Робинзон Крузо, отшельник и великий путешественник. Какие страны он посетил?

В Пекине Робинзон узнал, что в городе находится караван московских и польских купцов, который через месяц возвращается в Московию сухим путем, и решил присоединиться к нему. «Нас собралась большая компания, — насколько я могу припомнить, больше ста двадцати человек, отлично вооруженных и готовых ко всяким случайностям, и триста или четыреста лошадей и верблюдов, — пишет Робинзон. — Караван состоял из людей разных национальностей, главным образом, московитов — в нем было шестьдесят московских купцов и обывателей, несколько человек из Ливонии и пять шотландцев, чему мы были очень рады». Караван, о котором говорит Крузо, появился на страницах романа далеко не случайно. Вот только был он не купеческим, а сопровождал русское посольство в Китай, во главе которого стоял иностранец на русской службе Избрант Идес. После возвращения из поездки Идес опубликовал «Записки о русском посольстве в Китае (1692−1695 гг.)», которые и стали одним из источников романа Дефо. Понадобился целый месяц, чтобы путешественники, миновав Великую китайскую стену, достигли окрестностей города Наум (Цицикар) на границе Китая с русским царством, а первый населенный пункт в пределах России имел название Аргунское (Аргунский острог, построенный в 1681 году на берегу реки Аргунь). Крузо пишет, что между Аргунью и Нерчинском — городом, в котором, по его словам, живут совместно русские и татары, лежат обширные дебри, через которые караван шел целых 20 дней. Нерчинск был основан в 1653 г. на левом берегу реки Нерча отрядом сотника П. И. Бекетова; именно здесь был заключён Нерчинский договор 1689 г. между Российским царством и Империей Цин, впервые определивший границы между собой двух великих государств. Карта с маршрутом из Москвы в Пекин (Николос де Фер, 1722 год)Фото: общественное достояние Неподалеку от этого города произошел эпизод, едва не стоивший Робинзону и его спутникам жизни. «В одной деревне близ Нерчинска мне вздумалось, из любопытства, присмотреться к образу жизни туземцев, очень грубому и первобытному, — пишет Крузо. — В тот день у них, должно быть, назначено было большое жертвоприношение». Наблюдая языческий обряд, бывший отшельник, человек, в принципе, гуманный и терпимый, потерял контроль над собой и сделал попытку разрубить туземного идола саблей. Нет ничего удивительного, что такой поступок вызвал у аборигенов приступ ярости и незваному гостю пришлось спасаться бегством. Но обуреваемому, вообще-то, несвойственным ему христианским рвением Крузо и этого показалось мало. Ночью вместе с несколькими товарищами он снова пришел в туземный поселок. В большой хижине или шатре, где мы раньше видели трех жрецов… виднелся свет; подойдя к самой двери, мы услыхали за дверью говор — пять или шесть голосов. Всех этих мы взяли в плен, связали им руки и заставили стоять и смотреть на гибель их идола, которого мы сожгли с помощью принесенных нами горючих веществ. Последствия не заставили себя долго ждать. На следующий день толпа разгневанных туземцев пришла к губернатору Нерчинска с требованием выдать им на расправу людей, совершивших гнусное святотатство. Теперь спасаться бегством пришлось уже не одному Крузо, а всему каравану. Мстительные туземцы следовали за ним по пятам и, наконец, возле «большой реки Удда» (Уда, приток Селенги) догнали дерзких чужаков. И. Н. Занковский, «Караван»Фото: общественное достояние «Мы уцелели только благодаря хитрости одного казака из Яравены, который сказал, что направит неприятеля в другую сторону, к Шилке, — повествует Крузо. — Он взял свой лук и стрелы, сел на коня и, описав большой круг, подъехал к татарскому отряду, словно посланный нарочно гонец, сказав им, что люди, сжегшие их идола Чам‑Чи‑Тонгу (скорее всего, Дефо просто выдумал это странное наименование), пошли к Шилке с караваном неверных, т. е. христиан, и что они решили совершить новое злодейство — сжечь тунгусского идола Шал‑Исар. Этот парень был сам из татар и хорошо говорил на их языке, поэтому все ему поверили и помчались в большой спешке в Шилку. Не прошло и трех часов, и они скрылись из виду, и мы никогда больше не слышали о них, независимо от того, действительно ли они поскакали в Шилку или куда-то еще». Крузо называет туземцев, с которыми у него произошел конфликт, татарами, но в равной степени это могли быть и тунгусы (эвенки), жившие в районе Нерчинска. «Дефо плохо разбирается в этнографическом разнообразии туземного населения Сибири, называя все живущие здесь народы общим именем татар», — писал академик М. П. Алексеев. Соотечественник Крузо Джон Белл, близко наблюдавший жизнь тунгусов, тоже говорил об их шаманизме («До сих пор тунгусы не знают никакой письменности и преклоняются солнцу и луне. Среди них много шаманов»), однако в целом англичанин отзывается о них достаточно благожелательно: Они весьма вежливы и сговорчивы и любят курить табак и пить водку (любопытно, в какой степени сговорчивость и любовь к водке связаны между собой?)… Мужчины высокого роста и крепкие, храбрые и очень честные. Женщины среднего роста и очень добродетель­ны. Туземцы, будь это татары или тунгусы, исчезли, и без каких-либо происшествий отряд Робинзона добрался до Удинска, где местные власти, во избежание дальнейших неприятностей, предоставили им конвой до ближайшей станции. Удинск (позднее — Верхнеудинск) — это современный Улан-Уде, столица Республики Бурятия. План города Удинска. 1730 годФото: Кирилов Иван Кирилович, общественное достояние Следующим населенным пунктом, где встал на стоянку караван, был город Енисейск. Расстояние между Улан-Уде и Енисейском составляет более 1200 км по прямой и не может не вызывать удивления тот факт, что Крузо ничего не рассказывает читателям об этом отрезке путешествия — впрочем, описание природных красот, пейзажей и ландшафтов, равно как и городских достопримечательностей, никогда не было сильной стороной творчества Дефо. Карта города Енисейска с окрестностями конца XVII века из «Чертежной книги Сибири, составленной тобольским сыном боярским Семеном Ремезовым в 1701 г.»Фото: общественное достояние Миновав Енисей, караван: Прошел обширную, плодородную, но слабо населенную область до реки Оби. Жители все язычники, за исключением ссыльных из России; сюда ссылают преступников из Московии, которым дарована жизнь, ибо бежать отсюда невозможно. Крузо добавляет: Со мной не случилось ничего замечательного до самого Тобольска, столицы Сибири, где я прожил довольно долго. (По-видимому, история с идолом отучила его ввязываться в новые авантюры.) Каким образом герой Дефо собирался попасть на родину, в Англию? Путь через прибалтийские земли он счел слишком рискованным, учитывая, что там шла война, оставался маршрут через Архангельск. Однако к тому времени, когда Крузо планировал добраться туда, сезон судоходства заканчивался, а иностранные купцы, живущие в городе в теплое время года, по его по сведениям, ближе к зиме обычно переселялись в Москву. Взвесив все «за» и «против», Крузо пришел к выводу, что в зимнем Архангельске его ждали холод, голод и одиночество, и счел за лучшее провести зиму там, где и оказался в настоящий момент — в сибирском Тобольске. Здесь он, по крайней мере, мог быть уверен в трех вещах: наличии провианта, отапливаемого жилья и хорошего общества. Панорама Тобольска. 1750 годФото: общественное достояние «Всего замечательнее было то, что я нашел хорошее общество в этом городе, расположенном в варварской стране, невдалеке от Ледовитого океана, — пишет бывший отшельник. — Неудивительно: Тобольск служит местом ссылки государственных преступников; он весь полон знати, князей, дворян, военных и придворных. Тут находился знаменитый князь Голицын, старый воевода Робостиский (?) и другие видные лица, а также несколько дам. Через своего спутника, шотландского купца, с которым я здесь расстался, я познакомился с несколькими аристократами и не без приятности проводил с ними долгие зимние вечера». Чтобы восполнить досадный, но вполне ожидаемый пробел, приведем описание города, которое оставил нам в своей книге «Путешествие из Санкт-Петербурга в различные части Азии» другой англичанин, некто Джон Белл: Тобольск укреплен прочной каменной стеной, имеющей четырехугольные башни и бастионы на надлежащем расстоянии, и хорошо снабжен военными силами. Внутри города находится дворец губернатора, судебная палата, множество построенных из камня церквей, в частности большой собор и дворец архиепископа. Со стен открывается обширный вид на прекрасную местность, особливо с юга. На западе местность также ровная и покрыта высокими рощами. Обитают там преимущественно русские различных профессий; многие из них купцы, и очень богатые от добычливой торговли, которую ведут они с пограничными областями Китая и многими местами своей страны. Они живут в большинстве случаев на возвышенности. Под холмом в предместье вдоль берегов реки имеется множество широких улиц, названных Татарскими, заселенных потомками древних жителей этих мест. Здесь, как и в других местах, люди имеют счастье свободно выполнять обряды своей религии и одарены привилегиями торговли. Герой Дефо прожил в Тобольске восемь месяцев. Морозы были так сильны, что на улицу нельзя было показаться, не закутавшись в шубу и не покрыв лица меховой маской или вернее башлыком с тремя только отверстиями: для глаз и для дыхания. Впрочем, в комнатах внутри домов было тепло, потому что, по словам Крузо «двери в тамошних домах закрывались плотно, стены были толстыми, а окна маленькими, при этом имели двойные рамы». Питались Робинзон и его спутники хлебом (как он признает, очень вкусным), вяленым оленьим мясом, рыбой, а иногда и свежей бараниной и мясом буйволов. Пили воду, смешанную с водкой, и мед, в изготовлении которого местные жители изрядно поднаторели. Тобольские охотники, выходившие на промысел в любую погоду, приносили им свежую оленину, а иногда и медвежатину, которая, впрочем, гостям не слишком понравилась; из Китая они привезли большой запас чаю и часто угощали новых друзей. В целом, резюмирует Робинзон, «жили мы хорошо и весело». А. А. Попов, «В трактире», 1859 г.Фото: общественное достояние Робинзон пишет, что особенно сблизился с князем *** (в оригинале он назван certain prince, т. е. «некий князь), ссыльным царским министром, и, не удержавшись, рассказал ему о своем отшельничестве на необитаемом острове. Приятели проводили время в философских разговорах, главной темой которых были преходящий характер земного величия и достоинства простой жизни на лоне природы. Князь поведал Крузо о том, что, по его мнению, «верх человеческой мудрости — уменье приспособляться к обстоятельствам и сохранять внутреннее спокойствие, какая бы буря ни свирепствовала кругом», и что, оказавшись в сибирской ссылке, он чувствует себя гораздо счастливее своих недругов, не испытывает ни малейшего желания вернуться ко двору и не променяет этой дикой пустыни, покрытых льдом озер и лесов на дворец в Москве. Его английский визави решил, что в лице опального князя нашел своего единомышленника, своего рода «русского Робинзона». Приближалась весна, и гости начали собираться в дорогу. Крузо пишет, что он много размышлял над положением сибирских ссыльных; как будто, им предоставлялась свобода передвижения, и он недоумевал, почему они не уезжают отсюда. Задав вопрос князю, он получил следующий ответ: — Примите во внимание, сударь, — сказал вельможа, — особенности страны, в которой мы находимся, и наше положение ссыльных. Мы окружены здесь барьерами более крепкими, чем решетки и замки; с севера Ледовитый океан, куда не заходит ни один корабль, ни одна лодка, да если бы они и были у нас, мы не знали бы, куда уплыть на них. С остальных трех сторон на тысячи миль тянутся владения царя, где на всех дорогах, по которым можно проехать, выставлен караулы, а в городах стоят воинские гарнизоны, так что нет возможности проехать там, оставшись неузнанными. Крузо, успевший привязаться к человеку, которого он считал своим другом и единомышленником, сделал ему предложение тайно оставить Тобольск и ехать вместе с ним до Архангельска, где он наверняка сможет под вымышленным именем сесть на любое судно, которое доставит его в Европу. — Так как я направляюсь не в Москву, но в Архангельск, причем иду в караване, так что могу и не останавливаться в городах, а располагаться лагерем, где мне будет угодно, то мы наверняка беспрепятственно доберемся до Архангельска, — заверил собеседника англичанин. Князя, истинно русского человека, обуревала настоящая буря чувств. Как всякий узник, он хотел бежать из своего заключения и одновременно в глубинах души надеялся, что у него еще остался шанс вернуться ко двору. Утверждал, что достиг высшей мудрости и чувствует себя более счастливым в уединении, на которое обрекло его изгнание, чем был когда-либо, находясь у власти при царском дворе. И через какое-то время откровенно признавался, что чувствует себя «жалким рабом своих страстей», и надеется, что царь вспомнит он нем и призовет к себе. Такая нелогичность поведения князя ввела прямодушного Робинзона в ступор. Похоже, что Дефо с присущим ему гениальным даром «инженера человеческих душ» был, возможно, первым британским литератором, заглянувшим в бездны загадочной «русской души». Взвесив все за и против, князь поблагодарил Крузо, но отказался от его предложения, однако попросил за своего сына, который находился в том же положении, как и он; Робинзон не видел его раньше, так как молодой человек жил за двести миль отсюда, по другую сторону реки. Большинство исследователей уверены, что загадочный князь из романа Дефо — это Голицын. В оригинале книги действительно упоминается «знаменитый князь Голицын» (famous Prince Galitzin), но Дефо не утверждает, что вельможа, с которым подружился Крузо, князь и «ссыльный царский министр» — это ранее упомянутый им Голицын (в конце концов, в Тобольске могло одновременно находиться несколько русских князей, некогда близких к престолу, но отправленных в ссылку). Тем не менее отождествление друга Робинзона с князем Голицыным является доминирующей версией, причем некоторые эксперты склоняются к тому, что прообразом персонажа книги был не безымянный представитель этого знаменитого рода, а князь Василий Васильевич Голицын (1643−1714 гг.) — наверное, самый известный в Европе ссыльный вельможа петровского времени. Князь Василий Голицын с наградной медальюФото: общественное достояние Тем не менее между В. В. Голицыным, фаворитом царевны Софьи, и героем романа Дефо есть существенные различия. После отстранения царевны Софьи от власти Василий был отправлен в изгнание, и, несмотря на все старания двоюродного брата Бориса Голицына, любимца Петра, его положение не удалось сколько-нибудь заметно облегчить. Место его заточения несколько раз менялось, и в конечном итоге князя с семьей поселили на реке Пинега, где ему и предстояло провести остаток своих дней (таким образом, его сослали не в Сибирь, а на Русский Север). Положение князя также существенно отличалось от описанного в романе. Князь назван бывшим царским министром — однако он был не «царским», а скорее «царевниным» министром, потому что его назначила на этот пост Софья, сестра Петра и его соперница в борьбе за престол. Шансы, что царь вернет человека, которого считал опасным врагом, ко двору и предоставит ему важный пост, были равны нулю, и реальный Василий Голицын не мог этого не понимать. Конечно, существуют и другие претенденты на место «сибирской железной маски» из романа Дефо, и один из них — князь Матвей Гагарин, какое-то время бывший одним из самых влиятельных вельмож петровской России. В 1708 г. Гагарин был назначен сибирским губернатором, но в столице своей губернии, Тобольске, появился лишь в 1711 году. Судя по оценкам историков, он был инициативным и энергичным менеджером и многое сделал для развития края, хотя, конечно, как и большинство петровских вельмож, не был чужд казнокрадства, вследствие чего впал в немилость у Петра и в 1721 году был казнен. Памятная доска Матвею Гагарину в Тобольске. Скульптор А. В. Бакланов. Открыта 21 июня 2012 годаФото: Тара-Амингу. Собственная работа, по лицензии CC BY-SA 1.0 Конечно, Крузо был в Тобольске в 1704 году, за полтора десятка лет до отставки Гагарина, однако историческая точность не была сильной стороной творчества Дефо, не говоря уже о том, что для художественного произведения перемещение героев и событий во времени не является чем-то необычным. «Дальнейшие приключения» были написаны в 1719 г., и даже если сведения об окончательном падении Гагарина еще не дошли до Англии, создатель «Робинзона» вполне мог быть в курсе того, что губернатор попал в опалу и находится под следствием. Продолжение следует…...

Эту статью описывают теги: Робинзон Крузо, великий путешественник