостояние с властями. Ионов еще несколько раз женился и разводился, родился третий ребенок.
Во времена путча ГКЧП и расстрела Белого дома он ни в каких акциях не участвовал, но постоянно читал оппозиционную литературу и слушал «Эхо Москы». После развала СССР Ионов сменил несколько квартир в центре и на окраинах Москвы, пока не переехал в частный дом в подмосковных Люберцах. В нем он и живет после смерти последней супруги.
К уличной политике Ионов надолго вернулся в середине нулевых. В 2006 или 2007 году он приехал на Пушкинскую площадь для участия в одной из акций. По какому поводу протестовали тогда, он и не помнит, помнит лишь, что должны были выйти Михаил Касьянов, Борис Немцов, Владимир Рыжков, Эдуард Лимонов и другие оппозиционеры. Политиков на площади Ионов не нашел, но увидел множество милиционеров. Тогда оппозиционер зашел в канцелярский магазин, купил ватман и карандаши и соорудил плакат с лозунгом: «Много милиции, но Милошевичу она тоже не помогла».
С плакатом Ионов походил вокруг оцепления, но быстро сообразил, что попал не на оппозиционный, а провластный митинг, и уехал на Тургеневскую. Там проходило нужное ему мероприятие. C плакатом он смог простоять всего несколько минут. Потом его задержали.
«Я им говорю: советская власть — режим бездарностей и насильников»
Ионов стал регулярно заниматься ненасильственными протестными акциями, а правоохранительные органы стали регулярно задерживать. К примеру, оппозиционер пришел в день чинопоследования патриарха Кирилла к месту убийства адвоката Станислава Маркелова и журналистки Анастасии Бабуровой на Пречистенке, недалеко от храма Христа Спасителя. В руках он держал плакат «Нас убивают, а Кремль молчит». Его задержали.
В выборе форм протеста Ионов предпочитает одиночные пикеты. Нападения на себя он называет «рядовыми случаями» — ни одно из них не принесло серьезного вреда его здоровью. Ему всегда удавалось убежать или отбиться. Иногда помогали полицейские, которые задерживали самого Ионова и таким образом предотвращали избиение. Но за агрессией последовало приятие. От прохожих активист слышал, что он «лучшее, что есть в Москве».
— Жалко такую Москву, — сетует Ионов и добавляет, — когда мне показывают большой палец, пожимают руку, со мной фотографируются, я чувствую просто, что я нужен, а это греет душу. Я же не один.
В основном свои акции Ионов проводит в людных местах: на Пушкинской площади, у музея Отечественной войны 1812 года, около МГУ.
— Если люди увидят, что я не боюсь, то они тоже перестанут бояться, — поясняет пенсионер.
Раньше он постоянно ходил на Арбат, где в 2010 году при задержании познакомился с председательницей Московской Хельсинкской группы Людмилой Алексеевой, которая затем не раз помогала вызволить Ионова из ОВД. После знакомства с правозащитниками он редко выходит на улицу без свидетелей, которые смогли бы подтвердить, что оппозиционер не нарушал правила пикетирования. Правда, активисту пришлось снизить количество акций.
— С одной стороны, здесь защита, с другой — ты повязан. Меня люди просят, чтобы я один не выходил. Раз уж мне оказывают помощь, честно говоря, не хочется подвести, — говорит он и признается, что теперь реже выходит на пикеты, ограничиваясь субботними акциями на Манежной площади, шестого числа каждого месяца в память о беспорядках на Болотной площади в мае 2012 года и митингами «Солидарности» против войны на Украине на Третьяковской.
«Я заплатил 20 тысяч, о чем я очень жалею»
В партиях и движениях Ионов не состоит, но среди своих вдохновителей называет Гарри Каспарова, Алексея Навального и Бориса Немцова. Убийство Немцова, которого Ионов называет великим человеком, стало для активиста очередным импульсом, подтолкнувшим к протестам.
— Для современников никто не был великим человеком, ни Иисус Христос, ни Сократ, да и Моисея поносили, — говорит Ионов о погибшем Немцове.
Известность 75-летний Ионов получил в начале 2015 года, когда стал первым в России фигурантом уголовного дела о неоднократном нарушении закона «О митингах». Другими обвиняемыми по этой же статье стали Марк Гальперин и Ильдар Дадин, тоже оппозиционные активисты из Москвы.
Дело в отношении Ионова возбудили в январе 2015 года по статье 212.1 УК РФ (неоднократное нарушение установленного порядка организации либо проведения собрания, митинга, демонстрации, шествия или пикетирования, предполагает до пяти лет лишения свободы либо штраф в размере от 600 тысяч рублей до миллиона).
В постановлении упоминались четыре случая, когда оппозиционера признавали виновным по административным нарушениям правил проведения публичных акций: 13 и 14 сентября 2014 года, а также 10 и 15 января этого года. В первых трех случаях он проводил одиночные пикеты, в последнем — вышел на Манежную площадь, где планировалась акция в поддержку Алексея Навального, но был задержан еще до того, как успел что-либо сделать. В июле 2015 года обвинение предъявили в окончательной редакции. В ней сентябрьские эпизоды заменили на задержания 21 марта и 11 мая.
Своим уголовным делом по статье Ионов интересуется мало, только подчеркивает свою невиновность и право на мирный протест.
«Стоял с плакатом «Путин — наш геморрой» — не трогали; а был «Путин — наше все, не считая Кадырова», Тогда чеченец подошел и очень возмущался»
Сейчас оппозиционер находится под подпиской о невыезде. Говорит, если его посадят — будет смешно, ведь от предложения председателя Движения за права человека Льва Пономарева подать прошение об амнистии пожилой активист отказался. Говорит, что жалеть не будет. Единственное, о чем он переживает, так это об одном из уплаченных штрафов.
— Домашние настояли, мол, заплати, чтобы не было проблем, — будто бы оправдывается пенсионер. — Я и заплатил 20 тысяч, о чем очень жалею, — сетует Ионов.
Остальные штрафы он оплачивать не собирается и даже не может вспомнить, сколько должен государству. Правда, ему пришлось отказаться от банковской карты при получении пенсии: несколько раз снимались крупные суммы денег. Теперь выплаты Ионов ежемесячно получает на почте.
За время своей протестной активности в России Ионов почувствовал «послабления на своей шкуре». Адвокаты, по его мнению, «приучили» силовиков к более грамотной работе с документами: «Раньше они просто писали для суда, и все автоматом: штраф, штраф, штраф. А тут начали цепляться — на каком основании. В суд приходят никчемные бумаги, а судья обратно в ОВД отсылает».
О временах президентства Дмитрия Медведева Ионов вспоминает, что у людей появилась надежда после Владимира Путина, который, по мнению оппозиционера, «отнимает у людей волю, желание принимать решения». Поэтому активист старается почаще упоминать нынешнего президента на своих плакатах. Говорит, что до Дмитрия Медведева любое высказывание о Путине вызывало негативную реакцию прохожих. Теперь же реакцию предугадать трудно.
— Стоял с плакатом «Путин — наш геморрой» — не трогали; а был «Путин — наше все, не считая Кадырова», тогда чеченец подошел и очень возмущался. Он же по-русски не понимает, что это равносильно тому, что «Путин и Кадыров — наше все». Стоял с плакатом «Путин есть — ума не надо». Подходят и спрашивают: «А что, у него ума нет?» — вспоминает Ионов.
Плакат про ум и Путина как раз и стал причиной нападения, когда активиста облили краской. На видеозаписи видно, как прохожий в футболке с флагом Новороссии возмущается тем, что Ионов оскорбляет «народ, который Путина выбрал президентом». Ионов на это спокойно отвечал: «Гитлер — не Германия, Путин — не Россия». Затем его облили краской, а пока он утирал лицо, обсыпали мукой. Площадь у музея оппозиционер покинул под крики «вот так будет с теми, кто оскорбляет президента!». Три дня спустя председатель МХГ Алексеева номинирует его на премию за мужество, проявленное в защите прав человека.
— Самое удивительное, что люди не понимают, что они боятся: диагноз себе трудно поставить. Вот для этого, собственно, я и стою. Вот Навальный выступает, он меня вдохновляет, и я думаю — можно. Так и я выхожу, чтобы люди понимали: это наш город, наша страна. Такая моя задача, — говорит Ионов.